Вернувшись в Женеву, в свой опустевший дом, Юрий почувствовал, что теперь не сможет больше оставаться один, а также понял, что Саша уже не его… А еще ему часто вспоминалась стройная, большеглазая женщина, хрупкая и легкая, почти невесомая. Она снилась ему ночами и занимала все мысли днем.
Через месяц, поняв, что от этого наваждения ему не избавиться, Юрий позвонил Лене.
– Ты не знаешь, кто эта женщина, которую мы видели там, в Кривом, когда собирались в аэропорт. Она еще что-то говорила Толику… – Юрию не хотелось повторять, что именно.
– А, это Тома, – сразу сообразила, о ком идет речь, Лена, – его бывшая жена.
– Ты можешь узнать ее адрес.
– Да, конечно, но… она лечилась от алкоголизма и… Впрочем, я попробую.
К вечеру листок с адресом Томы был у него в кармане, а через пару дней Юрий уже летел в Россию.
Он долго выбирал букет для Томы, придирчиво осматривая каждый цветок. Молоденькие продавщицы, как ни странно, не злились на настырного покупателя, а только переглядывались и тихонько хихикали. Букет получился огромным: тридцать семь нежно-розовых роз, готовых вот-вот раскрыть свои бутоны.
Стоя под дверью Томиной квартиры, Юрий волновался как мальчишка и несколько минут собирался с духом, не решаясь позвонить. Увидев Тому на пороге, мужчина почувствовал, как у него перехватывает дыхание. Освещенная ярким электрическим светом, она показалась ему еще красивее. Тома была в рабочем халате, кое-где перепачканном краской, а в руке держала акварельную кисть.
– Здравствуй! Это тебе! – Он протянул ей букет.
Тома сразу вспомнила то свое падение на лестнице и сильные, ласковые руки, которые подхватили ее. Тогда еще она вдруг подумала, что за этим мужчиной пошла бы на край света.
Пристальный взгляд Томы и ее молчание вконец смутили Юрия.
– Ты рисуешь? – спросил он только для того, чтобы что-то спросить.
– Да! Увлеклась… – Она переминалась с ноги на ногу, похоже, тоже не зная, как продолжить их разговор. – Проходите! Чаю выпьем.
Смешная, да разве смог бы Юрий сейчас сделать хотя бы один глоток.
– Нет, – решительно произнес он. – Я за тобой! Мы улетаем в Швейцарию, если ты, конечно, согласна.
Улыбка осветила ее бледное тонкое лицо.
– Я согласна. А как твое имя?
После оформления документов они улетели в Женеву, и через год у них родился сын.
Эпилог
Тёма был одет во фрак с бабочкой. На первое выступление юного музыканта собралась вся семья и, конечно, гости: бабушка с Исааком Моисеевичем, Лена с детьми и Толиком, Юрий с Томой и сыном. Тёма играл на скрипке концерт Шумана. Смычок в маленьких, сильных пальцах мальчика казался продолжением его руки, рождая музыку, от которой хотелось смеяться и плакать одновременно. Так мог играть только настоящий скрипач!