— Привет! Ты не сильно занята? — А она проявила тактичность и терпеливость, припозднившись с появлением.
Если честно, я ожидала прихода владелицы-контролёра намного раньше. Охранник с проходной давно известил её о моём внезапном появлении, но Лиля не бросила дела и не рванула в переговорную сразу, чтобы разузнать, что заставило Анну Москвину́ в молчком нагрянуть в офис. Дождалась удобного времени — каких-то три четверти часа и можно поболтать за обедом.
— Нет, проходи.
Лиля при полном деловом параде просеменила на высоких тонких шпильках к столу.
Выглядела она, как и полагалось успешной хозяйке бизнеса, сногсшибательно. Идеальный, не броский макияж и безупречная укладка подстриженных под «боб» волос. Белая блузка с отложным воротником и юбка-карандаш подчёркивали стройность фигуры — на шее поблёскивала цепочка, подаренная ей ко дню рождения. Стильно, модно, привлекательно. Лиля всегда умела подать себя в выигрышном свете.
— Ты занималась заказом Миронова?
— Да. Я почти закончила делать наброски рекламных постов. Передай Глебу эти варианты. Пусть посмотрит, может, что-то помимо этого придумает.
Деловая леди села за стол и, взяв у меня несколько из распечатанных листов, не без интереса углубилась в чтение текстов. Три из них легли отдельной стопочкой в сторону, остальные подверглись более длительному изучению.
Работать мы закончили одновременно: я — распечатывать полтора десятка вариантов «на всякий случай», она — отбирать наиболее удачные варианты.
— Гм-м, — Лиля довольно улыбнулась. — Вот эти определённо могут подойти Миронову, — она постучала наманикюренным ногтем по стопочке, что отложила в первую очередь. — Такого ещё никто из наших ребят не предлагал.
— Хорошо, когда аналогов нет. Легче выбрать то самое оригинальное.
Под конец первой половины рабочего дня меня всё же посетил гаденький осадочек. Так сказывался стресс. Работа лишь временно спасала.
— Ань, пойдём выпьем кофе, заодно по пути Глебу наработки занесём, — поступило предложение посплетничать о девичьем. Лиля почувствовала неладное. Встав из-за стола, она прихватила бумаги и попыталась отвлечь меня от явной «загруженности». — Не поверишь, что вчера доставили в офис после твоего ухода. Наш бисквитчик расщедрился: прислал для вдохновения сотрудникам презент к чайному столу. Все в агентстве второй день объедаются кондитерской выпечкой. Надеюсь, что Скопидом не вычтет потом стоимость подношения из нашего гонорара.
Она весело засмеялась над собственной шуткой, чем немного подняла настроение. Мои губы изогнулись в подобии улыбки. Оптимистка Лиля во всём и везде старалась находить положительные эмоции. Редкая черта, за что её ценила.
Через несколько минут мы устроились в Лилином кабинете за маленьким столиком у окна. Немного задумавшись, я смотрела через стекло на улицу, надавливая чайной ложечкой на ломтик лимона, добавленного в эспрессо. Разумеется, для классического «романо» требовался эспрессо, сваренный в турке, а не в кофемашине, который наспех пришлось делать мне, пока леди-босс советовалась с Глебом. Да и лимон стоило извлечь после того, как он отдал свою кислоту ароматному напитку, но… я зависла в долбаных мыслях о Романовских.
— Э-э-эй, Аня! — протянула Лиля и защёлкала пальцами. — У тебя всё нормально?
— Всё замечательно, — отозвалась я, выплывая из облака мыслей. — Лучше и быть не может.
— Что с тобой случилось? — не поверив, повторила она. — Ты немного странная сегодня. Огня в глазах больше нет, — Лиля немного помолчала, а потом добавила: — Охранник сказал, что ты в офис приехала на такси. И судя по тому, что твоя машина стоит возле здания и… платье…
Она запнулась, поглядывая на мои распушившееся после душа волосы, а я улыбнулась. Кто бы сомневался, что Лиля не заметит вчерашнюю одежду, отсутствие косметики и так называемый «взрыв на макаронной фабрике». Выглядела я неважно.
— Ну, слава богу! Ты хоть улыбаешься, — тут же отреагировала она ответной улыбкой и впилась острыми зубками в румяный сочень. — Так ты приехала откуда-то или только собираешься уезжать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Приехала из дома, — постаралась ответить как можно ровнее, не акцентируя внимания, из какого точно дома. Я надеялась избежать дружеских расспросов Лили.
— Кстати, всё время забываю тебе рассказать: я вспомнила, где видела твоего красавчика зимой.
Что за напасть! Я внутренне напряглась. Похоже, разговора о Максе не избежать. Делать безразличный вид, что всё о’ кей, дальше не получалось. Естественно, вряд ли она могла рассказать что-то новенькое, чего я не знала… но вдруг…
— Это Романовский-младший, — на прояснившуюся память Лили я никак не отреагировала, и она, не увидев ни одного жеста или подёрнутой мимики, затараторила с удвоенной скоростью:
— Он сын владельца известного холдинга «Юнивест-Строй». Один из акционеров компании.
«Для меня это больше не новость», — с грустью подумала. — Жаль только, что информация запоздала. Хорошо было бы узнать о его родственных связях до того, как я решилась отдаться ему».
— Ань, ты знала?
Коротко кивнула. И не важно, что фамилия Макса открылась накануне Лилиного просветления. Это уже не имело значения.
— Я видела его этой зимой на сдаче второй очереди жилого комплекса «Жемчужина». Он приезжал в Туапсе. Был на мероприятии с девушкой. Ну, знаешь, такой эффектной платиновой блондинкой.
Гадать, кем именно была девушка, сопровождающая Макса, не приходилось. Вездесущая Жанна.
Странное дело, но ревность в душе не кипятилась. Её заглушила тупая боль. Пропустив колючую волну закипающего негодования, дослушала милую болтовню Лили относительно зимней презентации элитного жилья, которое грех не купить. Конечно, я не расспрашивала о подробностях пребывания Макса на прошедшем событии, но для себя уяснила: вот откуда он знал о продаже отборных участков в тех окрестностях.
— Раз ты знаешь, кто он, колись, что между вами происходит, — зарядила прямотой Лиля. — Он ведь гораздо моложе тебя. Не беден. У вас всё серьёзно? Вы встречаетесь?
И что бы вы ответили ей? Пассивно слушать про достижения вчерашнего любовника — одно. Выворачивать душу наизнанку, пусть и перед хорошей знакомой, практически подругой — другое. Держать горькое разочарование в себе — третье.
Немного помолчав, я выбрала последний вариант.
— Уже не знаю…
Моя собеседница нахмурилась. Было заметно, Лиля что-то лихорадочно соображает. Её тёплая мягкая ладонь легла на мою руку.
— Ань, рассказывай. Будем вместе разбираться.
Сложно обнажать своё сокровенное перед кем-то, но сестра Сергея отличалась добродушием и, несмотря на разрыв отношений с её братом, не осуждала меня. Взвесив «за» и «против», я рассказала ей историю появления Макса в моей жизни и завершила её, когда кофе остыл. Лиля некоторое время молчала и, побарабанив пальцами по столу, наконец, заговорила:
— Три дня — большой срок для принятия реальности и переосмысления действий Романовского. Знаешь, я бы на твоём месте не отшивала Макса. Дай ему ещё один шанс. Разве ты сама не хочешь быть с ним счастливой? А участок я бы продала, но не его отцу.
Сошлась она со мной в единой мысли. Как поступить с лавандовой фермой, я без подсказки Лили знала. В последующие дни завершала сбор пригодных для сушки цветов, не без постоянных мыслей о продаже и Максе.
Его образ и выразительные тёмные глаза постоянно всплывали в сознании. Всё, что происходило между нами, как фильм на экране, проносилось в памяти. Всё… от момента первой встречи возле автозаправки до последнего предложения пользоваться его домом. Всё, что он делал и говорил…
Ох, чёрт!
Только бы не вспоминать, как он просил не уходить. Не слышать больше того надрыва в его голосе. Он ведь действительно меня любил.
Как бы Макс не стремился помочь отцу, не могла отрицать: нам необходимо было спокойно поговорить снова.
В субботу я решила воспользоваться его благосклонностью. Оставив своих верных питомцев на попечение не менее верных арендаторов близняшек, сначала отправилась в Центр к нотариусу, а затем в «Лазурный берег».