не говорила?
– Всему своё время, глава Совета. Не было мне радости в том, что я вынуждена была скрывать своё лицо от тебя и всех остальных, – ведунья обвела добродушными глазами каждого присутствующего. Со стен, вытягивая шеи, чтоб разглядеть происходящее, выглядывали лучники, позабыв о том, что надо следить за дорогой. – Но теперь мир изменился и пришёл в движение после долгой спячки. И нам предстоит встать на защиту нашего дома!
Сразу после слов Фавры с юга раздался протяжный вой трубы. И тут же Гуннульв, единственный, кто продолжал наблюдение на посту, не впечатлённый событием, достойным великих саг, крикнул:
– Идут!
Своельжцы всполошились. Раздались приказания опомнившихся старейшин, призывающие людей занять заранее условленные места.
На изумлённое лицо Олли снова легла тень ожидания битвы. Он повернулся к вооружённым мужчинам, что стояли рядом с ним и сказал:
– Я выйду за ограду и встречу их, вы охраняйте вход. Гуннульв! – старейшина выглянул с крыши сарая. – Будь начеку, держите их на прицеле, не дайте войти в деревню.
Гуннульв кивнул, поправляя кинжал, висевший на поясном ремне и скрылся. Олли взглянул на Фавру. Ведунья с интересом наблюдала за мужчиной.
– Ты великий человек, Олли, и я верю, что тебе уготована большая роль в предстоящем круговороте. Иди же смело.
Фавра ласково улыбнулась. Олли кивнул, пряча взгляд и вышел за ограду. Ведунья же, схватив Полину за руку, поспешила подняться на крыши по приставленной к стене стремянке. Женщины вскарабкались по шатающейся лестнице и подошли к заслонам из досок, между которыми стояли своельжцы и наблюдали как к деревне неспешно подходит отряд подрядчиков.
Отряд сильно растянулся по узкой дороге. Первые всадники шеренгой по двое уже подходили к деревне, тогда как хвост отряда ещё мелькал вдалеке. Среди вооружённых ружьями воинов степенно вышагивали люди в белых одеждах, с изображёнными на них жёлтыми шестиконечными крестами – древним солярным символом. Предводитель отряда в чёрных кожаных доспехах с металлическими, тускло поблескивающими вставками поднёс к губам рог и над полями снова пронёсся протяжный низкий звук, леденящий кровь. Всадники пустили лошадей рысью и стали выстраиваться в шеренгу вдоль деревенской ограды, не доходя до неё шагов пятьдесят. Один из воинов что-то сказал предводителю, указывая на землю. Предводитель гаркнул через плечо и всадники стали вести лошадей осторожнее, внимательно глядя под ноги. Ямы, которые копали семьи Божана и Энгиля, были обнаружены. Гуннульв злобно выругался, хватаясь за лук, прислонённый рядом к заслону.
Полина, оперевшись руками на плетень, взглянула вниз на могучую фигуру Олли, который неподвижно стоял у входа в деревню. Глава Совета молча взирал на организованно выстраивающихся в длинную шеренгу в два ряда воинов, одетых в одинаково чёрные кожаные доспехи. В отличие от облачения командира, железных вставок на одеждах солдат не было. На головах солдаты носили чёрные шлемы, напоминающие пробковые каски путешественников. У каждого к поясному ремню была приторочена небольшая сума, а за спиной висел рюкзак. Полина насчитала сто двадцать вооружённых людей. Своельжцев было меньше.
Предводитель отряда снова прогудел в рог. Воины вскинули ружья и, как один, хлёстко дёрнули к себе затворы. Звук этого движения эхом донёсся до деревни. Предводитель отряда снова отдал громкий короткий приказ и передний ряд стрелков опустился на одно колено. Стоявшие за ними солдаты остались на ногах, со взметёнными ружьями. На деревню были нацелены сто двадцать дул, готовых к единому страшному выстрелу.
Полина замерла. Ужас приковывал к себе внимание. Стоявшие рядом с ней своельжцы, кроме, разве что, Гуннульва с застывшей на лице небрежной ухмылкой и Фавры, вертевшей головой, смотря куда-то вдаль за отряд и по сторонам, будто выискивая что-то. Старейшина достал из колчана, стоявшего рядом с ним, длинную стрелу и положил ту на тетиву. После чего вскинул лук и, отведя локоть в сторону, прицелился. Остальные лучники, сбросив с себя оцепенение, проделали то же самое.
– Олли, – спокойно, но громко произнёс Гуннульв. – Их командир у меня на прицеле.
Глава Совета едва заметно склонил голову и направился в сторону неприятеля, небрежно постукивая топором о ладонь. Предводитель порядчиков вскинул руку и громко крикнул:
– Стой! Именем короля Волхгота!
Лицо Олли, и без того искажённое шрамом, ещё больше искривилось в яростной улыбке. Он сделал ещё несколько шагов и лишь потом остановился. Расстояние между ним и порядчиками сократилось в два раза.
– Именем короля! – теперь слово взял один из тех мужчин, кто был полностью одет в белое. Он вышел из-за спин стрелков, неся перед собой в обеих руках длинный шест, к которому было прикреплено знамя с таким же жёлтым крестом, какой был вышит на одеждах «белых». Потемневшее от начавшегося дождя, оно трепыхалось на ветру. Оружия при этом человеке не было. Он сильно напоминал Полине священника. Она спросила у Фавры кто это, но ведунья, сосредоточенно глядя в сторону, лишь отмахнулась плечом от девушки, как от надоедливого насекомого. А человек в белом продолжал. – Именем короля и Спасителя Енкильмаала, Светлого и Мудрого Волхгота я приказываю вам пустить отряд его Величества в деревню, предоставить ночлег и накормить нас!
Олли внимательно посмотрел на мужчину в белом.
– С какой такой стати я должен пускать людей, угрожающих мне и моим людям оружием?! – громко крикнул Олли.
Предводитель отряда что-то сказал мужчине в белом, который коротко кивнул в ответ, и после снова обратился к Олли.
– Ваше сопротивление – безумство! – голос его был хриплым от постоянно раздаваемых команд. – Король, Великий Волхгот, милостью своей, послал нас в эти северные земли, чтобы просветить вас и дать вам шанс доказать верность единственному королю Енкильмаала!
– Что это за король такой выискался?! Я знаю наместника Волхгота, временно занимающего престол Нювалребена до прихода истинного короля! Мы исправно платим ему налоги! И я не давал никаких клятв, чтоб доказывать свою верность!
– Проклятый отступник! – изо рта «белого» человека вылетела слюна. Его лицо перекосило от злости, а руки, державшие шест, затряслись от негодования. Предводитель порядчиков с брезгливостью посмотрел на мужчину, стоявшего рядом с его лошадью и поднял вверх руку. Но прежде, чем он успел произнести слово, в воздухе что-то просвистело и в шею командира воткнулась стрела. Мужчина с удивлением в широко раскрытых глазах посмотрел поверх головы Олли и медленно сполз с лошади, плюхнувшись на мокрую землю. Лошадь, лишившись всадника, неуверенно переступила ногами, косясь на тело. Мужчина с шестом отпрыгнул от трупа и застыл. Глаза его судорожно бегали, а руки вцепились в шест, находя в нём опору.
Олли ругнулся сквозь зубы, развернулся, грозно посмотрев на Гуннульва, который наложил на тетиву новую стрелу. Олли рванул к