Я принялась торопливо убеждать, что не хотела его обидеть или оскорбить своим побегом, что это вынужденная мера и я непременно вернусь. Уверяла, что не отказываюсь от помолвки, просто хочу немного поучиться – каких-то четыре года, и тогда непременно свадьба...
Он всё так же молчал.
Дрогнувшим голосом я сказала, что уже по нему скучаю. И буду часто выходить на связь…
Он сорвал с шеи подвеску и с размаху швырнул её об стену. В хрусте осколков погибала моя надежда помириться. Контакт немедленно прервался.
Это был единственный мой за все четыре года разговор с отцом.
Я сдержала горькие слёзы и не стала убирать подвеску со стола. В этот вечер мне хотелось развязать как можно больше узлов, чтобы распрощаться с прошлым. Зрело смутное ощущение, что я выросла за дни путешествия, вступила в какой-то новый жизненный этап. Мне не хотелось тащить в него груз прошлых недомолвок.
Поэтому я решилась вызвать ещё одного человека. На этот раз собеседник заговорил первым, едва установился контакт – не дал мне и рта раскрыть.
- Эмбер? Ты где?
В чёрных глазах Рона было неподдельное беспокойство. У меня немного отлегло от сердца. По крайней мере, в нём я могу быть уверена. Мой самый лучший друг никогда от меня не отвернётся, что бы не случилось.
- Прости. Я уехала и сорвала нам свадьбу.
- Плевать на свадьбу! Что стряслось? Это совсем на тебя не похоже.
Я грустно улыбнулась.
- А я решила, что пора начать поступать так, как не похоже на меня. Пока ещё не слишком поздно.
- Всё в порядке хоть?.. Судя по лицу, так себе. А я с ума сходил, куда ты делась, - он внимательно всматривался в моё изображение, которое сейчас таким же колеблющимся облаком зависло перед ним.
- Я на Материке. В Коринне. Поступила в Университет и собираюсь учиться здесь ближайшие четыре года. Шеппард помог.
Ответом мне было ошарашенное молчание.
- Эмбер, прости – если я обидел тебя чем-то…
Я остановила его предупреждающим жестом.
- Рон, ты замечательный! Но мне не нравится то, во что мы превращаем нашу жизнь. Давай… дадим друг другу последний шанс. Я… освобождаю тебя от любых обязательств на эти четыре года. Живи обычной жизнью, встречайся с девушками, если хочешь… Только прошу об одной мелочи – пусть в свете думают, что наша помолвка в силе. Не хочу скандала, который будет трепать моё имя по всему Королевству. А когда мы увидимся вновь… попробуй посмотреть на меня другими глазами. Представь, будто только познакомились. Словно ты видишь перед собой чужого человека. Увидь меня заново. Если и это нам не поможет, значит не поможет уже ничего.
Он хотел ещё что-то сказать, и я видела по беспокойству в его глазах, что я так и не смогла его убедить, что у меня всё хорошо. Милый, милый Рон… Как же я всё-таки его люблю!
Прервала связь одним движением ладони. Уставилась в пустоту.
Кажется, я только что разрешила своему жениху встречаться с другими девушками. Кажется, я совершенно ничего не почувствовала – ни малейшего укола ревности.
Пора, наконец, признаться самой себе. Я очень сильно его люблю. Как лучшего в мире друга. Как брата. Не более.
За следующие три года я несколько раз возвращалась в Королевство. Отец всё это время делал вид, что меня не существует, и методично уничтожал любые хрустальные предметы, через которые я пыталась выйти на связь с ним. Поэтому приезжать домой я даже не рисковала, вместо этого гостила у радушных хозяев в Замке ледяной розы.
Чуда не произошло.
Неожиданно близко подружились мы с Шеппардом. Бульдог оказался весьма приятным человеком. Я охотно рассказывала ему о том, что удавалось узнать в Коринне – а над Материком определённо сгущались тучи и зрел заговор против Короны. Он в ответ щедро снабжал деньгами «своего лучшего агента», что было очень кстати, поскольку содержания отца я лишилась, а захваченных с собою драгоценностей хватило не так чтобы надолго. В конце концов, по некоторым его намёкам я поняла, что он в курсе, что в Королевстве ледяных островов до сих пор рождаются люди, наделённые магией. Он знал даже о волшебстве Кэти! Поэтому, когда я после долгих колебаний всё же доверила ему и свой секрет, мы стали регулярно связываться с ним через хрусталь. Выполнять мою работу, находясь за морем, стало ещё легче.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Единственное, о чём я ему так и не сказала, - это о том, как поступила со мной Баклажаниха. Здесь были замешаны не мои тайны, и я не смогла бы объяснить Бульдогу её поступки, умолчав о причинах ненависти ко мне. Впрочем, она всё равно больше не опасна – кажется, уже при встрече со мной она была больна, а теперь вообще не покидала своего поместья, расположенного далеко от столицы, и по слухам, большую часть времени проводила в постели. Я решила, что не буду ворошить прошлое – эта женщина и так достаточно наказана судьбой.
Так и текло моё время. Утекало сквозь пальцы. Убегало в пустоту.
Мне исполнилось двадцать четыре, когда до окончания моей учёбы оставался всего год… и я поняла, что так дальше не может продолжаться. Всё бесполезно. Если я трачу впустую жизнь, не могу допустить, чтобы так же впустую тратили близкие мне люди. Оставалось только выяснить пару деталей.
Ясным зимним утром я снова положила хрусталь перед собой на столе. В моей университетской комнате с тех пор стало намного меньше свободного места – ведь я усиленно работала над тем, как приспособить кристаллы особой, изобретённой мною огранки, для наблюдения за ночным небом. Небо над Коринной было, наверное, не таким волшебным, как над океаном, но тоже прекрасным. Мне хотелось научиться делать его чуточку ближе. По всем углам у меня поэтому высились громоздкие металлические конструкции и приспособления для огранки кристаллов, при помощи которых я намеревалась соорудить звёздоскоп. Но всё же овальный столик, хоть и задвинутый куда подальше, я не стала выбрасывать и регулярно использовала по назначению.
Рон на вызов не отвечал. Наверняка его нет сейчас в комнате – а на связь он соглашался выходить только через хрустальную фигурку-яйцо. Мои амулеты на шею вешать отказывался почему-то. Говорил, это место занято.
Я забеспокоилась. Слишком долго настраивалась на разговор, и мне хотелось непременно всё прояснить сегодня, чтобы не сгорать от волнения дальше. И тогда я потянулась своей магией за отражениями хрусталя… потянулась в пространство, в живую пустоту, комната за комнатой, повинуясь безотчётному инстинкту и чувствуя, что кажется, в этот миг перешла на какой-то новый уровень владения своей магией. Мне показалось вдруг, что Замок ледяной розы помогает мне в этих поисках. Как будто точно знает, что именно я задумала.
Рона я нашла в отражении в одном из зеркал. Кажется, это был бальный зал – пустой и гулкий. Мебель закрыта белыми чехлами.
- Привет! – я изобразила бодрый голос, что получилось с трудом.
Он вытер пот со лба и убрал куда-то в сторону меч, которым, очевидно, только что рубился. Бросил через плечо пару слов – кажется, просил своего дворецкого, который был у него одновременно и фейхтмейстером, оставить его ненадолго. Зыркнул на меня внимательным острым взглядом.
- Не знал, что ты теперь умеешь так.
- Я сама не знала, - слабо улыбнулась я и отложила перо, которое вертела в пальцах, чтобы успокоиться.
- И что же такого важного стряслось, что ты не смогла дождаться, пока я окажусь возле твоей стекляшки, и добралась до меня аж здесь?
- Да ничего особенного… просто хотела кое-что узнать.
Он поднял бровь вопросительно. Я внутренне собралась и приготовилась ловить выражения его лица. За долгие годы я достаточно изучила Рона, чтобы знать, что он ни за что не признается мне в том, что у него на душе на самом деле. Он привык всё держать в себе. Весь мой расчёт был на эффект неожиданности. Мне просто непременно нужно было кое-что выяснить прежде, чем принимать решение, которое изменит мою жизнь навсегда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Рон, скажи… А как там поживает Кэти Лоуэлл?