— Есть ли что-нибудь сексуальнее мужской промежности?
Ставлю локоть на стол и прикрываю рот рукой. Судя по всплескам румянца на щеках Коулман, я бы сказал, что Габриэлла успешно сделала невозможное — она ошарашила моего высокомерного босса.
Коулман открывает рот, чтобы ответить, но Габриэлла ахает и наклоняется вперед. Затем хватается за голову.
— О, нет, — стонет она.
— Что? Ты в порядке?
— Нет, мне очень жаль. — Девушка трет виски. — Иногда такое случается. — Уголок ее рта приподнимается. — У меня отпорстервефобия. И внезапные мигрени. — Девушка встает так быстро, что ее стул качается на двух ножках. — Мне жаль. Мне срочно нужно вернуться домой и отдохнуть.
Я вскакиваю на ноги, изо всех сил пытаясь изобразить обеспокоенного парня, а не смеяться над трюком, который она выкидывает.
— О, да, они бьют сильно и быстро. Я отвезу тебя домой.
— Придется попрощаться. От всех этих злых флюидов у меня разболелась голова.
Коулман, похоже, не купилась на ложь Габриэллы, что только подслащивает победу.
— Приятного ужина, мисс Коулман. — Я обнимаю Габриэллу.
— Да, и пожалуйста, — говорит Габриэлла с притворной слабостью, — не подавись.
Мы оставляем женщину-змею, потерявшей дар речи, когда выходим из ресторана, и я благодарен, что заказал бутылку вина за сто пятьдесят долларов, чтобы она оплатила счет.
— Боже, она так ужасна, — шепчет Габриэлла мне в плечо, пока мы идем бок о бок к парковщику снаружи.
— Осторожнее, — говорю ей на ухо. — Ты рискуешь, что я влюблюсь в тебя.
Ее шаги запинаются, и девушка останавливается. Потом поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.
— Что случилось?
Девушка тяжело сглатывает, и ее улыбка немного дрожит.
— У меня только что было самое странное дежавю.
— Хочешь пойти домой?
Габриэлла моргает, глядя на меня своими большими голубыми глазами, пытаясь заглянуть за пределы того, что видит мир. Пытаясь заглянуть в мою душу.
— Нет.
Я чувствую, что улыбаюсь.
— Не против прогуляться?
Она берет меня под руку.
— Конечно, но я все еще голодна, так что смотри в оба в поисках киоска с хот-догами.
— Нет, блядь, спасибо.
«Джордан на реке» находится недалеко от пирса 25, что находится недалеко от парка Гудзон-Ривер. Я указываю в том направлении и закидываю руку ей на плечо, чтобы притянуть ближе.
Девушка хватает мою руку, которая свисает с ее левого плеча. Мой желудок переворачивается от ощущения ее пальцев, сцепленных с моими.
— Хороший вечер.
Я не могу стереть ухмылку со своего лица.
— Так и есть.
Мы идем в тишине, любуясь огнями Нью-Джерси, отражающимися в темной реке. Спокойствие, которое не имеет никакого гребаного смысла, поселяется внутри меня. Обычный хаос моей жизни — в частности, все дела «Норт Индастриз» — рассеивается, когда я с Габриэллой. Когда мы вместе, я чувствую, что ничто не может коснуться меня. Как будто мир вокруг нас может рассыпаться в прах, но ничто из этого не будет иметь значения, потому что мы вместе.
Она сжимает мою руку.
— Мы уже достаточно далеко.
— Хм?
Ветерок развевает ее длинные волосы, которые застревают у нее между губ. Она убирает пряди и заправляет их за ухо.
— Мисс Коулман. — Девушка вырывается из-под моей руки и оставляет между нами расстояние в полметра. — Она не может нас видеть. Тебе не нужно продолжать притворяться, что я твоя девушка. — Габриэлла отворачивается от меня и направляется к ближайшей скамейке с видом на воду.
Я стою там, глупый, не имея правильных слов, чтобы выразить то, что хочу сказать. Медленно подхожу к скамейке и сажусь рядом с ней. Люди проходят мимо, большинство из них не обращают на нас внимания, а я ищу нужные слова, чтобы сказать.
— Могу я быть честной с тобой кое в чем? — Ее взгляд устремлен вперед, брови нахмурены. Габриэлла не ждет моего ответа. — Я сказала, что буду твоим ведомым, но… — Она качает головой и опускает взгляд на свои руки, которые в данный момент сложены вместе на коленях. — Я чувствую, что поступаю несправедливо по отношению к своему сердцу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Моя грудь раздувается от чего-то, похожего на возбужденное предвкушение того, что она может сказать дальше.
— Мой мозг знает, что все это фальшивка, но мое глупое сердце просто… — Габриэлла тихо посмеивается. — Он боец-идеалист, знаешь? Просто бросается в бой головой вперед, пока больше не понимает, что реально, а что фальшиво.
Уголок моего рта дергается.
— Твое сердце — это он?
Девушка хмурится, ее брови все еще напряжены.
— Да. Я так думаю.
Улыбаюсь, но не потому, что она такая милая, или потому, что я счастлив просто быть рядом с ней. А потому что то, что она пытается мне сказать, это…
— Ты влюбляешься в меня?
— О, боже мой. — Габриэлла смеется и избегает моего взгляда.
Я кладу руку на спинку скамейки и придвигаюсь к ней ближе.
— Скажи мне, что я неправ, и я отступлю.
Выражение ее лица становится серьезным, и девушка моргает, все еще глядя вперед. Наконец, Габриэлла поворачивается ко мне, и я вижу, как в ее голубых глазах отражается мое будущее. Мы, вместе. Навсегда. Черт, я так в нее влюблен. И уже давно.
— Ты не ошибаешься, — печально шепчет она. — Прости.
Ее извинения отбрасывают меня на пару сантиметров назад.
— Прости?
Она наклоняется вперед и закрывает лицо руками.
— О, боже, Кингстон. Я все испортила. Тебе нужен был друг, а я…
Скольжу рукой по ее коленям к бедру и притягиваю ближе. Ее глаза широко распахиваются, она в замешательстве, но легко подчиняется мне. Я подцепляю коленом ее бедро и сажаю девушку к себе на колени. Она ахает и хватает меня за плечи. Представляю, каково это — задрать ее крошечную юбку до бедер и полностью открыть ее для себя. Убираю волосы с ее шеи, прижимаюсь губами к ее горлу и стону.
— Би. — Теплый, сладкий вкус ее кожи вызывает жажду прикосновений к более нежным местам ее тела.
Провожу губами по теплой розовой коже под ее ухом. Девушка дрожит и поднимает подбородок, открывая доступ к своему горлу для моего рта.
«Черт возьми, да».
— Я хочу съесть тебя, — шепчу я.
Крошечный вздох, срывающийся с ее губ, действует прямо на мой член. Не может быть, чтобы она не почувствовала мою твердость под своей попкой.
Где-то в глубине души я знаю, что мы не одни, что вокруг нас толпятся люди, и у нас нет уединения. Но мне на это наплевать. Насколько я понимаю, только стихийное бедствие эпических масштабов могло бы разлучить нас.
— Кингстон, ты играешь нечестно, — говорит она, задыхаясь.
— Играю? — Я целую ее в подбородок. — Для меня это не игра.
Габриэлла отстраняется. Я хватаю ее сзади за шею, опасаясь, что девушка отодвинется слишком далеко.
— Не лги. Помнишь… мое сердце.
— Я не лгу. Ты мне нравишься с тех пор, как… — Я с трудом сглатываю и не могу выдержать ее взгляда. — С самого начала.
— Но я думала…
— Я не гей. И не бисексуал. Я гетеросексуальный мужчина, который всегда хотел тебя. Я хочу тебя.
Она моргает, смотрит на дерево, на другую скамейку, вперед в никуда.
— Это не имеет смысла.
— Не имеет смысла? Господи, Габриэлла, ты чертовски феноменальна. Ты очаровательная, умная, потрясающе красивая…
Девушка резко поворачивает голову.
— Остановись. Не говори так.
— Не остановлюсь. Я хочу сказать… Посмотри на меня.
Она этого не делает.
— Посмотри на меня. — Запускаю пальцы в волосы у нее на затылке и сжимаю их в кулак.
Наконец Габриэлла смотрит на меня.
— Все в тебе меня возбуждает.
Она пытается отвести взгляд, но я лишь сильнее удерживаю ее.
Прижимаю свой лоб к ее.
— Твой ум, твое сердце и твое лицо. Мне нравится в тебе все.
Она закрывает глаза и качает головой.
— Шрамы и все остальное.
Девушка оседает напротив меня. Ее тело тяжело падает мне на грудь, и я обнимаю ее так крепко, как только могу, прижимая к себе, чтобы удержать на месте. Ее тело тает на моем.