Снова потрясенный дракон взмыл вверх, и на этот раз повернул назад, туда, откуда прилетел. Когти били по воздуху, сотрясая округу воздушными волнами, изо рта вырвался пурпурный язык пламени. Скатываясь с хребта мертвого монстра, разбивались валуны, крушились чешуи, отваливались части брони и ребер... Рэп не обращал внимания. Живой дракон куда более грозен, чем мертвый. Тварь излила поток мысленных проклятий. Они убили бы Рэпа, но он сумел заблокировать их.
– Назад! Домой! – яростно приказывал Рэп. – Золота нет. Уходи!
Он почувствовал дрожащий ответ. Непередаваемый, инородный, но этот ответ чем-то напомнил Рэпу краснегарского жеребца по кличке Огненный Дракон: злость, стыд, страх и юношеская глупость.
Нет золота?
– Нет! Никаких металлов! Уходи!
Дракон, как змея, свился в кольца и пополз вверх по склону, норовя обернуться и еще помедлить. Крылья расправились, захлопали, поднялись смерчи пыли. Еще несколько ураганных взмахов, и дракон взлетел в воздух. За ним потянулся хвост дыма, как свечной огонек заметалось, закружилось пламя лесного пожара, ревущей стеной пожирающего деревья. Дракон скрылся вдали.
До Рэпа донесся слабый жалобный лепет – золота нет, – но и тот вскоре растворился.
От Рэпа воняло паленым, но лицо не обгорело, защищенное капюшоном и густой щетиной. Татуировки болели, они покрылись крошечными волдырями. Теперь ясновидение усилилось. Теперь он видел сквозь холмы, а раньше не смог бы. Вокруг все искрилось, все прояснилось до удивительной четкости, хотя частью это великолепие могло быть следствием чудесного спасения. Просто в эту минуту сама жизнь представлялась прекрасной. Обернувшись, он оказался лицом к лицу с Гатмором. Тот стоял, крепко упершись ногами в землю, и, скрестив руки на груди, пристально глядел на Рэпа.
– Значит, это все ты подстроил, так ведь, сынок?
Он боялся Рэпа! Весь его облик говорил об этом.
– Я не подстроил... – Юноша вздохнул. – То есть да! Да, я все заранее продумал.
С трудом верилось, что он еще жив. И знает два слова силы. Мир расстелился у его ног.
– Так-так. Значит, знал, что мы встретим дракона. Ты вел нас в ловушку. Какой матрос мог...
– Да, я обманывал тебя, кэп, но...
Вообще-то никаких «но» не было. Рэп был обязан дрожать и трепетать, когда капитан-джотунн, трясясь от бешенства, разговаривает с ним. От ярости моряк побледнел, краски сошли с лица, даже губы побелели. Волосы встали дыбом. Джотунн-убийца. Но Рэп видел другое: страх перед таинственной волшебной силой, и ярость, вызванную недавним ужасом перед драконом, и отчаянное желание восстановить свое достоинство, сорвав на ком-нибудь зло – или, может быть, погибнув в бою. И вот теперь джотунн должен был помериться силой с этим начинающим магом и выяснить, кто есть кто. Вскоре Гатмор вошел в такой раж, что больше брызгал слюной, чем говорил.
– Змей! – вопил он. – Гад проклятый!
Не в состоянии вставить слово, Рэп повернулся и пошел прочь. Не помогло. Гатмор разорвал на себе накидку и отбросил ее.
Юноша повернулся.
– Прекрати, – крикнул он. – Все это – большая игра. Не будь дураком! Опомнись!
– Я покажу, кто дурак. Я пересчитаю все кости в твоем поганом скелете. – Гатмор сбросил сандалии. – Червяк! У тебя и костей-то нет, помолоть нечего, вошь паршивая.
Не отрывая взгляда от Рэпа, он сжал кулаки и ринулся вперед. Как есть убийца, алчущий крови.
Рэп не испугался.
– Ты ведь можешь сдерживать свой чертов норов, если захочешь, – печально проговорил Рэп. – На «Кровавой волне» ты был паинькой.
Рэп сбросил сандалии, но робу оставил.
Гатмор прыгнул. Рэп шагнул в сторону, и Гатмора хлестнуло по лицу черной мантией.
– Да послушай же минутку, кэп. Я теперь адепт. Ты даже не представляешь...
Но Гатмор представлял. Он двигался с быстротой молнии. В Дартинге каждый согласился бы, что есть парни и посильнее Гатмора, и упорнее, и повыносливее, но в здравом уме и трезвой памяти никто не осмелился бы утверждать, что есть люди проворнее капитана «Танцора гроз».
Но до чего же медлительным он казался теперь. Возможно, из-за песка или многотрудного дня, но когда джотунн развернулся и вновь бросился на Рэпа, то вновь поразил пустоту – юноши там уже не было. С громким воплем капитан предпринял третью попытку, но сражался точно с невидимкой. И открылся. Рэп уперся ногами покрепче и врезал со всей силы прямо в волосатый живот. Ощущение было такое, будто бьешь башню Иниссо. Но Гатмору, судя по всему, пришлось еще хуже.
Он грохнулся на песок и на несколько секунд, казалось, потерял сознание. Потом шумно, судорожно задышал. Рэп шагнул к своим сандалиям, потому что пальцы на ногах уже поджарились, как сосиски. Он осмотрел моряка и решил, что тот вне опасности. Потирая костяшки пальцев, он пошел к тому месту, где, увлеченно наблюдая за представлением, сидел Андор.
Конечно, в такую минуту Сагорн должен был вызвать Андора. Элегантный даже в Джалоновой коричневой робе, он отдыхал в тени нависшей скалы, на сиденье из черного камня, бывшего когда-то пластиной спинной брони дракона. Он приветствовал Рэпа белозубой улыбкой и беззвучными аплодисментами.
– Уверен, ты сейчас кум королю.
– Не совсем. – Рэпу не хотелось унижать Гатмора.
Поражение расстроило моряка гораздо больше, чем победа обрадовала фавна. Не фавна – адепта. Теперь и драка – не драка, а так, детская возня, почти жульничество. В этот момент вся будущая жизнь казалась Рэпу чуть ли не сплошным жульничеством.
Взять, например, Андора. Холеная внешность импа больше не очаровывала. Нет, лицо его не казалось уродливым, но на Рэпа больше не действовало его обаяние. Оно казалось неприятно женственным.
– Прелестное зрелище. Я просто наслаждался. Ты настоящий мужчина, мастер Рэп. Каждый на моем месте получил бы массу удовольствия, когда ты наподдал жару этакому детине. – Он важно покачал головой. – Хотя мне кажется, что это удовольствие не для тебя. Ты не любитель унижать других.
Заученный комплимент.
Рэп пожал плечами. Нужно бы радоваться неожиданному таланту противостоять Андоровым чарам, но почему-то это не радовало. За чарующей улыбкой юноша увидел страх, злобу и холодный расчет. Андор боялся, что Рэп станет пытать его до смерти, чтобы добыть еще одно, последнее слово. Боги!
И теперь вот имп смешался под молчаливым, испытующим взглядом Рэпа. Во взгляде заблестело фальшивое дружелюбие.
– Что же будет дальше, великий маг и волшебник? – За показным юмором в этих глубоких темных глазах таилась смертельная бездна. Андор управлял людьми, словно марионетками, а потом, пресытясь игрой, терял к ним интерес, переставал считать за людей.
– У меня есть к тебе предложение, – сказал Рэп, наблюдая, как растекается по лицу Андора облегчение и радость.