К полудню птичья симфония стала стихать. Азак немного расслабился и первым прервал молчание. Он обратил внимание спутниц на некоторые мелочи, заметные лишь для его натренированного взгляда следопыта: едва различимые следы древних зданий и дорог, звериные тропы. Вот здесь пробежала дикая собака. Кора деревьев могла рассказать о работе дятлов, об оленях, трущихся о стволы рогами, о медвежьих когтях.
– Ты не мог узнать все это в пустыне! – воскликнула Инос с укором.
Кроваво-красные глаза моргнули.
– В горах. В Агонистах. Когда я был ребенком.
Если это и был намек на какую-то не известную Инос историю, то он ей ничего не говорил. Азак воздержался от пояснений. Он вернулся к лесу. Олени и козы здесь есть наверняка, сказал он, а может быть, и дикие туры.
Но людей здесь не было. Когда пришло время отдохнуть и покормить мула, Азак пребывал в веселом расположении духа. Ни срубленных деревьев, ни следов, ни изгородей, ни дымка. В Туме нет людей, сказал он. А со всеми остальными тварями он сумеет справиться – кроме демонов, конечно.
Инос улыбнулась и вежливо заверила его, что доверяет как его разуму, так и силе.
Кэйд не сказала ничего, а только нахмурилась и закусила губу.
2
– Вот отличное место для лагеря! – провозгласил Азак, широким, одобрительным жестом обводя поляну.
Инос погрузилась в мечты. Внезапно очнувшись, она подавила смешок. Временами молодой человек напускал на себя королевскую важность, которая никак не вязалась ни с простонародным грубым платьем и дикой рыжей бородой, ни с его позой, потому что верхом на муле ноги его чуть не по земле волочились. Если бы он захотел, то мог бы слезть с мула, попросту встав на цыпочки. Но даже если по привычке он иногда начинал важничать, все равно гораздо лучше приспосабливался к ситуации, чем Инос могла представить там, в Араккаране. Его королевство уменьшилось сначала до размеров каравана, потом подданных осталось только двое, да и те женщины, но он ни разу не пожаловался и не выказал недовольства своей незначительностью. Оказалось, что султан превосходно знает лес и в лесу чувствует себя столь же уверенно, как и на троне. Что бы Азак ни делал, за все он брался с душой.
Были за ним грехи, и все же он обладал великолепным сплавом королевских достоинств, этот самый Азак ак'Азакар!
Но что за внезапная причуда? Он торопил спутниц все время с самого начала побега из каравана Элкараса, почему же теперь он решил поставить лагерь, когда остается еще два светлых часа, если не больше? Хотя место и вправду казалось симпатичным, но ничем не отличалось от дюжины других, мимо которых они прошли. Палатки у них все равно не было.
Инос бросила на него удивленный взгляд.
– Слушаем и повинуемся, Защитник Бедных, Возлюбленный Богов!
– Еще бы! – С его лица, утонувшего в бороде, словно птичка, слетела улыбка, но Инос была уверена, что ему известна каждая ее мысль.
Кто бы мог подумать, что Азак так достойно выдержит ее ехидство. И где он только этому научился?
Потом в его взгляде промелькнула напряженность. Инос оглянулась на Кэйд, которая плелась позади.
Идиотка! Разъяренная собственной глупой беспечностью, а также тем, что уж Азак-то должен был заметить, если она не заметила, Инос соскочила с мула, бросила поводья и подбежала к Кэйдолан.
– Тетя! Тебе нехорошо?
– Нет-нет. Не волнуйся, я прекрасно себя чувствую. Почему мы остановились?
В светло-голубых глазах силились зажечься огоньки, но так и не зажглись. Не важно, что она сказала. Ей было плохо. Почему именно плохо, что у нее болело, не имеет значения. Тетка едва держалась в седле, выглядела постаревшей на десять лет, и впервые за все время, какое Инос ее знала, ее покинула жизнерадостность.
– Азак считает, что нам нужно сейчас разбить лагерь.
Одобрительной реакции не последовало. Кэйд огляделась с видимой тревогой.
– Уверена, до темноты мы успеем пройти еще лигу или две.
– Он думает иначе. Так что – здесь. Разреши, я помогу тебе слезть.
– А я думаю, нам нужно двигаться, – запротестовала Кэйд.
– Почему?
– А шейх? А королева Раша?
– Столько времени прошло! Шейх уже не станет нас искать, тетя. Мулам нужен отдых.
«И тебе, тебе тоже нужен».
– Ну... может, поищем место поудобнее?
– Азак говорит, что это самое лучшее, – твердо сказала Инос.
Если не лучшее, то по крайней мере удовлетворительное: травянистый луг в широкой излучине реки, по берегам которой росли кусты. Удобно, потому что мулы, даже если отвяжутся, далеко не убегут, а будут пастись поблизости. Погода была прекрасной: пригревало солнышко и дул ласковый прохладный ветерок. Тут и там дерн поднимался пологими холмиками – слабый намек на древнее жилище, может быть, ферма, – было бы время, до чего здорово было бы там поискать какую-нибудь старину, а так пустоту луга нарушала только вставшая посередине рощица, дюжина-другая деревьев. Инос достаточно изучила Азака, чтобы догадаться о его намерениях. Он собирался соорудить из этих деревьев укрытие, а вокруг чтобы было открытое просматриваемое пространство. Ох уж эта практичность!
Нехотя Кэйд слезла с мула. На густой траве катался уже стреноженный мул Азака, выражая, в отличие от герцогини, полнейшее согласие с решением хозяина.
В полчаса работа была закончена. Азак нарезал веток и сделал в рощице шалаш, там можно спрятаться от ветра. Кэйд устроилась в нем, рядом на небольшом костерке варился чай. Мулы мирно паслись в отдалении, куда позволяла отойти длинная привязь, а Инос с Азаком вышли на берег реки. На холмах в результате беглого осмотра не было найдено ничего более интересного, чем древний очаг. День еще не кончился, и Инос не знала, чем бы теперь заняться.
Прикрыв глаза козырьком ладони, Азак изучал клонившееся к западу солнце. Наверное, время определял.
Инос подумала, как это будет, если обнять этого великана-наездника, а потом поцеловать, да так, чтобы борода задымилась и чтобы он ее целовал, как когда-то поцеловал ее Андор. На самом деле поцелуй Андора не слишком взволновал ее, хотя Андор пользовался волшебной силой. Из ее скромной коллекции лучше запомнился другой поцелуй, тот самый, когда Рэп поцеловал ее на прощание, уезжая весной и... но Рэп умер, и теперь, увлеченная естественным любопытством, она представляла, как это целоваться со взрослым человеком, султаном, с бородой. Правда, мысль об этом не особенно ее вдохновила, даже если Раша снимет заклятие. Так что в этом направлении она недалеко продвинулась.
Инос трудно было представить лучшего защитника и проводника в этих опасных неведомых землях, чем Азак, – естественно, пока действует заклятие, – и так же трудно представить, что она жаждет разделить с ним всю оставшуюся жизнь. Верить в любовь? Очень мило, когда эта любовь здесь и сейчас, но... каждый день? Каждую ночь?