Сегодня я как призрак брошу по кладбищам домашних животных. Пытаюсь найти себе душу пса, похожего на моего предыдущего цербера. Верного, слегка непослушного, слегка дурного. Но я сил в себе не чувствую, чтобы найти… Чтобы вообще погрузиться в Колодец Душ.
И тут мне приходит сообщение на телефон, когда я разглядываю очередную маленькую старую могилу пса, который участвовал в войне континентов.
“Я должен извиниться за всё это.” — гласит сообщение.
“Кто это?”
“Это я виноват. Я хотел встряхнуть Жерред. Я хотел вернуть Асэрру.”
“Кто ты такой?” — опять пишу я.
“Приходи на самую высокую точку города. На крышу башни. Сейчас”
Сейчас. Я фыркаю. Это ловушка. Рафаэля или Вердера или ещё кого. Не хочу, я устала. Устала слышать это имя.
Рафаэль.
Устала слышать собственное имя рядом с его. Устала.
Сажусь рядом с могилой крупного пса. Его морда занимает почти всю фотографию. Крупные псы мне нравятся.
“Я жду” - приходит сообщение.
Выдыхаю. Перемещаюсь на крышу башни. Никого. Но крыша большая. Обхожу её по периметру и наконец нахожу отправителя.
Мер. Тот парень, слуга Рафаэля, который меня ненавидит. Ловушка.
— Ну, где Рафаэль?
— Его здесь нет. Это я подсунул тебе его могилу. Взломал сайт архива. — начинает бормотать он. И мне вдруг начинает казаться, что он тоже разочаровался в этой жизни. Глубоко разочаровался. — Рафаэль был нужен Жерреду… Правда не таким, каким он оказался после смерти. Этого я не учел.
— Что смерть меняет людей? Добро пожаловать в реальный мир, — вздыхаю я и смотрю на город. Издалека Жерред кажется очень красивым. Но вблизи это гнездо змей лучше не разглядывать.
— Я просто хочу отдать тебе это.
Мер протягивает мне старую толстую записную книжку.
— Это дневник моего деда. Он предал Рафаэля, сдал Вердеру Кристину, этим их противостояние тогда и закончилось. Переломилось. Но вот только совесть его замучила, и он принялся вести дневник. Я выкрал его ещё мелким. В той ситуации он уже не имел значения, а дед про него забыл. Вердер уже уничтожил всё. Времени прошло много… так что. Вот. Возьми.
— Зачем он мне? Зачем? Я предала его. Рафаэля скоро убьют.
— Я тоже не могу держать в себе.
Я смеюсь. Это безумно смешно. Закрываю лицо руками.
— Не хочу. Выброси. Перебрось через ограждение.
Мер бросает записную книжку мне под ноги.
— Не ты ли спрашивала по всей сети про его прошлое? Старый Мер знал об этом. Этот дневник и некоторые старые документы, которые Вердер не успел уничтожить - мои основные источники информации.
— Это ты этот странный “ДикийВой”? Ты дал мне координаты Кристины?
— Я. А ещё я убил собственного деда, потому что он предал Рафаэля уже давно. Ещё тогда. Я просто ждал чтобы…
— Выслужиться перед Рафаэлем?
— Можно и так сказать, — пожимает плечами парень.
— Ты омерзителен.
— Я его не предавал. Наверное, я единственный кто его не предал, — он оказывает меня презрительным взглядом. Да. Я тоже теперь не в том лагере, дружок… И мне от этого очень плохо. Невероятно плохо…
— У меня не было выбора.
Мер пожимает плечами.
— Почему Рафаэль не убегает? — спрашиваю я.
— Не хочет. Всё бесполезно. А я просто мелкая сошка с половиной души. Рафаэль просто уничтожает всё, что сделал мой дед с помощью его денег. Ликвидирует, продает. Жжет чертовы сервера компаний, физические носители, документы, всё… А остановить его бояться.
Мер выглядит не просто мрачным, а обессиленным. А я вспоминаю его монологи в сети, когда он пытался оправдать прошлое Рафаэля. Хоть как-то. В нем было много энергии. Но само существование Рафаэля будто вытащило из этого молодого парня всю жизнь.
— Мер…
— Винсент. Меня зовут Винсент. Мером меня называл только Рафаэль.
— Что он сделал с Фабианом? — тихо спрашиваю я.
— Отпустил. Но это не значит, что он на свободе, Фаола.
— Главное, что он жив…
В итоге Мер просто уходит, не прощается, просто уходит. А я поднимаю дневник его деда. Открываю, листаю какое-то время пожелтевшие страницы, пока не останавливаюсь на первой попавшейся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
“Они завязали ему рот, потому что Вердеру надоело слушать, как Рафаэль кричит от боли…”
Дневник выпадает из рук. Сердце начинает гулко биться в груди, а ладони холодеют. Я смотрю на коричневую старую потертую обложку и боюсь поднять. Это слова о его смерти…
Делаю шаг назад, потому что мне кажется, что этот дневник - самая ядовитая вещь на свете… Прочитанное всё ещё звучит в голове. На глаза наворачиваются слезы. Это всё только ухудшает моё режущее по живому чувство вины.
Но я заставляю себя поднять дневник. Я должна знать, кого воскресила. И кого убила. Знать, пока Рафаэль ещё жив…
Я ведь хотела понять, кто он.
Глава 12.2
Дневник старого слуги Рафаэля лежит на журнальном столике в моей гостиной. Я хожу вокруг него кругами. Хожу до тех пор, пока меня мягко (насколько мягко может это сделать мертвец) не останавливает Зомбарь.
А я смотрю в мертвые мутные глаза и до меня доходит.
— Ты ведь тоже был слугой. Дворецким Эльдоры!
Мертвая серая голова Зомбаря кивает. Только вот говорить не может, потому что предыдущему владельцу тела, пока тот был ещё жив, Рафаэль сжег внутренние органы… В том числе и голосовые связки, которые я могла бы использовать с помощью магии.
— Ты знаешь что-то о Рафаэле? — спрашиваю я, падая на диван. Бросаю взгляд на записную книжку. Не хочу открывать.
Зомбарь пожимает плечами. И показывает плохо слушающимися пальцами, что совсем немного.
— Ты можешь написать?
Он шевелит рукой. По очереди сгибает и разгибает пальцы. Потом кивает. Таких подвижных рук у него давно не было, интересно, что он мне выдаст. Даю Зомбарю ручку и бумагу. Он со странным клокотанием в горло садится, и какое-то время просто пытается расписаться. Заново научиться держать ручку.
Дворецкий был странным человеком. И стал странной душой. Так рассказывала мне мама. Он не хотел умирать, не хотел в забвение и покой. Он был готов жить даже в мертвом теле, лишь бы жить. Ему было интересно будущее, и он хотел его увидеть пусть даже и мертвыми, плохо видящими глазами. Его имя давно забыто. И оно ему не нужно. Он откликается на то имя, которое ему дает следующая хозяйка. Следующая фон Стредос. Зомбарь живет именно в квартире - потому что отсюда видно город и он часто стоит у окна, разглядывая улицы вдали. Раньше я катала его на машине по городу, ему нравилось.
А сейчас мне нельзя выпускать его из дома. Потому что он в теле, которым я завладела незаконно. Но идти к Вердеру и получать разрешение от Академии нет никакого желания.
Наконец дворецкий протягивает мне листок. Вначале я не могу разобрать, что это… Названия мест, территорий, городов и поселков. Всё это кажется знакомым. Опять мне говорят про войну континентов…
— Что это? Как это связано с Рафаэлем?
Зомбарь что-то медленно выводит на другом листке. Рука не слушается, и он дергает ею, будто это поможет.
“Боевой маг первого порядка. Главное оружие Жерреда. Это его победы.”
И их много... Он и правда был хорош.
— А знаешь, почему Эльдора решила его убить?
“Я лишь следил за поместьем в составе других слуг. Магистры Академии были злы на него.”
После этой записки дворецкий поднимает руки вверх, мол всё что знал - написал.
Я вздыхаю. Боевой маг первого порядка. Беру со стола дневник и открываю. Пробегаю глазами первые строчки. Бумагу кое-где уже сильно повело, она тонкая и рвется под моими пальцами.
Всё началось с того, что им приказали отступать. А Рафаэль отказался. Уперся в попытке отстоять Магнолию, город-сад южнее Жерреда. Истощил себя и других магов в его подчинении, но выиграл. Тогда его слуга, сидящий в окопе под проливным дождем и понял, что Рафаэль переломил не только ход войны, но и что-то в самой сути магии Стихии, в самой сути Алого Древа, которая была основой почти всей боевой мощи континента.