рассмеялся.
– Что?
– Мохири – полудемоны. – Я подняла взгляд, ожидая, когда осознание этого факта осядет в их головах, ожидая увидеть то же отвращение, с которым прожила целую неделю. Только шум бьющихся о камни волн раздавался вокруг. Я отвернулась от потрясения и неверия на их лицах в ожидании неминуемой реакции.
– Полудемоны? Как такое возможно? – В голосе Роланда прозвучало сомнение, а не отвращение, но я все равно не могла взглянуть на него.
– Они называют его Мори. Мохири были созданы специально для убийства вампиров, и каждый из них рождается с Мори внутри. Им приходится учиться жить вместе с демонической сущностью и контролировать его, и благодаря этому Мохири могут так искусно сражаться. Сирот лучше находить в юном возрасте, чтобы научить их контролю над своим Мори. Иначе демон сводит их с ума. Если верить словам Николаса, мой Мори, можно сказать, в спячке, и он понятия не имеет, как мне это удается. В противном случае, меня давно бы упекли в психушку.
Питер со свистом выдохнул.
– Ничего безумнее в жизни не слышал. – Он тут же склонил голову. – Прости. Я не имел в виду ничего плохого. Просто ни разу не слышал, чтобы в человеке жил демон.
– Вообще-то слышал. Вы знали, что в вампирах тоже живут демоны-паразиты?
Они уставились на меня с тем же ошеломленным выражением лица. Роланд первым обрел дар речи:
– Николас рассказал тебе это?
– Да.
– Должно быть, разговор у вас получился увлекательным.
– Можно и так сказать.
Он провел пальцами по волосам, растрепав их во все стороны.
– Поверить не могу, что ты держала это в себе с прошлой недели. Неудивительно, что ты казалась такой отстраненной.
– Я боялась, что вы примете меня за какого-то выродка. Признайте, что все это очень странно.
Роланд громко засмеялся:
– Мы превращаемся в гигантских волков-мутантов. По-твоему, в этом нет ничего странного?
– Вы не можете сравнивать себя с демонами, – воскликнула я. – Демоны – зло. Из адского измерения.
Его глаза распахнулись, а улыбка спала с лица.
– Ты считаешь себя злом?
– Я не знаю, – честно ответила я. В глубине души я не считала себя плохим человеком, но уже увидела проблески темной стороны. Я не знала, на что способна. Что, если я потеряю контроль над демоном внутри себя? Что, если причиню кому-то еще большую боль, чем Скотту?
– Ты не можешь быть злом, – твердо заявил Питер.
Мне чертовски сильно хотелось поверить ему.
– Почему ты так уверен?
– Потому что я знаю тебя. Ты – хороший человек и никогда не причинишь людям боль, ну, помимо Скотта, хотя некоторые исключения вполне допустимы. Ты ненавидишь задир и всегда присматриваешь за Джеффри в школе. Сильно сомневаюсь, что злому человеку будет до него дело. Знаю, ты любишь Нейта, да и нельзя не заметить, как сильно любила своего отца. Не думаю, что злой человек может так любить. И ты добра к животным. Дядя Брендан говорит, что животные чуют плохих людей, и ни за что не подпустили бы тебя к себе, будь ты злом.
Роланд потянулся, чтобы взять меня за руку.
– Ты не можешь быть злом, кем бы ты ни была. Я думаю, зло – это осознанный выбор, а ты выбрала быть доброй. А демон твой спит, вероятно потому, что ты слишком хороша для него.
Я шмыгнула носом.
– Ты правда так считаешь?
– Да, – уверенно ответил Роланд. – Думаешь, Николас – зло?
– Нет.
Словом «зло» я описала бы Николаса в последнюю очередь. Суровый и прямолинейный, возможно, немного властный. Но также сильный и отважный. Он рисковал собственной жизнью, чтобы спасти меня, и был добр ко мне на причале.
– Я тоже, – к моему удивлению, сказал он. – Мохири, возможно, и высокомерные ублюдки, которые мне не нравятся, но они убивают вампиров. Этот демон, Мори, сам по себе может представлять угрозу, но они контролируют его и используют, чтобы стать хорошими охотниками. – Он указал на себя, а затем на Питера. – Нам пришлось научиться сдерживать внутреннего волка, чтобы тот не взял над нами верх. Не зря ведь существуют пугающие истории про оборотней. Не все они добряки, а иногда даже хорошие теряют контроль.
С моей груди будто бы свалился тяжеленный груз, и впервые за неделю я смогла сделать глубокий вдох. Я нервно рассмеялась.
– Когда ты стал таким мудрым и рассудительным?
Роланд криво мне улыбнулся.
– Эй, я не только красавчик.
Я откинулась на траву, почувствовав огромное облегчение.
– Поверить не могу, что позволила этому морочить мне голову.
– Может быть, в следующий раз, прежде чем изводить себя, ты сначала придешь к нам? – укорил Роланд. – Никогда не бойся довериться нам. И больше никаких секретов, ладно?
Я промолчала. Мое родство с Мохири – лишь один из моих многочисленных секретов. Что подумают обо мне друзья, узнав, что я распространяла желчь троллей на черном рынке? Как отнесутся к моей целительной силе или дружбе с Реми? И что скажут, узнав, зачем я на самом деле ездила тем вечером в «Аттик»?
Наш разговор прервал телефонный звонок.
– О черт! – пробормотал Роланд, вытаскивая телефон. – Я забыл забрать маму. Она оставила машину, чтобы ей починили тормоза.
Мы поспешили к пикапу и направились в город. Всеобщее настроение на обратном пути стало намного легче. Роланд и Питер сравнивали оборотней и Мохири, задаваясь вопросом, стану ли я сильнее и быстрее их, если задействую свою демоническую сущность. Я заявила, что им остается только гадать, потому что я не собиралась спускать его с поводка.
Нейт решил приготовить на ужин тушеную говядину, и я почувствовала исходящие из мультиварки ароматы, как только зашла в квартиру. Я накрыла на стол и потратила целый час на выполнение домашнего задания, пока из своего офиса не выехал Нейт.
– Вкусно пахнет, – объявила я, когда он поставил в духовку замороженные булочки.
Он искоса взглянул на меня.
– Похоже, сегодня у тебя хорошее настроение.
Я усмехнулась.
– Да, а еще я умираю с голода.
После ужина я прибралась на кухне и закончила домашнюю работу. Я ощущала себя такой бодрой и радостной оттого, что впервые за две недели села рисовать. Я уже почти завершила рисунок, когда поняла, что нарисовала Николаса, появляющегося из тени с выставленным впереди мечом, – его лицо было суровым и сердитым, как у мстительного ангела. Я долго всматривалась в лицо на бумаге, не понимая, почему нарисовала его. Он спас мне жизнь, но также служил напоминанием обо всем, что в моей жизни пошло наперекосяк. Я захлопнула альбом и отбросила его на стол. Мне не хотелось портить настроение, думая