Читать интересную книгу Игра в гейшу. Peek-a-boo - Яна Лапутина

Глава 56

У нас в семье есть традиция – Новый год – только дома. Уже потом мы могли поехать к друзьям, но ровно в полночь, когда вся страна вслушивалась в бой курантов, надо было быть за домашним семейным столом.

Когда бокалы звонко касались друг друга в торжественную минуту и первые шаги нового года были обмыты, начиналось распаковывание подарков, которые скапливались начиная с двадцать пятого декабря и нервировали до самого праздника. Мама тайком от нас с папой, они вместе – тайком от меня, а папа... все улучали минутку, чтобы доложить свой. В конце концов не было свободного места под нашей домашней елкой. Маленькие и большие коробочки, все подписанные и так магнетически приманивающие, дожидались новогодней ночи, когда мы окружали елку и с нетерпением рвали аккуратные обертки.

Детство окрашено именно этим.

А вот с возрастом, с полноправным вступлением в самостоятельную жизнь, я разгадала другой секрет удовольствия – стало куда приятнее смотреть на тех, кто распаковывал мои подарки.

Дарить, оказывается, это очень большая радость.

Глава 57

Самым трудным был выбор меню. Задача решалась на два: заказать готовое или приготовить все самим?

«Контрольную» про меню решил приезд на «ферму» наших мам. А к тридцать первому «ферма» оказалась в полнейшем нашем распоряжении. С нее на праздники съехали все, кроме охраны и нас.

Еще тридцатого с утра мы с девчонками съездили на Дорогомиловский рынок, где купили все, что надо: мясо, рыбу, овощи, фрукты и даже умудрились раздобыть внесенную в «черный список» черную икру. Из «Глобус Гурмэ», куда мы просто не могли не заехать из-за лояльности к Машке, мы взяли маринованную рыбу, которую офигительно готовит их шеф-повар Хорхе Севилья.

Мамы вовсю хозяйничали на кухне «фермы», мы – на подхвате. «Поварятами, поваришками», как сказала Иркина мама. Вечером того же дня я съездила в «Азбуку вкуса». Я очень люблю ходить вечером по продуктовому магазину. Самое интересное – наблюдать за людьми, которые пришли за продуктами, и угадывать, что за ночь им предстоит. Вот аккуратная, в костюмчике Max Mara женщина, толкающая перед собой тележку с парой йогуртов, одной бутылкой красного, молоком и сырным ассорти. Она явно живет одна. Вот двое молодых и стильных ребят, которые, видимо, совсем недавно вышли из дома, так как от них резко пахнет духами. Собираются в гости. Набрали фруктов и мнутся в винном отделе, выбирая между Moet и сухим итальянским вином. А вот и пара. Он гораздо старше, с седыми и, даже издалека видно, шелковистыми волосами. И она, с распущенными каштановыми волосами, прибранными солнцезащитными очками, которые явно не нужны в это время суток, в джинсах и кожаной куртке. Идут и набирают колбасу, фрукты и вино. Он идет на некотором расстоянии и не выпускает ее из виду. Ясно, что он в нее влюблен, а она лишь позволяет это делать. Извечный сюжет одноактной пьесы, подумала я. Такое уже проходила.

А меню вышло замечательным.

Домашним.

Новогодним.

И очень объемным.

Традиционный оливье, холодец, запеченные поросята и утки с золотистой и хрустящей корочкой, рыбные и мясные нарезки, пирожки, селедка под шубой, рязановская заливная рыба, а в середине ночи мы планировали все выйти на улицу и жарить шашлыки под падающим снегом и пускать фейерверки.

– Бар будет прямо в сугробах! – возбужденно предложила Ирка.

– Вы мандаринов не купили, – заметила мама, копаясь в только что привезенных мной пакетах.

Кто тогда, в ту минуту, мог предположить, что вот их-то будет навалом... потом.

Глава 58

Про то, как мы ели, как мы пили, как пели и смеялись, как танцевали и говорили разные тосты – не пересказать. За столом, панорамно, сидели: Машка, Танька, Ирка и я, наши мамы, Этери с дочками, Отари, Леша, мои знакомые пластические хирурги Илья Сергеев с женой Аней и Эдик Шихирман с супругой Нелли, Анечка Кострова с женихом Толей Храмовым, Затуринский с очередной подружкой, Дима, владелец компании, производящей слабоалкогольные напитки, с Дашей, Миша, хозяин хэдхантерской конторы, с женой, Инна Терзийская, и все они, кто хотел, привезли с собой своих друзей с женами.

Сколько было рассказано анекдотов!

Как нам спела Ирка!

Как мы с Затурой станцевали рок-н-ролл!

Как Машка читала стихи, ей только табуретки и Деда Мороза не хватало!

Запомнилось мамино, очень краткое:

– Выпьем за хороших людей. Их так мало осталось.

Запомнился анекдот Шихирмана:

– Встречаются два крейсера: американский и русский. На русском паника, суматоха, капитан бегает, кричит: «Кто кинул валенок на пульт? Кто кинул валенок на пульт?». Американцы посмотрели на беспорядок и говорят: «У нас в Америке такого нет»! Русский капитан: «Да нет больше вашей Америки! Кто кинул валенок на пульт?»

Запомнилось, как Отари жонглировал кинжалами, а потом, один за другим, всадил их в заранее повешенную мишень для дартса метрах в десяти от себя.

Запомнилось, как Илья Сергеев, нарисовав на белом листе черную загогулину, потом с завязанными глазами на память, почти безошибочно, разрезал-повторил ее ланцетом.

Леша почти беспрерывно фиксировал все на камеру. А когда девчонки принесли его портреты, все офигели. А Леша сказал пастернаковское:

– Корень красоты – отвага.

Ни я, ни Машка, ни Танька, ни Ирка, а уж всем нам вместе эрудиции не занимать, этого не знали. А потом, перед уличными шашлыками и фейерверком, по «ферме» и нашему ресторанчику динамики общего оповещения строгим командным голосом в мгновенно наступившей тишине, объявили:

– Внимание! Просьба всем присутствующим выйти на улицу. Повторяю...

И мы всей гурьбой, предчувствуя что-то необычное, вывалились на пахнущий снегом свежий парковый воздух.

В это же время к ступеням, ведущим ко входу на «ферму», стал приближаться задним ходом новенький, ну прямо с иголочки, самосвал. Приостановившись, он зашумел поднимающимся вверх кузовом. Еще секунды – и из него прямо на ступени вывалилась гора свежайших хвойных веток с невероятным количеством перемешанных с ними мандаринов.

Вот эта да!

Вот это номер!

Вывалив ароматное содержимое, кузов стал медленно возвращаться на место. По заднему борту его четко бросались цифры номера – Д2504СС.

Все аплодировали, не понимая кому.

И только я, одна я, мгновенно расшифровала их значение.

Д – это Дмитрий. 25.04 – дата нашего знакомства. СС – Сергеевич Стоянов.

Это ошеломило меня. И я, не отдавая отчета, звонко поцеловала стоящего рядом со мной Лешку.

Новый год продолжался. В холле гремела музыка, и все танцевали.

Машку уплясывал не знакомый мне чей-то знакомый.

Глава 59

Сочинять ничего не надо было. Ярослава с героиней своего нового романа – тончайше закамуфлированной гламуром и тактом стервозой – пили кофе перед открытым компьютером в номере на воде – Rehendi Presidentail Suite – эксклюзивного комплекса Taj Exotica Resort & Spa на Мальдивах, в живописнейшей лагуне всего-то в восьми километрах от столицы архипелага Мале.

Настоящей изюминкой – ахом этого сьюта – был бассейн, тоже на сваях, в шестьдесят квадратных метров, над растворенной бирюзой лагуны, откуда глаза уже не могли поспеть за бесконечностью синевы Индийского океана.

Олег задремал рядом, на массивном лежаке красного дерева, накрытом упругим, послушным телу матрасом, в какой-то немного смахивающей на тюремную по расцветке – широкие темные и белые полосы – одежде.

Ярослава только что описала, как ее стервоза, купаясь и нежась в no shoes, no news безмятежности и неге, безо всяких известий с «большой земли» и прочих dress-codе’ов, подступала к моменту чрезвычайно важного для нее разговора с ненавидящим ее, но и не могущим разорвать отношений с ней мужем-олигархом.

Она знала, как он не может терпеть никаких стихов. Поэтому нарочно, будто только что вспомнив, с легким распевом – его-то олигарх ненавидел больше всего – прочитала вслух всего две строфы:

Луна стоит на капитанской вахте,На сотни верст рассыпался прибой,И, словно белая трепещущая яхта,Уходит женщина, любимая тобой.Телеграфируйте в пространство, дорогая,Что бриз и рейс вас сделали добрей,И я рванусь, за вами, содрогаясь,Как черный истребитель в серебре.

– По-моему, здорово, – вдруг совсем неожиданно заговорил Олег. – Сама сочинила?

– Ну что ты... – улыбнулась Ярослава. – Теперь так не умеют. А мне интересно, чем эти строфы тебя достали? Ты же стихов на нюх не переносишь? Колись, Лелик.

Олег сел. Закурил и посмотрел на Ярославу, привычно поджимая губу:

– Тебе этого не понять.

– Почему, дорогой? – нежно-нежно проворковала стервоза.

– Потому что, – сказал олигарх, выдыхая из себя сигаретный дым, – наши взаимопонимания с тобой разошлись, как две селедки в океане.

– Образно, – сказала Ярослава и потянулась за сигаретой.