Мы зашли в кузницу, и вот что удивительно: вроде бы работы у Вендела не было, а все к ней готово. Лицо обожгло жаром раскаленного горна. Воздух наполняли запахи металла и угля, а наковальня, массивная и основательная, как все, произведенное руками дворфов, засветилась узорами рун. Несмотря на кажущийся беспорядок и нагромождение всего, здесь каждый инструмент и орудие имели свое место: тяжелые молоты и клещи висели на стенах, каменные полки были уставлены различными металлическими изделиями и заготовками, на полу валялись обломки металла и куски дерева. Недалеко от горна располагался ковш с водой для закаливания металла.
Вендел прошел мимо огня, который вспыхивал в горне, отбрасывая тени на каменные стены кузницы, покрытые следами копоти и искр, и установил полноростовой деревянный манекен. Протянув диск с доспехами, он активировал их. Хотя они были привязаны ко мне, Хладнокровие металла облегло туловище манекена. Вендел щелкнул толстыми пальцами — манекен исчез — и подхватил начавшие падать доспехи.
Обернувшись, Вендел крякнул:
— Все путем, мастер Скиф. Воротайтесь часа через два, а то и три. Уж больно много повреждений. Кто это вас так?
— Верховный жрец Бездны, ее Глашатаи и один вредный Древний бог.
— Шутите… — усмехнулся дворф, потом его челюсть отвисла. — Не шутите…
Выходил из кузницы я, чувствуя жгущий спину задумчивый взгляд Вендела.
Тисса нашлась в лавке «Зелья на все случаи жизни». Кайла возвышалась над ней на голову и что-то втолковывала. Я услышал про полнолуние и про какое-то зелье, которое нельзя открывать, пока точно не решишь использовать. При моем появлении обе замолчали и как-то воровато спрятали руки за спины.
— Тисса, пойдем, — сказал я.
— Потом поговорим, — протараторила Тисса и, что-то сунув в инвентарь, двинулась к выходу.
— Забегай, милочка! — с улыбкой сказала Кайла.
Уже на улице я спросил подругу, о чем они болтали. Тисса почему-то покраснела и соврала, что о чем-то своем, девичьем. Именно соврала, потому что отвела взгляд и ее щеки заалели еще больше. Пожав плечами, я направился к храму Бегемота.
Но сразу достигнуть цели и на этот раз не удалось — мы встретили огромную ликующую толпу, высыпавшую из замка нам навстречу. Возглавляли ее канализационный трогг Моварак, вождь кобольдов Грог’хыр и шаман Рыг’хар.
— Избранный Спящими! Жрица Тисса! Вы вернулись! Вы живы! Да не пробудятся Спящие! Хвала им!
Вопли оглушили, и с минуту я терпел объятья, крики и попытки меня задушить — видимо, кобольды и трогги замаливали свою оплошность с преждевременными похоронами.
Все было нормально, пока перевозбужденные трогги не начали хулить «поганого Тук-Тука», из цепких лап которого «избранный Спящими вырвал жрицу Тиссу». Вот здесь терпению пришел конец, да только не моему, а Гроэля. Косы Жнеца были спрятаны в инвентарь, но Древний бог, как оказалось, мог свободно его покинуть, когда ему вздумается. Вздумалось ему сейчас.
Заметив, как из точки в пространстве, из ниоткуда, начинает струиться черный дым, я рявкнул:
— Тишина!
Неписи приумолкли, застыли с восторженными лицами и мордами, на которых читалось обожание и безмерное счастье.
— Гроэль, он же Тук-Тук, Древний бог, отныне наш союзник. Давай, Гроэль, представься.
Второй раз просить не пришлось. Древний, словно наслаждаясь моментом, полностью вытек из инвентаря и предстал перед толпой ошеломленных троггов и кобольдов в виде могучего черного столба дыма.
— Узрите Нат-Хортата, именуемого вами Тук-Туком, земляные черви! — проревел он так, что воздух зазвенел, а земля под ногами завибрировала.
Толпа замерла в ужасе. Раздались крики и плач маленьких щенят, заголосил что-то бессвязное Рыг’хар, схватилась за сердце Укавана, жена Моварака.
— Великий Тук-Тук контролирует избранного Спящими! О, горе нам, горе! — завопил Шитанак, шаман троггов.
От такого зрелища не смог отказаться даже Торфу, проявившись за моей спиной.
— Все же смертные довольно предсказуемы, — недовольно заметил он. — Ничем не обоснованный восторг, базирующийся на домыслах, столкновение с реальностью, ужас, паника и очередные, теперь прямо противоположные, бредни. Древний, а шугани их покрепче, а?
Из дымного столба потек туман, начали отрастать жгуты дыма, и мне пришлось вмешаться:
— Нет, Гроэль. Вернись на место. Живо! Пугаешь детей!
Дым втянулся в одну точку и исчез. Ужас, сковавший толпу, тоже. В мертвой тишине я повторил:
— Тук-Тук с нами, он не тронет вас, только наших врагов. А сейчас успокойтесь и дайте пройти…
В проеме замковой двери появилась Ирита, и я полетел к ней. Следом побежала Тисса, и, оглянувшись, я увидел, как толпа почтительно расступается перед ней.
Ирита чмокнула меня в губы и, к моему удивлению, двинулась навстречу Тиссе. Девушки обнялись.
— Слава Спящим, ты в порядке, — проговорила Ирита.
Пока девчонки разговаривали, я вспомнил о просьбе Замканаха и вернулся в толпу. Выцепив Рыг’хара, отчеканил:
— Больше никаких самокруток детям. Уяснил, шаман?
Тот закивал удивленно, и я его отпустил, вернулся к Ирите с Тиссой.
Спокойно пообщаться нам не дали. Оправившись от шока и переварив новости, толпа кобольдов и троггов окружила нас, требуя подробностей. Пришлось пообещать, что расскажу все позже, и мы втроем уединились в храме Бегемота, рассевшись у алтаря.
— Краулер и Дэка в порядке, — сразу успокоила меня Ирита. — Связи нет, но благодаря «Прыжку в неизведанное», так называется новое заклинание Краулера, им удалось довольно скоро найти инстанс.
— Тот самый? — уточнил я.
— Да, Источник Тлеющей пустоты. Парни даже зачистили всех мобов до первого босса, но драться без тебя остереглись. Неизвестно, что с ними случится, если погибнут.
— И где они сейчас?
— Ждут тебя в храме Тиамат, качаются возле него.
— В храме… — повторил я.
Ее слова натолкнули на мысль, что наш план строить храм на Меазе устарел. Когда его обдумывали, мы даже не рассматривали место силы бывшего храма Тиамат в Лахарийской пустыне из-за Глашатаев Бездны. Но после боя в Даранте расстановка сил изменилась, с Касанием Хаоса и Грустью Спящих они мне больше не противники, а значит…
— Так, побудьте здесь, — сказал я. — Хочу сгонять в Лахарийскую пустыню и кое-что проверить.
Жрица света упрямо мотнула головой:
— Я с тобой.
— Не надо рисковать, возьми ее, — подключилась Ирита. — На тебе даже брони нет!
— Да я только туда и обратно! Полетом! С Тиссой за спиной я потеряю мобильность!
— Не потеряешь! — синхронно отрезали девчонки.
В глазах обеих я увидел решимость и непреклонность. Сговорились они, что ли?
— О’кей.
Взяв Тиссу за руку, я активировал глубинку. Мир погас, храм и Ирита исчезли, а в следующее мгновение мы с Тиссой оказались по пояс в жгучем раскаленном песке.
— Что за… — выругалась Тисса.
Вокруг — бескрайние пустынные просторы, только горизонт искажался зыбкими волнами миражей. Невыносимая жара впивалась в кожу, а воздух, наполненный пылью, застревал в горле. Тишину нарушали лишь редкие порывы ветра, поднимающие вихри песка. Глубинная телепортация в пустыню сработала еще четче, доставив нас почти в нужное место, в километре-двух от него, но пока сбоила по высоте доставки.
Покрутив головой, я нашел храм — и то, что он посвящен именно Бездне, угадывалось сразу, ведь ничего подобного я еще не видел ни в Шаке, ни в Даранте, ни в Кинеме. Храм Тиамат строили люди Дьюлы по типовому проекту. Храм Нергала, стоявший здесь же, был отчасти величественным, но все же не таким, как в Даранте. Действительно, вряд ли жрецы Лучезарного рассчитывали на потоки паломников.
Храм Бездны построили массивным, но одновременно воздушным. Черный мрамор стен должен бы контрастировать с дюнами, но благодаря золотистым узорам гармонично вписывался в пейзаж, возглавлял его и усиливал краски, а словно парящие в воздухе колонны и арки создавали ощущение, что сооружение возникло благодаря магии, а не создано руками разумных. Возможно, так оно и было.