Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дзевять дзевок, дзевять баб,
Три стары вдовы, три замужни женки…
Князь пел — манекен на табурете.
Он стал похож на человеко-автомат Гамулецкого, петербургского иллюзиониста. Ожили руки — желтые, словно прокуренные насквозь пальцы шевелились, перебирая невесть откуда взявшиеся четки. Зерно за зерном; быстро — не уследишь. Губы почти не двигались.
Баритон исчез, сменился надтреснутым тенорком:
Остатнюю смерть запахали,
Остатнюю, друзи, запахали!..
Торвен вздрогнул. У четок были хитрые бусины — головы зверей или морские ракушки. Мелькают, щелкают — не разобрать.
— Князь! — окликнул Эрстед.
Ответа он не дождался. Желтые пальцы продолжили бесконечную работу.
Захрестили мы смерть, захрестили старую,
До завтра, до пислязавтра, до свитлого свята…
— Зачем только его в бой послали! — не выдержал Торвен. — Считай, вчера из гроба подняли…
Эрстед не сводил глаз с бусин-зерен.
— Не в бой. В танец. Помнишь песню про коня? Литвинскую, a capella? Сорвался, бедняга… Прошлое вспомнил. Надеюсь, вынырнет… не в первый раз…
Смерть, выйдзи геть,
Выйди з нашего села…
Зануда представил, куда мог сорваться Волмонтович, в какую бездну… Нет, лучше не знать! Лучше смотреть на солнце, на далекое море, на пробуждающуюся жизнь…
— Гере Эрстед!
Кто‑то бежал по коридору.
— Видели… с крыши!.. Наши пришли! Наши!..
Вломились целой толпой: сонный Дон Кихот, рыжий, Арне-наблюдатель. В руках рыжего — развернутый Даннеброг. Белый крест, красное полотно.
— Из крепости! Сюда идут! Мы флаг взяли…
Полковник встал, сбросил одеяло:
— Вижу!
4
«Хорошо глядеть, как солдат идеть!»
Эту нехитрую истину разъясняют каждому новобранцу — во всех армиях, на всех языках. Война и впрямь — ерунда в сравнении с маневрами. А уж с плац-парадом, да еще в высочайшем присутствии!
Ать-два! Ать-два!
Воинство чеканило шаг по брусчатке Эльсинора. Спасители явились, как положено, вовремя — к шапочному разбору. Радуют глаз красные мундиры, сверкают каски с гребнями. Лоснятся физиономии — бодрые, сытые, гладко бритые. Кажется, что вояк отлили из олова для забавы ребятни. Первый взвод, второй… третий…
Пушка!
Зануда протер глаза. Спасибо полковнику Спангу-Кросбю, коменданту Кронборга — вспомнил о соседях. На бой оловянные солдатики опоздали, так пускай хоть помаршируют. Ать-два! И в рапорте помянуть не грех (при нашем участии!), и личный состав делом займем.
Пушка‑то зачем?
— Комендант, — Эрстед кивнул в адрес рослого офицера, возглавлявшего отряд. Пояс верзилы украшал желто-багряный шарф — цвета Ольденбургского дома. — Лично. Не нравится мне это, Торвен.
«И мне, — молча согласился Зануда. — У пушкарей фитиль дымится…»
Эрстед поманил к себе Дон Кихота, отвел в сторонку. Адъюнкт долго слушал, мотал головой, моргал с изумлением. Наконец кивнул — и резвей мальчишки кинулся обратно, в глубь Башни. В коридоре не выдержал, оглянулся:
— Гере Эрстед! Мы же только на воронах проверяли!
Не дождавшись ответа, он побежал дальше.
— Сто-о-о-ой!
Первый взвод, подойдя к обломкам рухнувшей галереи, развернулся, слаженно врезал каблуками о камень. Остальные заходили с флангов, перестраиваясь в шеренги.
— Прицел!
Взметнулись ружья.
— Эй! Свои! Мы свои!
Рыжий лаборант поднял стяг-Даннеброг, подступил к краю, взмахнул красным, как мундиры, полотнищем. Дружный вопль солдатских глоток отбросил парня назад:
— Шведы! Шведы-ы-ы!
Офицер воздел над головой шпагу:
— Эй, в Башне! Sig! Sig! Kapitulera!..
— Чего это он? — белокурый Арне с опаской глядел на подмогу.
— Пытается говорить по‑шведски, — разъяснил Эрстед. — С переменным успехом. Ну‑ка…
Он забрал знамя у рыжего, здоровой рукой поднял Даннеброг повыше:
— Полковник! Это я, Андерс Эрстед! Вы меня узнаете?
Шпага рубанула наискось:
— Огонь!
— Nie!..
Черная тень метнулась к проему, сбивая Эрстеда с ног, прижимая к холодному полу. Пули прошли над головами — Волмонтович успел, уберег. Пострадал лишь флаг — полотнище пробило в трех местах. Ну, еще четки — нить лопнула, странные бусины посыпались из пролома…
— Берегись, пся крев!
Князь резким движением вздернул друга, оглушенного падением, на ноги, толкнул в сторону коридора. Новые пули просвистели совсем близко. Сюртук Волмонтовича лопнул на плече — гостинец пришелся вскользь.
— Бегите!
Зануда откатился в сторону, не желая мешать соратникам. Но его не забыли — рыжий и белокурый ухватили под мышки, потащили…
— Дева Владычица! Дева Владычица! — в исступлении бормотал кто‑то.
Ему ответил гром. Твердыня содрогнулась, гул прокатился коридорами. Пушкари взяли неверный прицел — или нарочно направили первое ядро не в пролом, а в гладкую кладку.
Прочувствуйте, вражины!
— Они спятили? — заорал Арне. — Свихнулись?
— Они видят шведов, — Эрстед вытер грязь с лица. — Видят шведский флаг. Им кажется, что в замке враги. Филон умеет отводить глаза. А я‑то думал… надеялся…
Пушка еще разок напомнила о себе. Галерею заволокло дымом, камень поддался, заскрипел. Всякому терпению положен предел. Башня не выдержала — завыла на десятки голосов, жалуясь и плача, возмущаясь и грозя. Рыдание сливалось с ревом, отдавалось смехом, срывалось на вопль.
Отовсюду, во все концы…
— Уши! Уши закройте! Иерихон!..
Кто успел — закрыл. Кто промедлил — окаменел, внимая лютому гневу камня, оскорбленного в лучших чувствах.
— У-у-у-а-а-а-о-о-о-ы-ы-ы!..
«Rassa do! — выругался Зануда. — Опять!»
Он уже наслушался в свое время. Акустические опыты академик Эрстед начал в Копенгагене, распугивая соседей и уличных котов. Специальные тампоны-затычки для ушей не помогали. И не должны были — Эрстеда-старшего интересовало влияние низких и высоких частот на психику, с целью излечения душевных болезней. Результат оказался блестящим — через неделю, после отчаянных протестов всего города, разом поздоровевшего, опыты пришлось перенести в Эльсинор.
Здесь же и смонтировали малый орган с уникальной системой труб. «Иерихоном» инструмент назвали после первого же испытания. Стены замка не рухнули, но воронам и лаборантам пришлось худо. Академик опыты временно прекратил, о результатах же отзывался с осторожностью:
«Мозги прочищает. Но глупость не лечит».
— Он заткнулся? — Торвен оторвал ладони от ушей. — Слава богу, не воет…
Пальба тоже стихла.
— Гере Эрстед? — закричал со двора комендант Спанг-Кросбю. После лечения органом он плохо слышал, зато хорошо соображал. — Это правда вы? А где шведы?
— В Швеции, — буркнул Зануда.
Апофеоз[12]
— Что здесь происходит, господа?
Короля играет свита. Плохого короля. Настоящего монарха играть не надо. Он всюду король — и в тронном зале, и на поле сражения, и на грязных булыжниках Эльсинора.
Его Величество — и баста.
Красный мундир, синий огонь муара. Треуголка в золотом шитье. Памятная трость. Ольденбургский нос — вверх, левая нога отставлена. Сапог — начищенный до блеска, с серебряной пряжкой — притопнул, намекая, что терпение владыки скоро лопнет.
Фредерик VI, повелитель Дании, изволили посетить свой замок. Один — ни свиты, ни охраны. Высокий лысеющий старик, прямой, как его шпага.
Боже, храни короля!
— Лестница у нас есть? — вздохнул
- Механизм жизни - Генри Олди - Альтернативная история
- Маг в законе - Генри Олди - Альтернативная история
- Нам здесь жить. Тирмен - Андрей Валентинов - Научная Фантастика
- Призрачный мир. Сборник фантастики - Мария Великанова - Научная Фантастика
- Великий фетиш - де Камп Лайон Спрэг - Научная Фантастика