Всё же интересно: почему Доменике настолько доверяет своим информаторам, что готов проигнорировать логичные рассуждения Балдассаро? Или я в чём-то прокололась, и Доменике решил так элегантно избавиться от меня? Или в чём-то прокололся Балдассаро, а мне безраздельно доверяют и хотят, чтобы я за ним проследила? Или же наше парное предательство каким-то образом раскрыто?
В любом случае, мои шансы выжить, если расчёт снова был неверен и в Чьямонте нас ждут отборные отряды дожа, крайне малы.
— Как празднуют День Сияния в Чьямонте?
Думать о чём угодно: о текущих по улицам багровых винных реках, о сдавленном стоне Балдассаро в нашу прошлую ночь, о вкусе маленьких булочек с джемом, поданных поварами в качестве дополнения к завтраку. Только не о том, что прогулочная атака вполне может оказаться настоящей, и мне снова придётся убить, чтобы выжить самой.
— Обычно утро начинается с возлияния. В нём участвуют все члены семьи старше десяти лет. В десять утра от храма начинается карнавальное шествие. Маски такие же, как в день Обручения, можно и что-то своё придумать. В карнавале участвуют все жители города, даже младенцы. Их наряжают фруктами, обычно виноградом. — Я фыркнула, представив, как духи воды и земли несут на руках белые и красные виноградины, увенчанные головами малышей. — А, костюмы самим делать не принято, их заказывают в скуоле портных. Ну, как и всегда, в принципе. Карнавальное шествие ни на минуту не прекращается — пьют на ходу и только вино, есть нельзя до того, как разведут костёр. Когда Солнце начинает садиться, начинается вечер Свечей. Не совсем свечей, конечно… — Балдассаро скривился. — В общем, свечами называются поленья, из которых будет сложен костёр. И каждый должен самолично, руками, добыть это самое полено, и принести его к костру. Обычно парки вырубают целиком. Бессмысленная традиция.
— И после всего этого Солнце должно усиливаться?
Не, мистическое мироощущение, это, конечно, понятно, но не до такой же степени.
— Доменике в это верит. Я — нет. Ну и остальные также. Кто-то просто радуется лишнему празднику.
— Но ты тоже ощущаешь, что энергии становится больше?
— Нет. И никто из моих родственников не ощущает. Бессмысленная традиция.
Понятно. По всей видимости, имеет место быть эффект магического плацебо.
В четыре часа пополудни мы остановились.
— Народ земли и воды! Мы совсем близко к нашей следующей цели!! Нашему отряду выпала огромная честь: проникнуть в город первыми, смешаться с толпой и, оставаясь незамеченными, поддержать атаку основных наших сил, когда они подойдут к городу! Ваша задача: смиренно идти в окружении наших союзников-людей и напасть на горожан только после того, как я прикажу. На ваши головы будут надеты тонкие верёвки, похожие на цепи, — это лишь способ обмануть врага. Когда придёт время — вы с лёгкостью сорвёте их с себя!
Ящеры молча стояли, ни звуком не выдавая своего истинного отношения к происходящему. Глядя в бесстрастные жёлтые глаза, я в очередной раз задалась вопросом: не совершила ли я ошибку, предположив, что ящеры живут примерно по тем же принципам, что и древние людские сообщества?
Замаскировавшись, мы двинулись дальше: тысяча опустивших головы ящеров, опутанных цепями, прочными только с виду, и пятьдесят бенанданти, играющих роли бесстрашных воинов древности. Кирасы скрылись под пурпурными туниками и плащами, шлемы украсились лавровыми и оливковыми венками. Мы с Балдассаро, так же разодетые в пух и прах, ехали впереди, видимо, изображая полководца и его жену. И я очень старалась не смеяться в голос, глядя на эту пародию на римские триумфы. Впрочем, Балдассаро явно не замечал очевидных несостыковок в происходящем. Значит, не заметят их и совершившие множество возлияний жители Чьямонты.
И всё-таки: почему они так спокойно празднуют, не обращая внимания на угрозу? Может быть, считают, что Доменике не рискнёт прогневать богов в день Сияния?
Примерно в пять часов вечера мы увидели Чьямонту. Солнце, светящее из-за наших спин, нестерпимо сияло на невысоких городских стенах, покрытых то ли гравировкой, то ли филигранью. Казалось, что перед нами огромная лунная дорожка, только море почему-то серое, а не голубое. На мгновение мне захотелось остановить армию, чтобы не запятнать кровью этот памятник человеческим труду и фантазии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Армии перед городом не было. Не было солдат и на стенах. Неужели разведка оказалась права, и горожане действительно самозабвенно празднуют день Сияния?
Через два часа мы достигли городских ворот. Хотя называть эти прихотливо сплетённые металлические прутья воротами было как-то кощунственно. Если стены Чьямонты были серым морем, то её ворота — чёрными водорослями, вольно извивающимися в толще воды.
Да, разведка не ошиблась. В Чьямонте действительно самозабвенно праздновали: я отчётливо слышала здравицы Солнцу и богам, смех и бессвязные возгласы, перемежающиеся рваными разухабистыми мелодиями.
Привратник, одетый каким-то морским духом, нажал на центральные прутья, и ворота раздвинулись, открывая нам путь в сердце беззащитного города. Ничего, если мы с Балдассаро сможем правильно расположить отряд и вовремя обезвредить самых опасных горожан, то, возможно, кровь не омрачит сегодняшний праздник.
— Проходите, гости дорогие. Из каких краёв вы пожаловали на наш карнавал? И почему так поздно?
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что привратник мертвецки пьян и держится на ногах исключительно благодаря воротам, на которых повис всем телом. Если бы я верила в каких-нибудь Богов, я бы, бесспорно, вознесла им сейчас благодарственную молитву: нас действительно не ждали; город действительно падёт в наши руки практически бескровно. И мне не придётся убивать людей, спасая собственную жизнь.
— Из самых северных земель пришли мы. С пленниками, с трофеями, со славой.
Мы с Балдассаро сразу решили, что лучше «сыграть роль» и не называть никакой из городов Террины. В этом случае недосказанность лучше прямой лжи.
— Ну, так проходите. Порадуйте народ Чьямонты своими трофеями! Основное веселье сейчас на площади перед храмом, прямо туда и идите.
Мы торжественно двинулись вперёд по широкой улице, вымощенной синими и жёлтыми плитками. Справа и слева промелькнули двухэтажные дома, практически не отличающиеся от земных строений эпохи позднего Возрождения. Из окон свисали разноцветные полотнища, огромные гроздья местного винограда и снопы пшеницы. Понятно, день Сияния — ещё и местный праздник урожая. Но какое же странное место эта Чьямонта! Ни в одном городе Террины я не ощущала такой напряжённости пространства. Ещё чуть-чуть и я чувствовала бы себя так же, как и в ущелье Мира.
— Ну что, пойдём на площадь к храму или свернём и попробуем заранее занять выгодное положение? — Балдассаро выехал на перекрёсток и остановил поркавалло.
Я посмотрела вперёд, туда, где между высокими деревьями, соприкасающимися друг с другом сочными зелёными листьями, виднелось что-то большое и золотистое.
— Я бы предпочла свернуть. Здесь так много магии, что, думаю, мы без особых проблем скроемся от чужих глаз, если понадобится.
— А если нас будут искать?
— Нас? Искать? — Я фыркнула, вспомнив едва стоящего на ногах привратника. — Даже если он начнёт кому-то рассказывать о том, что в город вошло карнавальное шествие в костюмах ящеров, кто в это поверит?
— Никто. Тогда давай сразу накинем невидимость. Солнце сядет примерно через час, скоро народ двинется за свечами.
— И что, за час все успеют? — Я поёжилась, словно в словах Балдассаро была скрыта какая-то угроза.
— Нет, конечно же. Обычно часов с шести парки уже забиты желающими срубить себе свечечку. — Начиная говорить, Балдассаро улыбался. К концу фразы улыбка стёрлась с его лица, сменившись откровенным ужасом. — А уже семь. Но ведь привратник… И звуки праздника…
Мы замерли, прислушиваясь к доносящимся с городской площади звукам.
— Солнце, светишь нам с небес!
Жизнь и силу посылаешь!