Только прохладный душ привел в чувство, и контраст горячего тела, к которому все еще была прижата.
— Прости, — хрипло прошептала, хватая ртом воздух. — Но я не могу сидеть сложа руки, когда ты каждый раз уходишь… — Внезапно горло сдавило спазмом, и из глаз покатились горячие слезы, тут же смешиваясь к холодными каплями воды. — Я не могу просто сидеть и думать, увижу тебя или больше нет!
Он выключил воду, шагнул со мной из душа и нервно сдернул с вешалки полотенце:
— Я помню, ты ради свободы готова на многое…
Выдержать паузу было несложно. Я сделала медленный вдох, подбираясь, пока он нес меня к кровати, и с чувством залепила ему по лицу, едва он опустил меня на полотенце. Зверь даже не дернулся. Его взгляд привычно ошпарил все чувства, а злая усмешка сорвала меня с места. Вот только далеко я не сбежала:
— Пошел к черту! — рычала, вырывалась из его рук.
— Бешеная, — процедил он над ухом и неожиданно укусил за шею, возвращая мне мою же метку.
Мой вскрик обернулся стоном, когда он вжал меня в кровать и снова с силой вошел. Даже не знаю, зачем продолжала ругаться и пытаться вырваться — Зверь двигался только сильней и жестче, а я уже не понимала — хорошо мне или страшно. Пальцы горели огнем, сжимая простыни, по щекам текли слезы, а из горла рвался только хрип.
— Ненавижу тебя! — прохрипела, все еще дрожа от оргазма, и ему ничто не стоило заставить пожалеть о словах, усиливая агонию. Тело дрожало в его умелых руках, иногда будто созданных, чтобы дарить наслаждение. — Хватит!
— Как скажешь, — тяжело выдохнул, сгреб меня в объятья и завалился на бок.
— Пусти!
— Нет, — выдохнул в шею. — Никогда не отпущу. Поняла?
— Ненавижу тебя, Блейк! — вяло брыкнулась, чуть не задохнувшись от согласного «да» в груди. Не время было сдаваться. — Я думала только о тебе, когда шла к Рамису, но тебе плевать!
— Я знаю. И никому не собираюсь это отдавать. — Губы зверя обожгли мокрую кожу на шее, и я всхлипнула, запрокидывая голову. — Мне — не плевать!
51
Я просил тебя сидеть тихо и не рисковать, но ты лезешь в его лапы! А если бы он разложил тебя там на столе, пока меня нет?! — и он рывком развернул меня к себе.
— Он бы не… — моргнула я.
— Он уверен, что получит тебя, Хайди, любым способом! — жестко оборвал, вглядываясь в мое лицо. — Рамис не понимает отказов! То, что он строит из себя цивилизованного, не отменяет его ценностей и убеждений. Он решил, что ты — его. И я еще жив только потому, что нужен ему. А еще — потому что он меня боится. И правильно делает…
Я тяжело сглотнула, зажмурилась и прижалась к груди Блейка. Меня, наконец, отпустило все и разом. Привычка жить одним мгновением шла на пользу — ближайшие часы можно попытаться расслабиться, пока Зверь рядом.
— Ты не уйдешь?
— Больше не уйду. — Его ладони двинулись по коже, рисуя карту наших с ним жизней… по ребрам, позвоночнику, натянутым мышцам. — Успокойся, все хорошо…
С каждым вдохом мы вплетались друг в друга все сильней.
— Блейк, прости…
— За что…
— Я тебя укусила, — всхлипнула я.
— Я тоже, — усмехнулся он.
— Мог бы тоже извиниться!
— Не могу. — Слышала — он улыбался.
— Садист…
— Зверь, — подсказал он. — Хочу тебя грызть и метить… — И он вдруг прошелся длинным тягучим движением языка вдоль шеи, а я еле сдержала стон.
— Нормальные люди строят планы на жизнь, — прошептала вымученно. — Ты же ставишь в известность, что намерен грызть!
— А это и есть планы на жизнь. — На фоне отгремевших страстей его нежность казалась остужающей, но как же было хорошо от его ласки… сдержанной, чувственной и неуловимо собственнической. Или это мне так хотелось? Я раскрыла глаза и уставилась перед собой, но ничего не видела. Он обещал, что мы разбежимся на воле. Когда отпадет необходимость так рисковать, мы больше не будем нуждаться друг в друге. — Ты что-то хочешь? Или хочешь сказать?
— Я так и не поужинала…
Зверь цокнул языком, покачав головой:
— Никакого толка от тебя.
— Пожалуй, — свернулась на кровати, оставшись одна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но ненадолго. Он вскоре вернулся с подносом, запахло кофе и мясом, а желудок согласно заурчал. Наблюдать за тем, как он устраивает поднос на кровати, снимает рубашку и брюки, оказалось так приятно и расслабляюще, как смотреть на огонь, укрощенный в камине.
— Что ты так смотришь? — зыркнул на меня «огонь», усаживаясь. — Хайди, говори, не надо меня изводить…
— Я тебя извожу? — улыбнулась, беря из его рук большую плоскую тарелку.
— Да, — он добавил к словам свой фирменный взгляд.
— Ну а как ты хотел? — пожала я плечами. — Такие мы… генетически подходящие женщины. С нами всегда так.
И я закусила губу.
— Да что ты говоришь? — недобро протянул он.
— Блейк, можно я поем?
— Ешь, — приказал. Я едва не урчала от удовольствия, наслаждаясь обычным тушеным мясом. Даже не знала, что так проголодалась. От нервов всегда пропадал аппетит, но Зверь, оказывается, умел лечить и от этого. — Когда вернемся, что будешь делать? — вдруг спросил, стоило мне отставить тарелку. Чувствовал мое настроение?
— Еще не знаю, — облизала губы. — Иногда кажется, мы никогда не выберемся.
— Выберемся, — пристально следил за мной. — Так что?
— Первым делом пойду к своему куратору и выскажу все, что думаю о работе на корабле.
— Так это он тебя сплавил? — вздернул бровь Блейк. Он сидел, опершись на спинку кровати и сложив руки на груди.
— Да. Сначала дал понять, что не видать мне диплома хирурга, потом предложил сплавить… то есть сплавать на корабле.
— Удачно, — устало улыбнулся Зверь.
— Думаешь? — я уткнулась в чашку с кофе.
— Да. По-другому я бы тебя не встретил. И я очень хочу вывезти тебя отсюда…
Мы помолчали еще немного, прежде чем я решила, что передышка окончена:
— И что сказал Рамис?
— Ничего. — Ну что и требовалось доказать. Я идиотка. — Доложил ему про результаты слежки…
Представляю, с каким выражением лица он докладывал ему об этих результатах!
— Он жив? — усмехнулась я.
— Ну он же нам нужен, — улыбнулся Блейк. — И если ты не будешь приближать его кончину, может, даже останется править этой страной.
— Не буду.
— Где-то я это уже слышал, — улыбался снисходительно он.
— Разве? — отставила чашку и, замявшись, поползла к нему. — Можно?
— Нужно.
Я улеглась рядом, головой на его плечо:
— А ты?
Он будто не сразу понял вопроса:
— Что я?
Но под пальцами вздрогнули и напряглись мышцы.
— Что будешь делать, когда вернешься?
— Когда вернусь… — медленно повторил он, будто привыкая к словам, — куплю дом. За пять лет на счету наверняка набежало прилично…
Похоже на вполне реальный план. Я прикрыла глаза, а перед мысленным взором сама собой нарисовалась картинка — высокие деревья, густая сочная трава на лужайке перед крыльцом и маленький одноэтажный домик в тени крон.
— Гамак повесь между елками, — прошептала в полудреме. — Там будет прохладней всего…
52
* * *
Надо было поспать хотя бы несколько часов. Только все, чего хотелось — смотреть на нее. Я не знал, что будет завтра и чем все кончится, но было ясно одно — просто не будет. А еще — я сделаю все, чтобы… она точно показала мне, между какими елками повесить для нее гамак в нашем доме.
Странное чувство, что я, наконец, нашел цель в жизни, будоражило и одновременно давало покой, а дикий животный страх, что уже непоправимо поздно, непривычно парализовывал и бил по нервам. Я больше ничего не мог, кроме как развернуться лицом, спрятать за спину Хайди и остальных и защищаться. До момента, когда Рамис решит, что я для него такой же враг, остались считанные часы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я не знал, как поступит наместник моего брата, неизвестный мне Джейден Хауэр, но в любом случае о прибытии кого бы то ни было из Крайтона здесь узнают быстро. Если только Джейден не придет один. Но одному тут делать нечего.