— Блейк, — возобновила попытки ретироваться Хайди из моих рук, — тебе нельзя меня таскать… Выпусти.
— Мне лучше знать, кого можно таскать, — устало огрызнулся, толкая двери в комнату.
Сбросив туфли, направился прямиком к кровати и уложил свою ношу в ее центр. Она завозилась с халатом, но сил ждать уже не было — усталость рубила, казалось, на лету. Я выдрал Хайди из одежды, стянул остатки своей с себя и потянул на нас покрывало. Девушка прижалась ко мне, прерывисто вздохнув, и не было в моей жизни другого более важного момента. Я вжал ее в себя, запуская пальцы в волосы, и уткнулся носом в ее макушку, пропитавшуюся больничными запахами. Но было плевать — так, значит так. Она всегда будет пахнуть больницей… и новой жизнью. А я буду дышать ею.
46
А еще я вдруг ясно почувствовал — мы оба боимся. Страх звенел мелодично в воздухе — мой и ее, сплетались друг с другом, сбивая ритмы сердец. Только уже не осталось сил. Кроме как прошептать:
— Не бойся… Мы выберемся…
Оставалось надеяться, что мне не приснились собственные слова и то, что последовало за ними. Я почувствовал, как Хайди потянулась ко мне и коснулась своими губами моих…
* * *
Когда проснулась, Блейка не было. Только какое-то размытое воспоминание о его шепоте, что ему нужно уйти и чтобы не беспокоилась, будто все еще дрожало в свежем воздухе. Открытое в сад окно, трепетавшие длинные занавески и такой же дрожащий звон пустоты внутри. И только ощущение Зверя рядом осталось. Он будто попросил свою вторую дикую сущность приглядывать за мной, греть теплом, пока сплю, и напоминать о себе запахом, пока хозяина нет.
Беспокоиться о его ране глупо. В подтверждении я нашла вторую пулю на раковине… Невероятный мужчина. Уходил на войну выцарапывать нам свободу, приходил спать рядом, наутро оставляя мне на память пули.
Наш путь к свободе выстилался его кровью.
Утренний свет больше не казался утренним, не давал надежду, а больше походил на закат. Безнадежность захлестывала с головой, и только его просьба-приказ не бояться еще как-то держала. На автопилоте я закинула в рот завтрак, запила большой чашкой кофе и направилась в клинику.
Пациенты шли на поправку. Даже тяжелое состояние Лукаса уже не казалось столь тяжелым. Сам он порывался встать и начать ходить. Врачи достали ему черную повязку на потерянный глаз, и теперь он казался бывалым военным героем. Выглядел постаревшим на десяток лет за те несколько дней, что мы не виделись.
— Привет, док, — нарочито бодро усмехнулся. — Рад тебя видеть.
Много было в этой фразе.
— Привет, — я слабо улыбнулась.
— А где босс?
Смена эмоций Лукаса застала врасплох. Я держалась все утро, но прямого вопроса не выдержала.
— Сама хотела бы знать, — моргнула, тяжело опускаясь в кресло рядом.
Мы молчали долго. Я — пытаясь снова взять себя в руки, он — по неизвестным мне причинам.
— Док, если он нас не вытащит — никто не вытащит. Выбора нет — только довериться, — вдруг заговорил он. — Но ради такой цели сдаваться нельзя…
Я вскинула голову, встречаясь взглядом с Лукасом, но не выдержала и секунды. Даром что у зверя остался только один глаз — взгляд стал лишь пронзительней.
— Нет сил сидеть и не иметь шансов помочь! — нахмурилась.
Как же это все глупо звучало! Вот что значит — познай в сравнении! Я не раз уже задумывалась над тонкостью посыла судьбы, которая показала мне во всей красе, как я ошибалась, но сейчас это все достигло апогея и звенело напряжением, грозившее не выдержать и сорваться. Я не готова терять Зверя. Нет… своего мужчину. Как тогда не готова была сдаться, не принять предложение работать на корабле. Я всегда старалась что-то делать! Только теперь это «что-то» требовало «сесть и сложить лапки».
— Ты уже помогла, — снова подал голос Лукас. — Ты дала нам шанс выжить.
И он имел в виду не вчерашнюю мою помощь. Блейк говорил, что я нужна ему, что делаю его сильней. Только теперь он нужен мне. И я не собираюсь сидеть сложа руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Решительно поднявшись, я вышла из палаты и направилась искать Рамиса. Сегодня это оказалось не так просто — он не ходил за мной по пятам, как вчера. Наоборот — был экстремально занят. И, похоже, не спал. Когда меня пропустили в его кабинет, поднял на меня красные глаза от проекций над столом. Каир, сидевший рядом, лишь бросил неодобрительный взгляд в мою сторону, но молча поднялся и вышел.
— Прости, что прерываю, — проводила мужчину взглядом.
— Ничего, мне не помешает перевести дух. Кофе будешь?
Я кивнула.
— Блейк говорил, что нужно связаться с Крайтоном, — перешла я в наступление.
И сразу пожалела об этом. Рамис глянул на меня из-под бровей, смахнул проекции и кивнул на двери:
— Пошли.
Легкое касание спины, когда выходила в коридор, заставило поежиться — меня будто током шибануло. Захотелось развернуться и долбануть мужчину промеж глаз. Но я сдержалась. Мы молча прошли в сад к уже знакомому столику.
— Скажи, вмешиваться в мужские дела — это всерьез доставляет тебе удовольствие? — отодвинул он стул.
— В смысле? — я обернулась, делая шаг назад. — При чем тут мужские дела, если в твоем городе по ночам взрываются жилые кварталы?! Тем людям… им помогли?! — я повела рукой в сторону забора.
— Сядь, — рявкнул Рамис. — Ты понятия не имеешь о стране, в которой оказалась! — Я сцепила зубы и села с ровной спиной в предложенное плетеное кресло. — Как и твой Блейк, — опустился напротив и устало протер лицо. — Я предлагал тебе уехать, — напомнил хрипло.
— Я отказалась и не жалею, — смотрела на него в упор. — Но мне жаль людей…
— Крайтон ничем не поможет, — ответил мне таким же взглядом. — Мы противостояли вашей сытой столице многие десятки лет. С разным успехом. Пустить теперь вас добровольно к себе? — Он зло усмехнулся. — У нас тоже есть армия, и сейчас я как раз объединяю ее, чтобы дать отпор. — Почему мне казалось, что он поздно спохватился? — И да, людей продолжают выгребать из эпицентра взрыва…
47
— Надеюсь, больница здесь не только у тебя? — растеряно моргнула.
— Самых тяжелых привезли к нам. Детей и женщин. Так было всегда. Не для того чтобы впечатлить тебя.
Я усмехнулась, качая головой. Нужно возвращаться и помогать делом вместо бесполезного распития кофе. Но злость на эту западню не давала покоя:
— А если ты не справишься? Если все же это тот случай, когда надо просить помощи? Может стать поздно…
Рамис долго молчал, хмурясь на чашку кофе.
— Хочешь уговорить меня обратиться за помощью? — вдруг сузил глаза.
— Я не хочу, чтобы умирали невинные люди… — Он долго изучал мое лицо, и я совершенно не понимала, о чем думает, но была уверена, что моя новая попытка достучаться снова провалилась. — Мы же можем их спасти…
Рамис вздохнул:
— Нужно будет подумать о твоих словах, — огорошил вдруг. Я запила удивление большим глотком кофе, предсказуемо закашлявшись. Он ушел, казалось, в себя, хмурясь и сосредоточенно потирая ладони. Мне даже подумалось, что его руки такие же, как у Блейка, только пальцы, кажется, длиннее и суше. — Поужинаешь со мной сегодня?
От неожиданности сложно было уловить смысл слов.
— Что?
— Подумаю о твоих словах до ужина и буду благодарен, если не откажешь мне.
— Просто, если Блейк вернется… — нахмурилась я.
— А ты хотела бы? — сощурился он. — Просто посидим, пообщаемся… Может, я действительно не вижу что-то новое для себя… — Он слабо усмехнулся. — Ты воспринимаешь мою страну так по-новому, с такой надеждой. Может, я зря эту надежду потерял?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я смотрела в его глаза и была уверена — он не видел, как в моих гасли искры, но только не надежда на то, что он может согласиться обратиться за помощью к Крайтону… А если мне удастся его переубедить?
— …Если вернется Блейк, — Рамис пожал плечами, — пойдешь к нему. Я же не в постель тебя тащу, в конце концов. И да, я бы хотел узнать тебя ближе, и все еще верю в судьбу, которая нас столкнула, Ангел.