– Выносите, грузите в фургон. Разберёмся.
– Ну и натворил ты дел, стакер, – прорычала синеволосая, – ведь за тобой охотились. Перед кем ты так провинился, вертихвост?
Сандр развёл руками и улыбнулся:
– Да вроде как нигде не наследил, прекраснейшая. Тих и скромен, как янгель.
– Ага. То-то и видно. Мутный ты, как дешёвый дран.
Он хотел возразить, потому что, как ни напрягался, не мог понять, почему охотились за ним. Сандр скитался больше года как простой путник. Ни разу не подрабатывал стакерством и старался не выдавать себя ни словом, ни делом. Эти изначально знали, кто он. Смутная догадка промелькнула в голове.
– Думаю, ты сама меня выдала.
Зиргаллия насмешливо шевельнула бровями.
– Это ты назвала меня стакером, а после этого пошло и поехало.
Зиргаллия иронично закатила глаза:
– Да на тебя стоит только взгляд кинуть, как сразу всё ясно.
– Не так всё очевидно, прекраснейшая, – возразил он. – К тому же, я бывший стакер.
– Не будем гадать, – сверкнула ведьма зубами, – допросим одного из торговцев. Он вроде жив.
Да. Не считая троих покойников, остальные живы-живёхоньки. Что только с ними делать, Сандр пока не представлял. Вошли девчонка, Капюшон и Росса.
Дара о чём-то шепталась с мерцателем, не замечая, как напряжённо смотрят на неё обитатели таверны. Даже рыжуля перестала пялиться в пол и следила за каждым жестом Небесной.
После «переговоров» мимеи начали отпускать бандитов по одному. Мёртвых Росса и Капюшон оттащили в сторону, живых – связали верёвками. Последним освободили живого торговца с Дариным стило в ладони. Росса хотела вытащить оружие, но оружие, мигнув красным, отшвырнуло лендру в сторону.
Драконица ахнула.
– Придётся тебе самой, – сказала Росса Даре и развела руками.
Девчонка побледнела, кивнула и подошла к связанному. Тот смотрел на неё с ненавистью. Дара схватилась за рукоять, закрыла глаза и вытянула нож. Её трясло. Так она и выскочила за дверь – со стило в вытянутой руке, словно Небесная брезговала и несла что-то очень мерзкое.
– И что с ними делать? – передёрнула плечами Зиргаллия. Одиннадцать человек – не букашка в густой траве.
– Мёртвых похороните тихо, а этим я сотру память, как и пьяницам. Ничего не вспомнят. Сай и Вуг отвезут их подальше. Допрашивайте.
Всё оказалось много проще, чем рисовалось. Двое рыбоглазых действительно оказались охотниками за стакерами – жадными и понадеявшимися на удачу. В «Опа» зашли позавтракать и узнать сплетни, а тут два стакера сразу. Сандра выбрали, потому что показался менее опасным и без оружия. С подельниками держали магическую связь, поэтому те заявились в таверну быстро. Игру в пятигранники затеяли, чтобы не привлекать внимания: напились, играли, обвинили жулика, подрались, спокойно забрали нужное тело. У свидетелей – никаких дурных мыслей и догадок.
Он был слишком болтлив, рыбоглазый торговец. И не скрывал гнусной улыбки и превосходства в глазах. Что-то опять шло не так.
Капюшон отвёл Сандра в сторону.
– Он уверен, что рано или поздно будет по его. Знает, что его не убьют, а поэтому думает, что найдёт нас и добьётся своего.
– Ты же сказал, что сотрёшь память.
– Не всё так просто, – покачал головой Капюшон. – Где-то не здесь есть маг. И, полагаю, он – главная фигура. Магические колотушки, парализующие стакеров, магические кристаллы для связи – не просто купленные вещи. То, что стёрто, всегда можно восстановить. Вопрос в силе.
Сандр растерялся. Слишком сложно и запутанно для простых бандитов, промышляющих ловлей воинов.
– Я не смогу их убить, – отрезал без обиняков, – и Геллан тоже. У нас другая цель и свой кодекс. И то, что мы бывшие роли не играет.
– Потому что стакеры бывшими не бывают, – произнёс тихо странный Капюшон. – Я знаю. Я хотел убрать воспоминания последних суток. В любом другом случае этого было бы достаточно. А придётся убить всё добела. Так, чтобы имени своего не помнили. И тогда их маг может хоть на костях сплясать – ничего не добьётся, но, к сожалению, будет знать: что-то случилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– И продолжит ловить стакеров, – Сандр повёл плечом, словно ему что-то мешало. – Но стереть память лучше, чем убить. А кто предупреждён, будет оглядываться.
Маг кивнул и направился к бандитам. Росса их перевязала. Заботливая лендра. И снова – тихое бормотание и ввинчивание большими пальцами в лоб невидимых шурупов. Капюшон не поленился, проверил каждого. И у всех на шеях нашёл кулоны зеленоватого света. Не прикасаясь, колдовал и с ними. Что делал – не понять, только вспыхивали и исчезали золотисто-красные нити да время от времени сквозняк гулял, словно на улице буря, что распахивает двери и врывается в жилище на правах хозяйки.
– Вам надо уходить, стакер. Припасы погружены, мёртвые найдут пристанище поглубже и подальше. Эти, – она кивнула в сторону тел, – ничего не будут помнить. Уходите.
– А ты?.. – спросил невольно, сомневаясь, что здесь вообще кому-то стоит оставаться.
Ведьма криво усмехнулась:
– А что я? Жила и буду жить. Как и до вас. Тем более, я не могу бросить Миркама.
Зиргаллия нежно погладила старика по плечу, а тот улыбнулся ей и принялся деловито скручивать кнуты. Пальцы старые, а движения точные.
Обмякшие тела вытаскивали наружу мохнатки.
– Я должен и вам облегчить память, – сказал маг, – хотя бы лица и события уничтожить. Иначе всё зря.
Зиргаллия вздохнула:
– Надо – значит сделай. Но чуть позже. Вначале я хочу поговорить с Небесной.
Она щёлкнула пальцами и застенчивая рыжуля пошла за нею вслед, как привязанная. Сандр проводил их глазами. Дед Миркам доверчиво подставил лоб под руки Капюшона.
* * *
Я выронила кинжал, как только выскочила из таверны. Рухнула рядом и сидела, покачиваясь, словно болванчик. В голове звенело. Хотелось вымыться и забыть обо всём. А ещё лучше – оказаться отсюда подальше. Желательно дома, в своей постели. И понять – это дурацкий сон.
– Развезло тебя, – произнесла тихо Алеста и присела рядом.
Лицо безмятежное, чистое, без тени волнения. Ну да, ей же не пришлось видеть… Хотя кто мне доктор: я тоже могла уйти и досвидос. Отсиделась бы на заднем дворе, как все. Ничего бы не знала.
Она погладила меня по грязной руке. Сочувственно и без тени брезгливости. Не побоялась притронуться к засохшей крови. И это согрело лучше слов.
Мы сидели молча. Плечо к плечу. И её красивая белая ладонь – на моей, в пятнах крови. А внутри потихоньку развязывался узел, становилось легче дышать.
– Иранна сказала, с ним всё будет хорошо. Отойдёт. Он сильный.
Я кивнула без слов. Не первый раз Геллан валяется. Тогда, на крыльце, раненый когтями Вуга; позже – после битвы с кольцеглотом; а потом – в беспамятстве после стычки с Дирмарром. Иранна мудрая, Иранна не соврёт. Геллан очнётся – и всё станет, как прежде…
Я зациклилась и повторяла слова по кругу, как будто пластинку заело. Ни о чём не хотела и не могла думать.
Поглощённая мыслями, синеволосую Зиргаллию заметила, когда та заслонила солнце. В отдалении маячила рыже-розовая Индаруллина. Алеста тихонько поднялась и растворилась. Я одна. И ведьма надо мной. Пришлось вставать с земли.
Она такая эффектная, ладная. Всё при ней: грудь, талия, бёдра, ноги крепкие с красивой формой икр, а глаза – утопиться с головой на веки вечные. Не зря Геллан на неё повёлся. И я… растрёпанный воробей – без груди, но с попой. Короче, лучше об этом не думать.
– Вам нужно уезжать, – сказала она, помедлила и добавила: – Заберите с собой Инду. Ей не место здесь. Давно ломала голову, куда бы её пристроить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я кивнула. Человеком больше, человеком меньше. Будь Геллан на ногах, спрашивал бы кто меня. Нашла вожака стаи, блин.
– И… береги его, слышишь, – произнесла быстро, словно боялась, что не успеет или испугается. Тряхнула кудрями, крутанулась на месте и ушла назад в таверну.