Еще ни одна баба не посылала меня после страстного траха в пеший эротический в гордом одиночестве, а эта Зараза — уже дважды! И самое поганое, что цепляет меня данный расклад до печенок, до пелены перед глазами и желания свернуть чью-то худенькую шейку. Другую бы нагнул прям там и научил вежливости, а эту… Эту не могу!
— Заноза! — злобно цежу сквозь сжатые зубы, ударяя со всего размаху по клаксону и пугая редких соучастников моих ночных покатушек.
Лишь дома, стоя под душем и смывая с себя напряжение, думаю о том, отчего у меня так сносит крышу ее холодность и желание скорее вернуться домой. Ее там кто-то ждет.
Сердце каменеет, насаженное на иглу ревности. От злости в кровь сбиваю костяшки пальцев о кафель душевой кабины. Ярость черным маревом затягивает сознание, распаляя желание сорваться с место и, не медля ни секунды, ворваться в ее будуар. И только выпитый коньяк и часы на стене, предвещающие скорый рассвет, останавливают меня.
Выворачиваю на полную мощь вентиль с холодной водой. Вздрагиваю от колотящих по телу, словно ледяные иголки, струй и, прикрыв глаза, старательно отключаю все мысли. В голове — белый шум, на душе — штиль.
Падаю на кровать, не заботясь о внешнем виде, едва промокнув полотенцем на теле капли ледяного душа. Зарываюсь лицом в подушку и проваливаюсь в темень ночного беспамятства.
Визгливый будильник надрывает плотный кокон тягуче-удушливого сна. Со скрипом открываю глаза; у меня такое чувство, будто спал лицом в песочнице, причем с открытым ртом. Гул в ушах и долбящая боль в висках дополняет картину «радужного» утра. По мне словно проехался асфальтоукладчик, и не единожды.
От чего же так погано? Ах, да! Заноза!
И Мой кулак вновь впечатывается в стену душевой. Быстрые водно-гигиенические процедуры, чашка крепкого кофе без сахара и сливок. Заковываюсь в деловые доспехи, цепляю в прихожей ключи от припаркованной на подземном паркинге спортивной тачки и, проклиная утренние заторы на дорогах, ползу с черепашьей скоростью к зданию бизнес-центра.
В голове зреет план воспитания Занозы. Сегодня же, минуя всяческие сборы вещей и прочие радости, поселю нё в своей квартире. Не отпущу от себя ни на шаг. Прикую, если надо, цепями на все то время, что мне необходимо для излечения от зависимости. Хрен она в ближайшее время встретится с кем-то посторонним!
Идея загорается в воспаленном мозгу яркой неоновой лампочкой, когда я уже паркую автомобиль около офисного здания. Скоростной лифт за считанные секунды доставляет меня до административного этажа, и, широко шагая по ковровым дорожкам коридоров, я все больше утверждаюсь в необходимости задуманного.
На мгновение замираю около приоткрытой двери в приемную, наблюдая сквозь щель за своим новым личным помощником. Ее строгий наряд — узкая темно-синяя юбка, прикрывающая коленки, без намека на фривольность, белая блуза с коротким рукавом, вновь застегнутая под самое горло, и шпильки — смотрится на малышке похлеще самого развратного платьица из секс-шопа.
Черт! Над дресс-кодом тоже надо поработать. Мозг плавится от разнополярных эмоций, и я, сжав кулаки, толкаю дверь. Грозно печатая шаг, прохожу до двери в свой кабинет, кидая на ходу немного опешившей девушке утренние приветствие.
— Сделай две чашки кофе и зайди ко мне, — добавляю, заходя в кабинет.
До появления на пороге Занозы с подносом в руках и взволнованно-удивленным выражением на лице, успеваю проштудировать намеченные рабочие встречи на ближайшую неделю. Отмечаю, какие из них перенести, а на каких Стас и без меня может справиться. Затем связываюсь с авиакомпанией, желая подать заявку на вылет корпоративного джета.
— Проходи, — не отрываясь от заполнения документа на сайте компании, приглашаю застывшую около двери в легком недоумении личную ассистентку к более активным действиям.
Ксения нерешительно проходит по кабинету и застывает послушной секретаршей около стола, правда, с противоположной стороны. Аккуратно опускает поднос на столешницу, берет чашку чуть дрожащими пальчиками и ставит передо мной. Вопросительно взирает на вторую, а я, наблюдая за ней краем глаза, старательно сдерживаю серьезное выражение лица и полное безразличие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Присаживайся, — все же не выдерживаю я и киваю на кресло, стоящее рядом. — Вторая чашка — для тебя.
Заноза хмурит брови, поглядывая с подозрением на предложенное мною место.
— Так будет удобнее, — уточняю, продолжая уверенно стучать по клавишам, и вбиваю дату вылета и направление полета, а также число пассажиров (двое).
Щелкаю на значок «отправить» и только тогда обращаю все свое внимание на Занозу.
— Садись, — давлю её начальствующим тоном и пододвигаю кресло ближе к своему. — Нам надо разобраться с рабочим планом на неделю, а он в компьютере.
Бля, как же это кайфово — следить за меняющимися на ее лице эмоциями! На то, как она старается ровно держать спину, выказывая все свое напускное безразличие и храбрость, как осторожно опускает свою аппетитную попку на краешек сиденья, игнорируя предложенный мною напиток, словно тихоня- отличница, вызванная на ковер к директору из-за вдруг сорванного ею урока.
В её взгляде бушует такой ураган разноплановых желаний — от «сорваться с места и скрыться в самом дальнем уголке нашей планеты» до «придушить меня и бросить мой хладный труп в сточной канаве».
Откидываюсь на спинку кресла, не переставая наблюдать за Занозой. Втягиваю носом потрясающе дурманящий аромат моего нового утра. Запах моей малышки — пробуждающаяся прохлада наступающего дня — гармонично сплетается с нотками терпкого кофе. Безудержное воображение тут же рисует мне яркие картинки более приятного содержания с сюжетом на отличный домашний порноролик для личной видеотеки.
— Может, вы кофе без меня попьете? — вторгается в мои фантазии чуть хрипловатый голос Занозы.
Отставляю чашку, разворачиваюсь к ней и, пододвинув ее кресло ближе к своему, заключаю строптивую сотрудницу в плен. Мои руки на подлокотниках ее стула, ноги широко расставлены так, что ее коленки почти упираются мне в пах. Она вжимается спиной в мягкую спинку и, даже, почти не дышит.
— А я хочу его выпить с тобой. — Наклоняюсь как можно ближе и негромко, но с долей категоричности заявляю: — Ты же не против?
Касаюсь губами бархатной кожи зарумянившейся щечки, наматываю на палец прядь шелковистых волос, впитываю ее чувственность, словно живительный эликсир. Скольжу ладонями от округлых коленок вверх по тонкому нейлону чулок, прячущих под невесомой паутинкой от меня нежность девичьих ножек. Подцепив край слишком узкой юбки, провожу руками по плотно сжатым бедрам. Торможу, едва пальцы касаются горячей обнаженной кожи над кружевной резинкой в такой опасной близости от желанного местечка, что штормовое предупреждение в сознании грозит сорваться и послать лесом все правила.
Маленькие ладошки ложатся поверх моих, и даже через ткань чертовски мешающей юбки я чувствую их легкую дрожь и настойчивые попытки не допустить непоправимого, но прерывистое дыхание и чувственная пелена в небесной синеве ее глаз говорят об обратном.
— Вы же не… — запинается на полуфразе.
— А мы и не… — вторю ей и контрольным поцелуем в приоткрытые губы завершаю эротическую дегустацию своего личного наркотика.
Отодвигаюсь от нее, выпрямляюсь в кресле и возвращаюсь к работе, словно всего лишь пару секунд назад ничего порочного не происходило. Открываю электронный планинг и с полным погружением в рабочий процесс диктую личному ассистенту необходимые изменения в рабочем плане на неделю.
— В течение получаса все откорректирую, — немного сбившимся голосом отчитывается Ксения. — Я могу идти?
— Да, и еще… — торможу ее порыв покинуть мой кабинет как можно скорее, — вечером вылетаем в Сочи на неделю. Оформляй документы на командировку.
— Я не могу. — Потупив взгляд, она качает головой.
— Напомнить тебе условия контракта? — Ночная злость вновь поднимает голову гадкой змеей.
— Я помню их, и помню про совместное проживание, но…