Какие чувства во мне вызывает данное транспортное средство, не могу понять, но явно не то, какое должно бы. Мне же безразлична вся эта херня и абсолютно все равно, на каком убожестве она возит своего ребенка. Ведь так? Наверно, да! Вот только отчего-то в мыслях моментально возникает самый бредовый сюжет в моей жизни, в котором я покупаю в детском магазине самого навороченного и мегаудобного монстра детской промышленности в сфере передвижения. И тут же больная фантазия выдает следующий кусок видеоряда: моя Заноза, катящая эту коляску по тенистой аллее парка, пока я, отлучившись на пару минут, покупаю сладкую облачную пакость!
Ментальный подзатыльник моментально выветривает из головы всю эту сопливую муть, а щелчок отворяющегося замка возвращает в реальность.
— Ой, добрый вечер, Глеб Сергеевич! — Малолетняя зараза обливает меня, словно из ушата, приторным лицемерием. Улыбается, стоя на пороге и явно не горя желанием впускать меня в квартиру. — А Ксюша пока занята, — поет она, наращивая обороты моего негодования.
Но вредная сестра Ксении с ее «дружелюбием» не срывает предохранители на чане моего благодушия так, как раздающийся мужской голос.
— Ксень, я повесил шторы в спальне.
— Спасибо, — тепло отвечает моя Заноза и скрывается в одной из комнат в глубине квартиры.
Успеваю заметить лишь темную макушку малыша у нее на руках, и забрало падает, переводя меня в режим злого огнедышащего дракона. Какого хера она позволяет себе такую вольность?! Как привести мужика в предоставленную мной квартиру? И вообще, могла бы и оплатить дизайн под ключ. Что за скупость?! Не из своего же кошелька оплачивает. Ну, или меня бы попросила…
Грубо отодвигаю в сторону ехидно улыбающуюся девчонку. Решительно шагаю по квартире, даже не обращая внимания на внесенные изменения. Плевать! Мысль о том, чтобы забрать ее в свой пентхаус, даже с маленьким спиногрызом, мигает красной лампочкой в буре нарастающих волн негодования.
— Глеб, — тормозит меня за шаг до взрыва голос Ксении, появившейся предо мной, — прости, не ждала тебя раньше пяти. Но я готова, и мы можем идти.
Она тараторит на одном дыхании, оттесняя меня от закрытой двери в комнату.
— Риша, мы уходим, — кидает она в сторону. — Максим засыпает, не шумите сильно, хорошо?
— Угу, — раздается совсем близко. — Мы будем вести себя прилично.
— Обещаю, — вторит ей тот самый мужик.
Оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с парнем не намного старше Ксении. Не качок, но спортивными тренировками в зале, не пренебрегает, да и налицо интеллект явно выше среднего. Недоброжелательность к этому типичному представителю современной молодежи у меня не пропадает окончательно, но значительно снижается, пропорционально росту уверенности в том, что «этот точно не герой ее романа». Да еще и блондин.
— Пойдем. — Ксения отвлекает меня от сканирования парня, смотрящего на меня с открытым безразличием. — Опаздывать на деловую встречу неприлично.
Маленькая ладошка цепляется за мое запястье, клеймя прикосновениями нежных пальчиков. Заноза тенет меня в сторону прихожей, где, все так же крепко держась за мою руку, пытается надеть босоножки на опасно высокой шпильке. Первым порывом хочу запретить ей эти орудия психологической пытки, но затем, подтолкнув её чуть в сторону, усаживаю на пуф. Как чертов принц, опускаюсь на одно колено и помогаю «золушке» с ее туфельками.
Она замирает испуганным кроликом, почти не шевелится и даже не дышит. А я, как идиот, улыбаюсь, застегивая тонкие лямочки на её щиколотке, на этот раз не скованной невесомым капроном. Не отказываю себе в удовольствии и прохожусь подушечками пальцев вверх к подколенной ямке, замираю на миг, чтобы поймать неровный вздох Занозы.
Вся злость испаряется, словно робкие капли долгожданного дождя с раскаленного асфальта, а душу наполняет желание послать полем деловую встречу, сгрести Занозу неандертальским способом, закинув на плечо, и утащить в свою новомодную берлогу.
— Ой, вы еще здесь? — с наигранным удивлением восклицает неугомонная ехидна, ломая ауру нарастающего кайфа от элементарной близости желанной малышки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Уже уходим, — спохватывается Ксения.
Быстро подскакивает и в своем рвении побыстрее скрыться, прикладывается коленом к моему, ни в чем не повинному носу. Незавуалированное ругательство слетает с моего языка, и, по большому счету, в адрес нахалки, умеющей «вовремя» появиться. На глаза наворачиваются непроизвольные слезы, а я зажмуриваюсь, стараясь успокоить себя и неприятное ощущение в пострадавшей части тела.
— Прости, прости, прости… Я нечаянно…
Ксения причитает, хватаясь за мою ладонь, в попытке убрать ее от носа и, видимо, оценить степень повреждения.
— Надо холод приложить, — как заправская медсестра, командует она и тянет меня на кухню.
— Не надо, — отмахиваюсь, перехватывая ее руки и останавливая на полпути. — Все нормально.
— Правда? — В её голосе и глазах столько переживания и заботы, что я готов и другие части тела подставить под ее удары, лишь бы получать потом вот такую первую помощь.
— Правда, — выдыхаю, и мы все же покидаем квартиру.
Уже в лифте Ксения извиняется, что в ее скромном багаже не нашлось вечернего наряда, а я, отмахнувшись от такой мелочи, позволяю воображению разгуляться по полной в сценарии избавления Занозы от стильного платья-«футляра» цвета синего неба, под стать ее глазам.
Глава 28
*Ксения*
Ужин и впрямь оказывается деловым, а не уловкой Глеба для того, чтобы затащить меня в пафосный ресторан, а потом… Жмурюсь, прогоняя из головы непристойные мысли.
Вновь окидываю взглядом окружающий нас интерьер, никак не сочетающийся с моим скромным внешним видом — простеньким платьем и отсутствием каких-либо украшений. Да, я выгляжу оборванкой, и этот факт, на удивление, меня немного злит. Глубокий вдох, мысленный счет до десяти и обратно, и я концентрируюсь на том, что в данном случае важны мои деловые качества, а не то, во что я одета.
Ковыряю вилкой салат, вполуха слушаю разговор двух мужчин. Складывается впечатление, что эти ребята уже давно все решили и сегодня просто формально обмениваются любезностями.
Теряю нить их рассуждений, мысленно перебирая различные мелочи, которые необходимо будет доделать завтра, чтобы квартира окончательно приобрела жилой вид. Порой односложно отвечаю на вопросы, изредка задаваемые мне деловым партнером Глеба, искусственно улыбаюсь, гадая, чем закончится сегодняшний вечер.
— Милая, мы утомили вас? — Ладонь собеседника Глеба накрывает мою.
Улыбка примораживается к губам, и я, еле скрывая чувство брезгливости, медленно вытягиваю руку из влажного и противного прохладного плена. Взгляд Эдуарда Олеговича (так при знакомстве представил его Глеб) скользит по мне, оставляя после себя липкий след похотливого самца и желание отмыться.
— Все в порядке. — Щеки уже болят от наигранной доброжелательности.
— Но нам все же уже пора. — Глеб произносит это с той толикой заботы, что свойственно семейным парам, словно он заботливый отец семейства и спешит домой, к детям и тихому уютному вечеру.
А еще я улавливаю в его голосе нотки недовольства. Искоса смотрю на него и замечаю, с каким плохо скрываемым негодованием он хмурит брови, наблюдая за Эдуардом Олеговичем. В его глазах ревность?
— Уже? — расстроенно спрашивает Эдуард. — А как же десерт? Ксюшенька наверняка ведь не откажется от сладкого? — Его голос звучит двусмысленно и, даже как-то похабно.
Передергиваю плечами, сдерживая себя в желании отряхнуться от его слов, взглядов и нескрываемых намеков.
— Ксению дома ждет полугодовалый ребенок, — деловым тоном обрубает Глеб дальнейшие притязания. — Я и так нагрузил ее сверхурочной работой.
— Такой милашке я готов платить тройной оклад за безлимитный рабочий день.
— Не переживайте, Эдуард Олегович, я очень высоко оцениваю деловые навыки и трудоспособность своих сотрудников.