взгляд на Катю – синие искры. Крепко сжал ее руку в своем кулаке. А полковник Гущин стушевался – вот так они стоят друг за друга. Она за него, он за нее. Горой.
Он хотел немедленно с ними распрощаться прямо на Смоленской площади. Пусть катятся к черту оба… Расследуют вдвоем, сладкой парочкой. А он и сам разберется. Если возникнет надобность, свяжется… потом, позже, когда его раздражение утихнет.
У Кати сигналил мобильный.
– Алло, я слушаю.
– Это Горбаткин из музея, помните меня? День добрый.
– Здравствуйте, Всеволод. – Катя включила громкую связь. Ранее в зоомузее, записав в мобильный продиктованный хранительницей оссуария номер сестры Красновой, она сама вручила пожилой ученой даме и Горбаткину визитки со своим телефоном.
– Я вас беспокою по поручению Адели Викторовны. Вы все еще занимаетесь трагедией, произошедшей с Еленой Станиславовной? – осведомился Горбаткин вполголоса.
– Да. Что-то случилось?
– В музей сегодня заглянул участковый, объявил нам – дело закрыто. Адель Викторовна с ним повздорила, обвинила в некомпетентности. Приказала мне звонить вам. Она желает побеседовать лично с вами, вы ей понравились. И с вашим дерзким напарником. Она пообещала потерпеть в музее его присутствие. Сможете приехать сегодня?
– Мы недалеко, с радостью снова посетим музей, – ответила Катя.
– Выдвигаемся к вам. Горячий привет Адели Викторовне! – оповестил Горбаткина Гектор по громкой связи.
Они дошли до припаркованного «Гелендвагена». Полковник Гущин, минуту назад собиравшийся отчалить, следовал за ними по пятам. Что еще не так в Зоологическом музее? С чего снова всполошились тамошние «божьи коровки»? Его душило профессиональное любопытство, несмотря на смурное, минорное настроение. К тому же он планировал вернуться в главк, а музей – напротив его места работы. «Черт с ним, с Троянцем и его гонором… пусть подбросит меня хоть до Никитского переулка», – думал Гущин, переводя дух.
В результате их всех встретил Горбаткин в зеленом фойе музея.
– Адель Викторовна ожидает вас в Инфернальном, – кратко сообщил он.
– Где-где? – полковник Гущин с чисто детской непосредственностью взирал на фрески фойе, на чучело слонихи, приткнувшееся в дальнем углу. Он опять вспомнил – в летний зной в музее распахивали дверь настежь, из недр несло вонью нафталина. И на солнечный свет из музейной тьмы выпархивала моль…
– В Костном зале сравнительной анатомии, – пояснил Горбаткин. – Он сегодня закрыт на профилактику. Я вас провожу.
Они следовали за ним через Нижний зал, посетителей было немного, музей казался полупустым. Горбаткин открыл двери Костного зала, сняв с ручки табличку «Посторонним вход воспрещен». Они очутились в царстве скелетов. В лесу из гигантских костей и черепов можно заблудиться… И это ощущение лишь усугубляли грандиозные панно на стенах, изображающие реконструкции ископаемых позвоночных. Давно вымершие создания, некогда населявшие нашу планету. Хранительница оссуария Адель Викторовна восседала на стуле у окна. На коленях у нее – бумаги, на подоконнике – та самая серая коробка. Адель Викторовна читала архив профессора Велиантова.
Они поздоровались, Адель Викторовна кивнула, разглядывая их сквозь очки. Ее костыль, прислоненный к стулу, соскользнул и грохнулся на пол. Эхо в Инфернальном зале поразило Катю. Гектор быстро нагнулся и поднял палку, подал ее ученой даме.
– Мерси, – ответила она своим скрипучим голосом. – Я секу с лета – вы с московскими ментами из разных ведомств. Так?
– Совершенно верно, – ответила Катя. – Мы ваши соседи из областного ГУВД. Полковник Гущин – замначальника главка. На наших глазах Елена Краснова упала тогда из окна, и мы пытались ей помочь. Действовали по горячим следам. Но проверку по факту ее смерти сейчас ведет Петровка. И территориальная полиция.
– Умывают они руки. Признали инцидент несчастным случаем, а на уме у них самоубийство Лены. Я по глазам участкового видела: он считает, мы сотрудницу довели до суицида. Позор нам, – ответила Адель Викторовна. – Честь зоомузея для нас превыше всего.
– Сразу понял, Адель Викторовна, вы здесь все очень серьезные и суперкрутые люди, – ввернул Гектор непередаваемым тоном.
– Вы! – ученая дама нацелила на него палец. – Я на вас накричала давеча. А сейчас вижу – на мента вы абсолютно не похожи. Они все зашоренные, недалекие и страх занятые. А у вас, красавца-колоброда, проблеск разума в очах.
– Я, считайте, в отставке, вольный стрелок. Точно, колоброд! – Гектор улыбнулся пожилой даме мягко, по-дружески.
– Он не полицейский и никогда к МВД не принадлежал, – моментально поставил точки над i полковник Гущин, решив поквитаться с Троянцем, – хоть здесь, в музейном царстве скелетов, чучел, нафталина и моли, но быть первым, а не вторым, ведомым!
– Разговариваю с вами, милочка, – Адель Викторовна обратила свой царственный взор на Катю. И сделала великодушный жест Гектору и Гущину: – Вы слушайте. Лена наша… Елена Станиславовна что-то нашла.
– Здесь, в музее? В архиве пропавшей экспедиции? – уточнила Катя.
– Может, где-то еще. Помела по другим сусекам. Лена наша. Выясните источники и сообщите музею.
– А предмет ее интересов, кроме записок почти столетней давности? – спросил Гектор.
– Вы мне доложите, – веско парировала Адель Викторовна. – И музею.
– Краснова была знакома с бизнесменом из Казахстана по фамилии Нурсултанов? – поинтересовалась Катя.
– Понятия не имею, – ответила пожилая дама.
– А вы? Или другие ваши сотрудники его знают?
– Я – нет. За прочих говорить не стану. Но лично я впервые слышу его фамилию в стенах музея. Я вам назову другую фамилию. Облегчу вам первичную задачу. Осмоловская Юлия.
– Кто Такая Еще? – внятно, громко, раздельно, тоном настоящего полицейского бросил полковник Гущин. Адель Викторовна его тоже начала сильно доставать. Ишь ты, старая перечница. Еще командует!
– Вдова Юрия Велиантова, – столь же внятно и громко, в тон ему ответила Адель Викторовна. – Не повышайте голос, сосед-полицейский. В Инфернальном могучий резонанс, а позвонки экспонатов хрупкие местами. Еще рухнет вам на лысину наш уникальный дипротодон[15], век с музеем не расплатитесь.
– У переводчика из шестидесятых годов Юрия Велиантова осталась вдова? – быстро ввернула Катя. – Сколько же ей лет сейчас? Она жива?
– Она всех нас переживет, – ответила Адель. – Она выскочила замуж за переводчика Велиантова в восемнадцать, он был ее гораздо старше. Он погиб во время отпуска, оставив ее вдовой. И потом она вышла замуж, сменила фамилию. Музей разыскивал родственников профессора Велиантова, намереваясь отмечать его стопятидесятилетие, обращался в ваши компетентные органы. Нам и откопали Юлию Осмоловскую. Здесь ее мобильный и адрес, она живет за городом, – Адель Викторовна протянула Кате сложенный листок, который взяла из вороха документов. – Потолкуйте с ней сами.
– А почему вы нас к ней посылаете, Адель Викторовна? – спросил Гектор, забирая у Кати листок.
– Лена Краснова к ней, кажется, ездила.
– Она вам сама сказала? – уточнила Катя.
– Нет. Она играла с нами – с музеем – в молчанку. Она настойчиво интересовалась материалами подготовки несостоявшегося празднования юбилея Велиантова. Тормошила Севу, – Адель Викторовна кивнула на притихшего Горбаткина. – Затем пристала, словно банный лист к… телу, ко мне. Вынь да положь – покажите бумаги. Я ей сообщила про