Одним из этих вопросов была продолжающаяся “переписка тортами” с неведомым заказчиком. В тот самый первый вечер, когда я ждала его, ничего особенного не произошло. Пришел тот самый человек, входить, как и накануне, не стал.
Одно я разглядела, ибо очень старалась, что это всё-таки не сам герцог — хоть и было уже темно, и человек держался в тени. Шрама на лице точно не было.
— Заказ готов, госпожа? — тон таинственного посыльного был преисполнен уважения. От чего моя повышенная тревожность снизила градус.
— Конечно готов, проходите, — сделала попытку я. Моё любопытство нарастало.
— Я просто заберу его, если вы не возражаете, леди, — и мужчина протянул мне еще одну крупную монету.
— Это очень много, — попыталась отказаться я, — вчера вы уже полностью оплатили свой заказ.
— Я лишь исполняю поручение моего хозяина, — любезно ответил человек, принял от меня упакованный торт и сказал:
— Ровно через неделю я приеду за следующим, вы согласны?
Я растерялась, уже ничего не понимая.
— Хорошо, но что именно приготовить?
— На ваш вкус, госпожа Шарлотта, всего доброго.
И через полминуты послышалось громкое цоканье по каменной мостовой. Лошадей была как минимум четвёрка — экипаж был богатым.
С тех пор я приготовила уже несколько тортов и разных десертов, отдавая их раз в неделю посыльному. Он был каждый раз одним и тем же, процедура передачи тоже неукоснительно повторялась.
Не знаю, почему, но я вкладывала в изготовление этих заказов какой-то особый смысл, надеясь, что неведомый заказчик прочитает мои тайные, практически масонские послания.
В какой-то я вложила тревогу и вопрос, в другой надежду, в третий завуалированный интерес. Я думала и фантазировала, кто бы это мог быть, если это не был мой жених.
А если это был он — то его поведение тоже вызывало непонятную у меня реакцию. Что-то во всем этом трогало и сладко тревожило мою душу.
Впрочем, это мог быть и просто образовавшийся поклонник, которых, к слову, было у меня здесь немало. Причем самых разных сословий.
— Госпожа Шарлотта, к вам посетитель! — услышала я голос Дьюи — паренька, который теперь жил в моём доме вместе со своей сестрой Дилис. Ребята оказались очень славные. Они были погодки — Дьюи младше Дилис на год. Оба бойкие и проворные.
Сейчас Дилис с Дьюи наводили порядок в лавке, Винни с Мередит делали закупки на рынке, а я ставила в очаг очередное тесто, которое должно было превратиться в нежнейший воздушный бисквит.
— Дьюи, я выйду через несколько минут! — крикнула я и, захлопнув дверцу печи, отправилась в спальню взглянуть на себя в зеркало.
Щеки раскраснелись от жара духовки, от этого глаза казались еще более васильковыми. Заметила, что лицо стало не таким округлым, кажется, я немного похудела.
Я давно уже забросила свои занятия гимнастикой, которые начала в надежде скинуть вес — физической активности мне хватало и в работе. Однако, и тортики мы все поедали в значительных количествах, поэтому в целом я оставалась такой же пышкой. Ну и ладно. Мужские взгляды таяли на мне, словно масло на сковороде и я даже успела к этому привыкнуть.
Я вышла в помещение лавки, которая уже напоминала небольшой салон-гостиную. Пришлось её облагородить кушетками и диванчиками, а также небольшими столиками — благородные дамы, посещая рынок со своими служанками, теперь любили скоротать здесь полчаса-час за чашечкой чая с каким-нибудь пирожным, обсуждая сплетни дня.
Обычно я к ним прислушивалась, но ни моё имя, ни имя герцога Корнуолла ни разу за это время не прозвучало.
— Добрый день, госпожа Шарлотта, — передо мной стоял один из тех, кто пытался добиться моего расположения — баронет Фалтон, младший и немного не от мира сего сын барона Фалтона. Основная часть земель барона находилась за городом, в городе его отпрыск якобы занимался приходящими в порт кораблями барона. На самом деле за всем следил специальный управляющий, а баронет Фалтон болтался без дела, разъезжая по званым ужинам. Он считался поэтом и вообще романтической натурой, так что его общество было приятно местным леди. Лично мне оно порядком мешало, потому что он отнимал у меня порой массу времени, потягивая чай с лимоном и записывая на надушенных листочках свои поэтические сочинения, которые пытался потом всунуть мне в рукав.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мне приходилось ему мило улыбаться — всё-таки со знатными особами ссориться мне было не с руки, репутацию мою мог испортить любой из них.
— Доброго вам дня, милорд, — поприветствовала я его. На меня восхищенно смотрели близко посаженные голубые глаза, на бледном прыщеватом лице. Губы баронета были тонкие, очень яркие. Выглядели они как рана. Что в нем находили местные молодые леди я совершенно не понимала.
— Госпожа Шарлотта, вы с каждым днём всё очаровательней! Выглядите, как самая сладкая кремовая булочка из вашей лавки! — и он склонился, чтобы поцеловать мне руку. Я поморщилась.
Несколько раз я задавалась вопросом — не он ли мой таинственный заказчик. В общем, он вполне мог бы. Таинственность, романтика — это было прямо вот его по натуре.
Но от чего-то моё сознание сердито отметало эту мысль. Я не хотела, чтобы это был он…
В эту минуту звякнул колокольчик — вошел кто-то еще из посетителей. Баронет отпрянул от меня и отошел, присев за столик, однако успев сунуть мне в рукав очередную виршу.
С облегчением я вернулась к себе на кухню и развернула листок.
В честь дамы прекрасной готов я на бой,
Готов я сразиться с несметной ордой.
Дракона поймать, великана убить,
Готов любой подвиг в сей вмиг совершить.*
Господи помилуй, и смех и грех! Я покачала головой и вернулась к приготовлению крема для трёх заказанных тортов. Но больше всего меня занимал другой заказ. Сегодня я придумала кое-что, что могло бы спровоцировать таинственного заказчика раскрыть своё инкогнито и я с замиранием сердца обдумывала свою идею.
Глава 17
Я шла по набережной, наблюдая как кружатся над рыбацкими баркасами чайки, в надежде урвать лёгкую добычу. Ветер трепал мне волосы, он пронизывал меня насквозь, я очень сильно рисковала заболеть. Но мне просто необходимо было вырваться из лавки на воздух. Обнулиться, так вроде говорят. В последние две недели всё давило на меня и я еле сдерживалась, чтобы не говорить резко с окружающими, просто ушла в себя.
Дело в том, что после того, как я с замиранием сердца и в предвкушении какого-то развития событий отдала посыльному торт с посланием, он больше не появился. Напрасно я ждала ответа, каждый раз с надеждой глядя на открывающуюся дверь — визиты прекратились.
Я спрашивала сама себя, почему это имеет для меня такое значение. Сама ведь не хотела лишнего внимания. Не хотела себя обнаружить.
В тот последний раз, когда я исполняла заказ, я вписала в рисунок слова: “Жду с вами встречи”. Конечно, это было очень смело, но я утешала себя тем, что если я ошибаюсь, это смотрелось просто как романтичная открытка на торте.
И теперь я не знала, что думать, что совершенно меня расшатало за эти две недели.
За мной увязалась грязная собака, со свалявшейся кудрявой шерстью. Худая и скорее всего голодная — от меня вкусно пахло выпечкой и запах привлёк её. Она кралась рядом со мной, дрожа и принюхиваясь.
Я присела рядом с ней и погладила, ощутив под ладонью тонкую шкурку и косточки. Свистнув ей, я позвала её за собой и повернула обратно к дому. Животное необходимо было накормить, обнулимся как-нибудь в другой раз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Для себя я решила, что выбрасываю эту историю из головы. Скорее всего я нафантазировала себе романтичную историю и незаметно для себя попалась на умело всаженный крючок. На самом деле это мог быть какой-нибудь вельможа, который просто развлекался, пробуя мой ассортимент.
В лавке было время затишья — с утра все, кто хотел, уже скупились, вторая волна пойдёт позже, чтобы купить свеженького печенья к вечеру.