– Тогда зачем ты здесь, Касси?
– Почти с деловым предложением. Только давай найдем какое-нибудь другое место для беседы. Не хочу, чтобы твой отец снова выгнал меня.
– Он никогда не позволил бы себе такого!
– Конечно, нет, Элл. Я снова лгу, – не удержалась от замечания, – но речь сейчас не об этом.
В беседке нам обоим было бы неуютно, поэтому Элл предложил небольшой павильон за домом. Раньше его здесь не было. Видимо, построили недавно по случаю избавления семейства от заразы по имени Кассия. Злая шутка, но именно это я чувствовала, вернувшись туда, где была счастлива, откуда после меня гнали как дворняжку.
От закусок и напитков отказалась, сразу перешла к делу. Мой сырой и недоработанный план не вызвал восторга у Элла. Пришлось убеждать его, снова используя запрещенные методы.
– Рик – сильный менталист. Я говорю об этом открыто, потому что ты и сам все понял. Кто еще смог бы, несмотря на все магические аномалии, заставить Дика говорить? Позвольте ему еще раз побеседовать с преступником, – эльф скривился, но не перебивал меня, – но в другом месте. Мы можем убить двух белок одновременно.
– Двух зайцев, – поправил меня Элл, улыбнувшись. – Правильно говорить "двух зайцев".
– Не будь занудой!
– Касси, для чего тебе это? – спросил он. Меж бровей появилась складка, которой раньше не было. Наше расставание и для него не прошло бесследно. – Я столько раз просил тебя о помощи и получал отказ. Сегодня ты сама пришла ко мне. Что ты задумала? Чего хочешь добиться?
– Справедливости для нас и одного маленького мальчика.
– Так ты поверила ему? Не думала, что твой маг с сильным ментальным даром внушил тебе эти чувства, желание помочь? Пришел не пойми откуда, хорошо устроился, живет за твой счет…
Я не стала переубеждать его. Вытянула защитный амулет из-за ворота платья.
– Знаешь, что это? – Элладан кивнул. – Я ношу его с того дня, как мы расстались. Больше никто ничего не сможет мне внушить.
– Прости…
– Не стоит, Элл. Мы оба виноваты, но теперь все в прошлом.
Я уходила со спокойным сердцем. От этой встречи я получила намного больше, чем ожидала. Словно сбросила груз с плеч, вынырнула на поверхность из вязкого болота, вдохнула полной грудью.
Элл проводил меня до калитки. Обещал подумать, значит, я почти победила. Самым сложным было убедить его. Остальное за него сделает острый ум и желание раскрыть запутанное преступление.
День, можно сказать, удался, если бы не появление на моем пути человека, которого я ожидала, но совсем не хотела видеть. Хотя его нельзя назвать человеком при всем желании.
Глава 41
Румилион Иврин опешил, увидев меня, остановился, смерил внимательным взглядом. Удивленное выражение лица сменилось привычном отстраненно-пренебрежительным. Мой несостоявшийся свекр быстро взял себя в руки.
– Что ты здесь делаешь? – процедил он. – Неужели в тебе совсем не осталось гордости? Снова пришла умалять впустить тебя?
– Зашла в гости, проведать старика, а вас дома нет, папа.
Эльфа передернуло.
Я улыбнулась самой милой улыбкой, но со стороны она скорее всего напоминала оскал. Румилион точно не оценил. Бледное аристократическое лицо стало белее мрамора, который украшал его дом. Трость в руках мужчины треснула. Кто-то считал эльфов слабыми? Ничего подобного! И силы, и дури им не занимать, как и представителям других рас.
– Паршивка! Как тебе не стыдно?
– Стыдно должно быть вам за то, что вы разрушили жизнь вашего сына. Думаете, без меня он станет счастливее? Я искренне желаю ему этого, но пока не заметила радости в его глазах. Про себя молчу. Кто я и кто вы? Небо и земля, но только без земли мы давно вымерли бы.
Я обошла его и пошла вперед. Прямая спина, гордо поднятый подбородок, неспешная походка, но кто бы знал, как тяжело мне было не сорваться на бег. Как сложно сохранять достоинство, когда так хочется ударить по этому самодовольному лицу, стереть с него ухмылку.
– Не смей так уходить! Мы не закончили!
Я глубоко вздохнула, медленно обернулась, спросила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Вам есть, что добавить? Сначала ваша жена убеждала меня бросить Элла, чтобы не причинить ему боль. Эльфы живут дольше, сказала она, а ты состаришься и умрешь намного раньше. Зачем мучить себя и его? После вы предлагали мне деньги, повышение по службе, привилегии, только бы я отошла сторону. Когда не получилось, подослали этого мерзавца Иллуватара, который заколдовал меня, убедил в том, что он мой жених. Едва не лег со мной в постель, лишь бы добиться своего. Скажете, что не знали об этом? Не верю! Мало? Напомнить вам, что меня выгнали с работы по надуманному обвинению, чтобы мы с Эллом реже виделись? Скажете, что не приложили к этому руку?
Если вначале разговора Румилион бледнел, то теперь его кожа приобрела какой-то странный сероватый оттенок. Ноздри раздувались, играли желваки, губы превратились в тонкую полоску.
– Пошла вон! – крикнул он. – Не смей больше никогда появляться в этом доме.
– С удовольствием!
Подхватив подол платья, я и правда поспешила уйти.
Того, что произошло дальше, я не желала, но какая-то часть меня ликовала, когда я заметила Элла. Не знаю, сколько он успел услышать, но даже последних слов Румилиона было достаточно, чтобы разрушить образ безупречного отца.
– Поговорим, отец? – спросил мой бывший жених. – Без свидетелей.
Голос, лишенный эмоций, было больно слышать, но рано или Элладан должен был узнать правду, имел на это право. Жаль, что это произошло тогда, когда для меня потеряло всякий смысл.
Румилион начнет выкручиваться, попытается обелить себя, заставить сына сомневаться. Может быть, старый интриган даже преуспеет в этом. И все же я чувствовала себя отмщенной.
***
На площади, куда я завернула за продуктами, царило странное оживление. Горожане стояли полукругом и что-то бурно обсуждали. Кричали и ругались, щедро сдабривая свою речь крепким словцом.
Обычно я сторонилась таких сборищ, но сейчас не смогла пройти мимо. Мало ли, что интересное смогу узнать.
– Криворукий, – распекал кого-то мужчина. – Косоглазый! Откуда только такие беруться? Не умеешь, не берись! Одни убытки от тебя!
Толпа поддерживала его громкими криками и советами. За того, другого, никто не хотел заступиться.
Я попыталась протиснуться, а после пустила в ход локти. Растолкала людей, оказалась впереди. Теперь я видела картину целиком.
На земле с обнимку с куском хлеба сидел Матиас. Под глазом наливался синяк. Рукав старенькой рубашки, порванный в нескольких местах, оголил худое плечо.
– Господин Бартоло, что случилось? За что ругаете мальчика?
Пекарь обернулся ко мне, вытер руки о белоснежный фартук, ответил:
– Да вот, пожалел голодранца, взял на работу, а он весь товар перепортил.
Несколько булок и правда лежали на земле. Больше ничего испорченного я не заметила.
– Сколько?
– Что? – не понял мужчина.
– Сколько стоит эта выпечка? Назовите цену, я заплачу.
– Не надо, – буркнул Матиас, а мне впервые захотелось шлепнуть его. Не время показывать гордость. – Сам справляюсь.
– Справишься, если тебя посадят в темницу в крысам, – шикнула на него. Никогда не умела обращаться с детьми. – Хочешь накормить их собой? Они оценят, не сомневайся.
– Что вы такое говорите? – попыталась пристыдить меня торговка зеленью. – Зачем пугаете мальчишку?
– Что же вы раньше за него не заступились? – не сдержалась я. Разговор с Румилионом не прошел бесследно. Я снова начинала злиться. – Почему не помогли?
Женщина промолчала. Я достала несколько монет, отдала пекарю. Протянула ладонь Матиасу, помогла подняться. Мальчик так и не выпустил хлеб. Видимо, голодал и довольно долго.
– Тетка тебя совсем не кормит?
– Кормит, но… Сказала, что я уже большой, пора самому зарабатывать. Вот я и пошел к пекарю. Носил подносы с булками, а этот уронил.
– Сам уронил или "помогли"?