Первый Снег гневается. Или нет? Может, просто велит молчать?
– Зачем тебе это знать? – поинтересовалась вдруг Семечко Лотоса.
– Госпожа, – ответила я. – Если королевская наложница предпочитает отдых на свежем воздухе, то ей понадобится сшить больше накладных воротничков, чтобы менять их два-три раза в день по мере надобности. Потники понадобятся под теплые наряды, но под легкими рубашками их заметно, ведь они выступают под тканью. Вместо них нужны будут запасные сорочки. Также понадобятся дополнительные платки с вышивкой и длинные белые носочки.
– Звучит вполне разумно, – милостиво обронила наложница. – Посмотри на меня.
Я села прямо и взглянула на нее. И дочь, и мать улыбались. Обе понимающе переглянулись.
– Что я говорила! Эта служанка все предусмотрела, – усмехнулась мать наложницы. – Думаю, она будет нам полезна.
– Ты что-то еще хотела сказать? – спросила Первый Снег.
– Да, госпожа, – кивнула я. – К выходным нарядам нужны запасные верхние юбки из той же ткани. Тогда госпожа всегда будет безупречно выглядеть. Кроме того, если платье будет испорчено по неосторожности, можно легко его восстановить, заменив деталь.
– А не проще сшить сразу по два платья? – рассмеялась Семечко Лотоса.
– Госпожа, одни части наряда изнашиваются быстрее других. Это не имеет смысла. Надо позаботиться только о самых недолговечных и марких деталях.
– Хорошо. Делай, как предложила.
– Слушаюсь, госпожа! – поклонилась я.
– Но… – начала было Драгоценная Шпилька.
Наверняка она думала, что материала может не хватить.
– Госпожа! – поспешно добавила я, обращаясь к хозяйке мастерской. – Если вы сверитесь со списком, то заметите, что кое-где вписано по два отреза ткани. Я осмелилась предусмотреть такую возможность…
Я составляла список, а хозяйка просто сверила все по наличию, в суете не обратив внимания, что количество изменилось.
– Маленький Цветок! – прошипела Драгоценная Шпилька.
Она была готова прибить меня за самоуправство, но отлично понимала, что мои планы вполне осуществимы, а прибыль мастерской только возрастает. Так же, как и объемы предстоящих работ. Пожалуй, хозяйка испытывала двойственные чувства.
– Прошу меня простить. Накажите меня!
– Позже поговорим, – кинула она на меня красноречивый взгляд, и я мысленно поежилась.
Мы подробно обсудили обувь. Туфельки для прогулок следовало делать из прочных и немарких материалов, тогда как в помещении можно себе позволить более роскошные. Ни возражений, ни вопросов не возникло.
По отделке одежды и обуви было много идей. Драгоценная Шпилька очутилась в своей стихии. Она в красках расписала всевозможные темы вышивки, чтобы та не только украшала, но и оберегала особу, что носит одежды. Тема цветов, конечно, хороша для наложницы, однако весьма двусмысленна. Для прогулочных нарядов больше подходили накладные вышивки на рукава с орнаментом.
– Господину это весьма понравится, – снисходительно кивнула Семечко Лотоса, словно речь шла не о повелителе мира, а о простом смертном.
– Ах! – восхитилась Первый Снег, рассматривая привезенные образцы вышивок. – Какая тонкая работа! А что с украшениями?
– Ароматические подвески и мешочки мы уже заказали, – ответила Драгоценная Шпилька. – Однако ничем не стали их наполнять.
– Правильно, – кивнула наложница. – Господину не все запахи по нраву.
Мать при этих словах поморщилась, будто съела что-то кислое. Я предположила, что имелся в виду легендарный нюх драконов.
– Хорошо. – Семечко Лотоса, заметив, что дочь устала, завершила аудиенцию. – Можете идти. Завтра приступайте к снятию мерок и пошиву.
Мы откланялись и попрощались.
* * *
День-деньской кипела работа в дальних комнатах. Служанки по нашей просьбе разжигали множество светильников, чтобы мы могли кроить и шить даже ночью.
– Маленький Цветок! – ворчала хозяйка. – Зачем ты навязала нам эту лишнюю работу?
Я уже получила за это нагоняй, но ничуть не расстроилась, разве что только для вида.
– Простите, госпожа, – со всем уважением отвечала я. – Но разве это не создает вашей мастерской репутацию? Все зависит от дворцового заказа. Шанса произвести первое впечатление уже не будет. Важна каждая мелочь.
– Но почему ты не могла обсудить это со мной заранее?!
«Потому что вы велели мне работать и помалкивать», – могла бы ответить я, однако вслух произнесла:
– Госпожа очень занята, она видит картину в целом и не замечает деталей. Прошу милостиво простить служанку за самоуправство.
– Ладно, ладно… – сменила гнев на милость Драгоценная Шпилька. – Не отвлекайся, клади стежки ровно.
И они были ровными как никогда в моей жизни! Я хотела, чтобы наряды пришлись ко двору и нас снова пригласили в Драконий дворец. И, чего греха таить, я желала, чтобы запомнили меня! Меня…
Мою руку вела сама Судьба.
* * *
Пока мы пребывали во дворце, я несколько сблизилась с Первым Снегом. Наверное, причина была в том, что у нее не имелось подруг-ровесниц, и молодая госпожа скучала. Несмотря на разницу в положении, она меня привечала.
Мы делились секретами, как лучше одеваться, сравнивали моды, читали переписанные старинные романы, повествующие о любовных приключениях. Обычно наложница отсылала нянюшку прочь, ссылаясь на то, что мы хотим вышивать, но сразу же откладывала вышивку и начинала со мною болтать о том о сем.
Разумеется, потом за двоих приходилось отдуваться ее покорной слуге, вышивая до глубокой ночи. Но я не роптала. Мне было удивительно, что для Первого Снега словно не существовало сословных барьеров.
Еще мне казалось странным, что за время, проведенное во дворце, король ни разу не оставался здесь на ночь, равно как и не вызывал к себе наложницу для утех. Он беседовал и прогуливался с ней, и только.
Похоже, все его внимание занимала Первая дама дворца. Ее я пока не видела, но многое слышала. Она долгие годы негласно царила при дворе, хотя так и не стала королевой. Однако такое положение дел ничуть не тяготило наложницу. Семечко Лотоса тоже не проявляла амбиций в завоевании сердца повелителя.
Спросить я не решилась. Не дело слуг – вмешиваться в дела господ! И тем более сплетничать. Но не заметить это было невозможно. Да и дворцовая челядь сплетничала. Уши не заткнешь.
* * *
Целая луна промелькнула как миг. Дюжина платьев, одно краше другого, прошла через наши руки. Когда расцвела зимняя слива и пришло время любования, мы с хозяйкой закончили заказ!
Вероятно, именно такое чувство испытывает поэт, сложив стихи и понимая, что они, без преувеличенья, превосходны. Или, быть может, живописец, написав картину всей своей жизни. Гончар, вылепивший и расписавший великолепную чашу, достойную королевской руки. Музыкант, сочинивший или виртуозно сыгравший мелодию…
Разве не это переживают матери, впервые обнимая новорожденных детей? Не знаю. Я была измотана до предела и одновременно счастлива. Думаю, хозяйка швейной мастерской ощущала то же самое.
Королевская наложница, утомленная бесконечными примерками, была довольна:
– Наконец-то! Очень вовремя. Сегодня прием в Цветочном павильоне, а потом любование