В тяжелой духоте каюты мне внезапно стало холодно. Что-то случилось с кораблем! Я заметалась по тесной комнатушке. Ужас сдавил горло. Паника накрыла с головой. Боже мой! Неужели звездолет этого банковского сноба Дэньерана Ор`Д`Фрейна терпит крушение? Или это какая-то непредвиденная авария и команда уже работает над устранением последствий? Надо успокоится! Надо взять себя в руки!
Почти насильно, но я сумела заставить себя присесть, а потом и прилечь на койку и расслабится. Когда я не металась по тесному помещению, как кошка, которой прищемили хвост, дышать было не так тяжело. И у меня получилось убедить себя, что все еще не так ужасно. И поломку скоро починят.
Потянулись томительные минуты ожидания. Периодически я отключалась. Наверное, от недостатка кислорода. Голова была словно чугунная от жары и постоянного удушья. А может быть от непрекращающегося нервного напряжения. Время шло, но ничего не менялось. Вернее, становилось все хуже. Пот уже явно тек с меня градом. Я каждые десять-пятнадцать минут ходила пить теплую, с мерзким металлическим привкусом воду. И напор водяной струи становился все слабее. Я уговаривала себя, что паниковать рано, что все еще наладится. Но ничего не налаживалось. А когда часа через три после того, как я обнаружила вибрацию пола, свет мигнул, и на несколько долгих секунд меня окружила тьма, стало окончательно ясно: звездолет попал в беду. А про меня, судя по всему, просто забыли.
Темно было не более пяти секунд. Потом свет загорелся снова. Но это была красноватая аварийная лампа. Ужас сковал мое тело. Я забыла, что нужно дышать, и как это делается. Дело плохо. А я даже не знаю, где я нахожусь, и есть ли поблизости хотя бы одна живая душа. Сорвавшись с места, в неконтролируемой панике я схватила первое, что попало мне под руку – стул, и принялась долбить им о входную дверь.
И стул, и дверь оказались на диво качественными и прочными. Я колотила в дверь что есть силы, периодически призывая на помощь, но оба предмета устояли и даже не утратили формы. Обессиленная, обливаясь потом и слезами, я опустилась на пол у дверей. Кажется, про меня действительно забыли. И на этой палубе я осталась одна. Истерика уже билась в горле, когда я заметила то, что оглушило меня окончательно: тоненькой седой струйкой под дверью пробивался дым.
Сердце от ужаса остановилось. На корабле пожар!
Электронный центральный замок отдал космическому дьяволу душу, открывая двери моего узилища тогда, когда я уже отчаялась. Система жизнеобеспечения еще пока работала. Но ее сил явно не хватало для борьбы с таким масштабным бедствием.
Кислорода не хватало. Вместо него при каждом вздохе в нос врывалась убойная смесь дыма и продуктов горения обшивки, выедающая глаза и легкие. Я дышала через раз, делая редкие неглубокие вдохи через смоченную водой наволочку. Но даже это не спасало. Голова уже кружилась, из груди рвался кашель, а перед глазами плыли багровые круги. Я понимала, что если закашляюсь, вдохну полной грудью смертельный коктейль газов, то мне конец. Эта проклятая, запертая снаружи каюта, ставшая мне временной тюрьмой, станет мне и гробом, и могилой одновременно.
Когда электронный замок умер с тихим щелчком, я не поверила своему счастью. И бросилась на выход. В отчаянной надежде спастись из дымного ада. Адреналин в крови зашкаливал. Я очень хотела жить.
Очень скоро мой куцый оптимизм резко пошел на убыль. Планировку корабля я не знала. Меня сюда доставили без сознания. И очнулась я уже в небольшой каюте третьего класса. Именно в ней мне предстояло провести весь немаленький путь до Веридии.
Теперь же я слепо тыкалась во все попадающиеся по пути двери, в несбыточной надежде найти выход. Дорогу я не знала. Да и бесконечный коридор, нашпигованный одинаковыми дверями, тонул в дыму. Возможно, выход мне уже попадался. А я его пропустила. Не заметила в дыму.
Не знаю сколько бы я так брела, кашляя и спотыкаясь, но в какой-то момент до меня вдруг дошло, что не только дымная пелена становится ядовитее и гуще. Еще и температура воздуха вокруг повышается. И жалкие остатки кислорода, проникая сквозь полувысохшую тряпку, просто обжигают легкие. Я шла прямиком к очагу возгорания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ужас от понимания, что я сама себя едва не загнала в самое пекло словно плетью подстегнул. Сонный оцепеневший мозг встряхнулся. Я развернулась и неуклюже побежала обратно. Туда, откуда пришла. Бежала долго. Пока хватало сил. Высохшая наволочка давно потерялась. И я хватала остатки задымленного воздуха с почти выгоревшим кислородом широко открытым ртом.
Позволила себе перейти на шаг только тогда, когда окончательно начала задыхаться. Все тело было непослушным, неповоротливым. И, сбросив скорость, я с трудом заставляла себя переставлять резко отяжелевшие ноги. Перед глазами плыла и колыхалась багровая пелена. В ушах набатом грохотал пульс. В горле стоял отвратительный привкус желчи. На лицо признаки отравления угарным газом. Еще немного, и я свалюсь. И тогда точно конец.
Космические боги смилостивились надо мной, когда я уже отчаялась. Неожиданно слева плотная дымовая завеса разъехалась в стороны, как автоматические двери при приближении. И я разглядела ступени, уводящие вверх.
Подъем оказался еще большим адом. Воздуха не хватало. Отяжелевшие ноги не слушались. И местами я не шла, а почти ползла, цепляясь руками за поручни и подтягивая непослушное тело. В ушах похоронным набатом грохотала кровь. Но я очень хотела жить.
Сколько времени я потратила на подъем по лестнице, одному космосу ведомо. Но я справилась. На верхней площадке двери были закрыты. Но электронный замок, так же, как и в моей темнице, уже бездействовал. И я, осторожно приоткрыв дверь, заглянула на палубу класса люкс, предназначенную для богачей. Палубу, где должен был обитать инзар. Зря я решила поступить по совести и вернуть ему дочь. Совесть и честь, похоже, уже не в цене. Теперь расплачиваюсь.
Коридор был пуст. Отмахнувшись от несвоевременных и горьких дум, я тихонько просочилась на территорию роскоши. И плотно прикрыла за собой дверь. Здесь воздух был намного чище. Дыма почти не было. И кондиционеры видимо отключились совсем недавно. Во всяком случае, после адской жары нижней палубы, тут я почти сразу покрылась гусиной кожей. А еще тут было очень тихо. Поначалу я еще опасалась чего-то, старалась ступать как можно тише. Но очень быстро поняла, что крысы уже покинули горящий корабль. И сейчас вокруг ни души. Осталась только я. И равнодушный ледяной космос.
Осмелев, я начала заглядывать в каждое помещение в поисках сама не знаю чего. Мне доставляло какое-то извращенное удовольствие открывать с ноги дверь, входить в помещение и по-хозяйски трогать вещи, впопыхах брошенные владельцами. В роскошной столовой я задумчиво обошла накрытый к обеду стол. Я никогда не голодала: ни в то время, когда была на полном государственном обеспечении, ни когда начала самостоятельно зарабатывать. Но такого изобилия, как на этом столе, мне видеть не приходилось. Половину продуктов и блюд я даже не знала, как охарактеризовать. В более чистом пространстве палубы люкс мне стало немного полегче. Но отравление никуда не делось. И меня по-прежнему немилосердно тошнило. Иначе бы я точно перепробовала бы тут все.
Очень скоро мне стало понятно, что я тут одна-одинешенька. И ребром встал вопрос: как выбираться? Умирать по-прежнему не хотелось. Хотелось жить. Пусть не очень счастливо, но желательно долго. Для этого необходимо было срочно изыскать способ спасения. В космических кораблях я не разбиралась. Знала только, что они летают в космосе. А вот как ими управлять для меня было тайной за семью печатями. Предположительно, здесь должны быть какие-то средства для спасения. Вроде спасательных лодок на обычных земных морских лайнерах. Но где? Как проверить оставили мне хоть что-то или нет? А если оставили, то, как этим средством управлять? Ответов на эти вопросы у меня не было. И единственное, что приходило в голову – это найти средство связи и подать сигнал. Может, кто-то есть поблизости, и меня успеют вытащить отсюда до того, как я хорошо прожарюсь, до румяной корочки.