Вашу мать. Инвизер пришлось отключить.
Враги сразу увидели меня. Почуял их страх, а их сердцебиение слышал где-то внутри. Уже зверь, а не я, крутанул в руках нож, вспаривая глотки ещё двум конфедератам. Остальные ринулись на меня, понимая, что стрелять нет возможности, мы в узком кругу, где враг всего лишь один, а остальные — соратники. На меня посыпался град рук, но разве это соперники мне, под провокаторами?
Я увернулся от удара, нырнул под выпад, крутанул «ловец душ» в руке, меняя хват на передний, и полоснул кому то по икре, он моментально упал на пол. Воспользовался случаем, и выполнил серию ударов по противнику находящемуся сбоку, синхронно нанося удары обоими ножами. В паре они работали прекрасно.
Момент и жгучая боль, в области лопатки. Я развернулся, полоснув руку нападающего, на что она неестественно обвисла… Опять запах горелого мяса. Хочу сказать Хельм не обманул. Ловец душ рассекает кости, как масло. Я мимолётно глянул на время, пора выдвигаться.
Крутанулся, и вынырнул из — под оставшихся солдат, рывком вскочил на ноги, и навалился на дверь, открывая её под натиском своего веса.
Побежал. Противники не отставая, последовали за мной. Я вновь активировал инвизер, ускорился. Им, с их данными никогда не догнать меня. Надо оторваться от них как можно дальше, неизвестно, что ждёт впереди. Активировал наручник, девочка не так сильно удалилась от меня. Настигну ее через три минуты.
Бегло осмотрелся, был в каком-то парке, посмотрел на землю, на следы на толстом слое снега. Сначала, думал, она убегала одна…, но, выяснилось, что с ней была еще целая орава. Тревога нарастала все сильнее.
По мере того, как я приближался, начал отчетливее слышать топот ног впереди, вперемешку с хрустом снега под тяжелыми сапогами. Они ещё не попали в поле моего зрения, но я знал, что там солдаты, по меньшей мере — человек десять, затем услышал звук двигателя вертолёта. Сзади меня всё так же преследовали другие конфедераты.
Я ускорился, напрягая каждый мускул, выбежал на открытое поле, в центре которого была вертолётная площадка. Из-за работы двигателя образовывался вихрь, поднимая с пола снег.
Понял, что не ошибся, людей было много, солдаты. Я чётко видел по наручнику, что она там, среди них, в толпе. Звук двигателя мешал мне отчётливо расслышать голоса, но моё зрение — обмануть невозможно. Когда снег улегся, давая мне полный обзор, что-то внутри меня глухо ухнуло вниз, расшатывая нервные окончания. Кровь подступила к вискам молниеносно. Это была буря. Одна за другой начали накрывать эмоции, захлестывать, мешая соображать трезво. Ярость, ненависть, гнев, жажда убийства…, всепоглощающая, всепожирающая.
Он был там. Он держал её.
Мои глаза налились кровью, я рванул в их сторону, на ходу активируя другую функцию наручника…, иду ва — банк.
Знал, что не смогу выбраться живым, их было слишком много, когда еще и задние солдаты подтянутся, я буду в ловушке.
Мог бы…, мог убить Роша прямо сейчас, хватило бы на это сил. Заберу с собой еще как минимум с десяток его солдат…, но, что потом будет с Мел? Какая участь будет ждать ее?
Хотелось выть, до одури.
Я занял позицию, взвёл курок глока, моя рука задрожала, впервые за столько лет, дрогнула. Знал, что если пойду на поводу своего желания…, всё закончится плохо, для Мел.
Я не мог…, просто не мог. А ведь был так близок к своей цели, оскалился.
Черт.
Тряхнул головой. Ну что ж. Сегодня ты будешь жить. Но свою кровь возьму.
Я знал, куда бить, знал, что говорить, знал, каков будет эффект.
— Стоять! — срывисто, после долго бега, вырвалось из моих легких.
Дула двадцати солдат молниеносно взмыли в воздух, в невидимую цель. Инвизер все еще работал.
Я слышал, как топот сзади так же приближался, окружая меня. Но я знал, что будет.
Это подобие человека — замерло, как и замерла моя девочка. Он узнал мой голос, я чувствовал это всеми фибрами души. Я знал, какое сейчас у него лицо. Признаюсь, не слышал скрип его зубов, но знал, что он сейчас его издал, тот, который я воспроизводил в памяти, сотни раз. Мне не надо было смотреть, я просто знал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Двигатель вертолёта замолк.
— Александр… — произнёс он ненавистное имя. Он знал, что я его ненавижу.
Но я тоже знал, что ненавидит он.
— Привет… папа, — так же медленно, произнёс я, чувствуя, как от этих слов, во рту появился привкус горечи. Хотелось сплюнуть, или помыть рот, но я знал, как он отнесётся к этому. Это того стоило.
Я скинул свой инвизер, давая возможность им увидеть меня.
Девочка обернулась на меня. Я поймал её взгляд. Знал, чего ждать в нём после этих шокирующих слов. В зелёных глазах, которые изучил до боли хорошо, в глазах, смотревших на меня за всё время по-разному — со страхом, гневом, ненавистью, любовью, страстью, всем. Я знал чего ждать.
Удивление, немой вопрос, осознание, приятие, боль.
Да, угадал, именно в той последовательности, как я и представлял. Прости, что не сказал. Красивые зелёные глаза налились столь ненавистной мне влагой.
Я метнул взгляд в другую сторону, на ледяные глаза. Такие же, какие были у меня до перековки, со слов мамы. От того, насколько я был с ним похож внешне, меня воротило.
— Не смей произносить эти слова, чудовище, — свирепо произнес Рош, затем поднял руку, которой до этого приказал отставить стрельбу, в новом жесте, готовый дать охране добро.
Но у меня тоже есть козырь в рукаве. Буквально…, в рукаве.
Я задрал его, показывая наручник, индикатор которого с планомерного свечения белым огоньком, сменился на интенсивное мерцание красным.
На полном отвращении лице Роша, расцвело еще большее презрение.
— Ты решил шантажировать меня моей дочерью? — выплюнул он слова, посмотрев на Катарский наручник. — Он в глушке. Так что плевать. Прикончите его.
— Уже нет, — быстро сказал я, на что Рош опять поднял руку, останавливая солдат.
Он сначала не поверил, но обернулся к Мел, взял её левую руку, рассматривая браслет наручника.
Уже воочию, я услышал скрип зубов, и довольно оскалился.
— Убьёшь меня, убьёшь её, — проворковал я.
Девчонка испуганно забегала глазами то по мне, то по выродку.
— Жалкий подонок. Ты же шёл за ней, не за мной?
— Сегодня, да, считай, тебе повезло..
— Зачем она тебе?
— Тебя это не касается.
Он выжидательно посмотрел на меня, а затем его брови удивленно поползли вверх.
— Нет…, ну уж нет, Александр… — он рассмеялся отвратительным смехом. — Не говори мне, что… — он посмотрел на Мел, которая стояла, как всегда обнимая себя руками, и с ужасом переводя взгляд с меня на Роша и обратно.
— Я её заберу, и мы просто уйдем. А прикончу я тебя в следующий раз.
Сзади уже начали подбегать другие солдаты с подмогой. Я обернулся посчитать их. Около тридцати человек. Начали так же направлять на меня дуло. Рош нехотя поднял руку и громко произнёс:
— Отставить, — он засунул руки в карманы. Опустил голову и потёр переносицу. — У нас пат[1], да?
— Видимо так.
— Жалкий ублюдок[2].
— Вовсе нет. Законнорожденный, — в моем голосе явно читалась ирония.
— Заткнись.
— Не тяни резину, отдай её.
Рош начал смеяться.
— Знаешь, ты даже не догадываешься, как на руку ты мне сейчас сыграл.
— Не понял, — нахмурился я.
— Тебе и не надо понимать. Ты не сможешь уйти с ней через центральные ворота. Идите вон туда, — он указал на дальнюю часть территории. — Там есть слепая зона, через восемьсот ярдов. Сможете выбраться там.
Я, откровенно говоря, не понимал, что он несёт. Ломал голову, как выбраться из этой заварушки вместе с Мел, живыми, и последнее, чего ожидал, так того, что Рош будет подсказывать, как мне это осуществить. Вот так просто, он отдает дочь и даже помогает нам свалить отсюда? Что происходит? На моём лице расцвело недоумение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Может кто ни будь спросит меня, чего хочу я? Я не хочу никуда идти с ним! — завопила Мелани.