Заканчиваю мыться и сразу иду к телефону. Мне очень интересно, как она смогла пройти через охрану. Мимолетный страх о том, что ее могли похитить на выходе, испаряется, когда охранник, заикаясь, рассказывает, что она, видимо переодевшись в мою одежду, под видом худого пацана пролезла по вентиляционной трубе, чертова скалолазка, а эти слюнтяи поняли неладное только в тот момент, когда она уже отъезжала на моем мотоцикле.
У нее явная страсть к моему байку. Только вот хрен она его получит, пока не начнет мозгами думать, а не жопой.
— В шлеме была?
— В шлеме… — хрипит малец. — Я извиняюсь, мы даже не предполагали такое, даже не поняли, как так получилось. Глядим, спрыгивает пацанёнок, а тут вот оно что…
Я же сказал смотреть в оба. Как тяжело работать, когда даже элементарное не могут выполнить. В армию бы их, да на плац до седьмого пота. Уволить этих ребят все равно придется, но сейчас искать замену времени нет, и я, гаркнув в трубку, иду переодеваться со стойким ощущением, что легко с Аллой не будет никогда. Эта непослушная девка любого разведёт.
В другой ситуации я бы загордился, такое упорство, столько сил приложила, чтобы сбежать от меня, но сейчас, бл*ть, она должна вообще носа не высовывать, если пулю схлопотать не хочет.
В ее шкафу остались вещи, и я как больной втягиваю ее приятный, дурманящий запах. Как пес, который нападает на след, я выхожу из дома с одной целью: вернуть ее на свое законное место, поставить раком и трахать до очередного беспамятства. Чем быстрей, тем лучше.
Первым делом проверяю подружек, но Кати нет дома, У Лены ее нет, а Зоя давно под защитой моего агентства. Еду в дом отца, но там она тоже не появлялась, что не удивительно. Телефон предсказуемо выключен, а по своим каналам пробить ее место нахождение не получается. Маячок повешу, ей богу.
И вот тут-то и начинается внутренняя паника.
Где ты, дрянь?
Себя корю за то, что не успел ей сказать про сынка мэра и про опасность от его отца. В очередной раз сам накосячил и теперь придётся разгребать. Настолько стал одержим и зависим от стонов, что забылся в кайфе, растерялся. Перестал соображать. Потому что она наркотик. И я ведь знал, что, приняв дозу, я вряд ли смогу оставаться нормальным. Знал, что, попробовав ее на вкус хоть раз, крышу точно сорвет, а яйца будут звенеть от желания, и руки не захотят отпускать. Поэтому держался все это время, как мог.
К кровати бы привязал, лишь бы не смоталась куда. Так сильно было это аморальное желание. Обдумывая дальнейшие действия, сижу в тачке и кручу нож в руках, тревожа старые раны, пока не ощущаю спасательную боль, и на штанину падает пара капель крови. За*бись.
Я же сдохну, если с ней что-то случится.
Тру нервно лицо, пытаюсь успокоить себя равномерным дыханием, решать надо проблему, а не паниковать раньше времени.
Сейчас главное, чтобы она не попала в передрягу, поэтому поднял всех пацанов на уши, даже пообещал премию и поставил задачу найти ее до темна. Из города она точно не уезжала, куда могла поехать — непонятно. Проверили даже всех ее одногруппников. Всех поклонников, которые пытались ей присунуть за последнее время.
Всех ли?
Где-то должна быть лазейка, я хорошо узнал эту вертихвостку за два года слежки, каждый адрес наизусть помню, где она появлялась хотя бы раз.
Набираю своему человеку, который сейчас проверяет камеры по всей Москве, где могли видеть мой байк. Объявлять его в угон нельзя, сейчас ни к чему огласка.
— Ну что там?
— Она в девять утра была на трассе в сторону Одинцово. Там кто-то из ее друзей живет.
Еб… Телефон почти плавится в руке. Эта дрянь решила спрятаться у своего Петечки, который слюни на нее пускает еще со школы. Серьезно, бл*ть?
Этот доходяга будет молить о пощаде, если успел хотя бы пальцем притронуться к Алле, я же бедного на лоскуты порежу при ней же. И мне пох*р, как она там его соблазняет своими огромными сиськами. Очень надеюсь, что Алла не будет так подставлять молодого пацана. С ней-то я разберусь, но вот разгребать проблемы с очередным мажором совсем некстати.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мне находят номер загородного дома Задойновых, и я тут же набираю, чтобы услышать в трубке приветственное от горничной.
— Добрый день. Алла Мельникова уже приехала? — врубаю максимальную вежливость, нечего девчонку пугать.
— Приехала. Они с Петром Алексеевичем плавают в бассейне, — отчитывается она.
В ушах неожиданно зазвенело. В бассейне, значит, тварь… Мысль об Алле, что сейчас в двух лоскутиках ткани, которые не сильно скрывают ее тело, и слюнях, которыми Петечкка ее измазывает, рождают в душе монстра. Поимели, Алла? Ты скоро узнаешь, что это слово значит на самом деле.
— Позвать?
— Не надо, я сейчас сам приеду, — и вряд ли кому-то там поздоровится, если этот малахольный протянул к ней свои хлипкие ветки.
Глава 30. Алла
Как же не хочется уходить, кто бы знал. Ломает тело, в голове дурман.
Открыв глаза и увидев рядом образец идеального мужчины, я не могу удержаться от того, чтобы провести кончиками пальцев по его твердой спине, и вниз, задев тугие ягодицы. Внутри рождается волнение, особенно если представить, как вчера они работали, вколачивая меня в стол, а после и в кровать. Не могу сдержать довольную улыбку. Даже в расслабленном состоянии задница у него упругая как орех. Не человек, а робот. Никогда не устает, никогда не паникует. Идеальный, если не брать в расчет характер.
Тамерлан обнимает подушку и даже очень мило посапывает в неё, иногда напоминая храпом, что он давно не мальчик. У меня все внутри переворачивается от одной только мысли, что рядом. Такой спокойный. Домашний. Красивый. Еще ночью казалось, что мой. Родной.
В глазах щиплет.
Я хочу погрузиться в эту сказку снова, даже несмотря на то, что Тамерлан делал со мной всю ночь. Многого я даже не помню, многое происходило как в тумане.
Секс, секс, секс.
Жёсткий, дикий, животный.
Страсть, мое бесконечное восхищение. Словно он точно знает, как нужно делать, чтобы я кончала и кончала как последняя шлюшка, жадная до членов. А я жадная. Я и сейчас хочу ощутить его в себе, между ног зудит, словно меня лишили чего-то очень важного.
Мудак.
Умеет же разжечь во мне былые чувства, может проникать прямо под кожу. Но меня больше не проведёшь. Я выиграла спор, значит, свободна.
И я откидываю в сторону наш диалог, который произошёл прямо перед тем, как мы заснули. Я сказала, что не хочу уходить, и это правда.
Но сейчас, когда пелена с глаз сошла, и я посмотрела на ситуацию с другой стороны.
С реальной.
Как бы я не просила Тамерлана быть хоть немного нежным, он меня не слушал. Он не считается с моим мнением и чувствами. Я для него не ровня. В его руках я просто игрушка для развлечений.
Что может ждать нас дальше, если я останусь? Представить сложно. Мы не пара, у нас даже общего ничего нет. Я давно сняла розовые очки и понимаю, что ни одна любовь не изменит мужского характера, а я просто устала воевать. Пора двигаться дальше. Самостоятельно. Я уже не та наивная дурочка, которая хотела варить борщи для своего мужчины.
Чем же я была тогда хуже? Была послушной, смотрящей ему в рот.
Не такой энергичной, раскованной? Так я не собираюсь устраивать ему изо дня в день фейерверк. Я, может, тоже хочу спокойных отношений! А с этим чудовищем они не возможны, либо я его доведу до инфаркта, либо он меня пристрелит.
Но самый главный вопрос, который меня сейчас волнует? Почему он сдался? Прямо в последний момент. Это странно, ведь о его железной выдержке можно легенды слагать. Я все три дня перед ним и так и сяк, но он упорно держался. Не понимаю, что послужило толчком. Потому-то я не верю, что все дело в костюме школьницы. Он и раньше хотел меня, но мог держать член в узде.
Получается, хотел избавиться.
Ну, так без проблем, я уйду.
Но перед этим оставлю на его губах еле уловимый поцелуй, а на зеркале в ванной небольшое послание.