Свет тоже злорадно улыбнулся: мол, и мне это приятно – убедиться, что в чем-то великородные барышни не выше нас, простых словенских девиц.
– В общем, когда на нее находит, лучше на дороге не попадаться.
– А сегодня-то что с ней случилось? Почему хозяин так гневается. Токмо что стены не дрожат от крика…
Радомира пожала раменами:
– Не ведаю, Ива. Наверное, мужу своему будущему не то ляпнула. Она ж за него не по любви выходит – это всем домашним известно. Намается этот Кабан с нею. А парень очень справный, на мой взгляд. Я бы за таким хоть на край мира пошла, кабы Сварожичи дозволили.
– Я бы тоже. – Свет мечтательно прикрыл очи. – Да только не про нашу он честь.
И похоже, он сыграл очень убедительно, потому что Радомира протяжно вздохнула:
– Не про нашу… Был у меня один… – И, спохватившись, махнула рукой. – Ладно, побежали! Дел еще невпроворот. Хозяйка заметит долгое отсутствие – отчешет и в хвост, и в гриву. А неприятности нам с вами ни к чему.
Они снова помчались в гридницу.
И волоча на кухню очередной поднос с грязными бокалами из-под шампанского, Свет вдруг понял: Сила Кабан, будущий муж Снежаны Нарышкиной, потерял свой сегодняшний статус. Именно потому так ярится хозяин.
Похоже, княжна попросту отшила своего жениха.
Эта мысль была настолько неожиданна, что Свет едва не уронил поднос.
А еще позже, уже совсем ночью – когда весь мусор был вывезен, а посуда вымыта, высушена и убрана в буфеты; когда старшие слуги отправились спать, а Радомира со Светом сидели на кухне, не имея сил даже болтать; когда уже давно перестал быть слышен львиный рев из хозяйского кабинета – дверь открылась, и на кухню вошла княжна Снежана.
Служанки вскочили и поклонились.
– Сумерничаете?
Радомира и Свет молча кивнули.
Княжна не выглядела взбешенной или расстроенной.
Либо папины рыки не оказали на нее никакого воздействия, либо уже успокоилась.
Некоторое время она переводила взгляд с Радомиры на Света и назад, словно выбирая. А потом сказала:
– Ива, у меня к вам просьба. Не могли бы вы помочь мне подготовиться ко сну?
Свет понял, что ему предстоит еще один разговор.
Но усталость как рукой сняло. Будто обычное хозяйское распоряжение включило в нем источник таинственной энергии.
* * *
Княжна сидела перед зеркалом и расчесывала в задумчивости волосы, неторопливо струящиеся сквозь зубцы черепахового гребня.
Свет, расположившийся одесную от хозяйки, любовался ее профилем. И не только профилем – на Снежане была полупрозрачная ночная рубашка.
Впрочем, чуть ранее, помогая княжне надеть рубашку, он увидел много больше. И убедился в правильности своего впечатления, полученного еще утром, в бане: за месяцы, пробежавшие с их встречи в гостевом доме «Приют странников», фигурка Снежаны сделалась еще краше, и в душе Света женская зависть вновь боролась с перуновыми желаниями.
Да, зависть пока побеждала, но кто решил, что так будет вовеки веков?..
Буде не надеяться на лучшее, то не стоило сюда и приезжать! Сидел бы себе и дальше в устюженском приюте, тренировался в нехитрых женских делишках, готовясь рано или поздно выйти замуж…
Бр-р-р! Ну и мысли! Вот уж не бывать этому! Ввек не бывать!!! Не для того Мокошь положила на него свой глаз…
– Скажите мне, Ива, – княжна оторвалась от созерцания собственного личика и повернулась к Свету, продолжая держать гребень в руке, – вы и в самом деле способны были тогда вылечить чародея Смороду?
Свет улыбнулся:
– Я его почти вылечила, ваша светлость. Просто не успела полностью изгнать хворобу. Буде бы его не увезли из обители, он бы давно был совершенно здоров.
Снежана снова принялась расчесывать прядь:
– А куда его могли увезти?
Свет пожал раменами:
– Не ведаю, сударыня! Все случилось на протяжении одного дня. Утром чародеева служанка, которая и привезла его в обитель, отправилась на рынок за фруктами для больного. И не вернулась. Потом к чародею приехал посыльный… Не знаю уж от кого. Привез ему письмо и остался дожидаться ответа. Чародей ответ написал, и посыльный покинул обитель. А уже ввечеру, после ужина, к нам внезапно явились стражники, переговорили с предводительницей. Мать Наталья пыталась воспрепятствовать их планам, да где там! Стражники ее и слушать не стали, ворвались в палату, где лежал чародей. А он перед этим как раз сознание потерял.
Снежана молча продолжала расчесывать волосы.
– Принялись орать: «Чародей Светозар Сморода, именем Великого княжества Словенского вы арестованы!» А он лежит и ни гу-гу. Они сначала думали, притворяется. Потом видят – нет. У них там волшебники были. Те и разобрались. Говорят: «Он без сознания». В общем, началась суматоха. Забрали из нашего лазарета носилки. Пришлось отдать… Опять ведь «именем Великого княжества Словенского»! Переложили чародея на носилки и унесли. Я пыталась предложить им свою помощь, да куда там! «У нас свои лекари имеются!» В общем, так и увезли.
Свет не врал – так оно все и происходило. Он был тому свидетелем, уже оказавшись в теле Ивы.
Но, судя по всему, Снежана и не сомневалась в его правдивости.
– А служанка его назад не вернулась?
– Нет, ваша светлость. Не ведаю, что с ней сталось. Небось тоже арестовали.
– А дальше что было?
– На следующий день в обитель приходили волшебники. Задавали всякие вопросы про чародея и его служанку. Замучили расспросами. Ну и мама Ната… предподительница… пригрозила, что пожалуется Великой княгине. Ну и отстали они от нас.
А вот теперь он слегка подвирал.
Но откуда Снежане было о том знать?
– А потом?
– А потом не ведаю, сударыня. Мама Ната отправила меня прочь из обители. Уж не ведаю – почему.
– И где он сейчас – вам неизвестно?
Свет помотал головой:
– Нет, ваша светлость, не известно.
– А почему вы решили приехать сюда?
Свет едва не крякнул: это был еще тот вопрос. И отвечать на него придется.
Но какая у Снежаны все-таки светлая головка! Оказавшись на ее месте, он бы и сам спросил об этом.
– Все просто, сударыня… Чародей, когда пошел на поправку, сам сказал мне про вас. Мол, коли его увезут из обители, чтобы я добралась до Ключграда и рассказала вам обо всем, что случилось.
Снежана оставила в покое волосы, повернулась к служанке и взглянула ей прямо в глаза:
– Так почему же вы так долго до меня добирались?
Свет скорчил виноватую мину:
– Видите ли… После всего случившегося я и сама заболела. Горячка у меня была. В том приюте, куда меня мама Ната отправила, думали, что и не выживу. Лекарицы тоже болеют, оказывается. Несколько месяцев провалялась, исхудала вся, кожа да кости. Чуть ветром не валило… Потом пришлось отъедаться. А потом надо было заработать денег на дорогу до Ключграда. Так время и прошло. Да и не решалась я отправиться сюда. Не зря же мама Ната предложила мне уехать из обители. Спрятала она меня от нехороших людей. Наверное, для меня тоже какая-то угроза имелась, раз я с чародеем общалась.
– А вы верите, что он мог совершить преступление?
– Нет, княжна, не верю. Он хоть и волшебник, но очень хороший дядька. Это мне стало ясно индо за те несколько дней, что я с ним общалась.
– Вот и я тоже ни капли не верю в вину чародея! – Княжна отложила гребень и встала. – Ладно, пора ложиться почивать. Тяжелый день был сегодня.
– Еще бы не тяжелый!
– И кажись, я многих сегодня удивила. В том числе, и папеньку. – Снежана потерла виски. – Ступайте, голубушка. Вы свободны. Спокойной ночи!
– Спокойной вам ночи, ваша светлость! Все будет справно!
– Думаете?
– Я просто в этом уверена! – Свет натянул на плечо спустившуюся лямку наперсенника, покинул Снежанину комнату и отправился к себе.
Ему было совершенно ясно, что своим появлением он разрушил все жизненные планы, которые князь и княгиня Нарышки приготовили для своей старшей дочери.
И буде кто-либо из них узнает о содержании его разговоров с княжной, юная служанка Ива Алюшникова немедленно вылетит на улицу с волчьим билетом.
Но не менее ясно было и то, что княжна Снежана о своих разговорах с новой служанкой в ближайшее время никому не поведает.
* * *
Во время завтрака вчерашняя гроза все еще ощущалась.
Сидящие за столом молча поглощали пшенную кашу. Белояр Нарышка старался не смотреть на дочь. Снежана ковырялась ложкой в тарелке, не поднимая головы. Сувор быстро сметал свою порцию, запил кофе и выскочил из-за стола:
– Всем приятного аппетита! Я уехал на совещание к Порею Ерге. Ныне очень много работы в принципате.
Он поцеловал Купаву в щечку и умчался из столовой.
Через пять минут, так и не взглянув на дочь, отбыл из дома его глава.
После этого Снежана слегка распрямила спину.