Он вздохнул:
- Но ангелы всегда являлись…
- Человек был слаб, - заявил я, - сер и трусоват. И второе… ангелы начали хамить хозяину, не считая человека заслуживающим уважения. И распоряжаться в его огороде, как у себя дома.
Он сделал громадный глоток, сказал хриплым голосом:
- У ангелов нет домов.
- Тем более, - сказал я. - Лисицы имеют норы и птицы небесные - гнезда… так сказал Иисус?., ну вот, ангелы даже нор не имеют? А туда же!.. А как насчет огородов?
Он поморщился:
- Нет у них огородов.
- Вот видишь, даже огородов нет! А лезут с советами. Такие бездомные вообще должны молчать в тряпочку. В общем, придется стряхнуть многовековую пыль со свода законов и освежить в памяти самый главный: Всевышний создал мир, отдал его человеку, а всем ангелам велел поклониться новому хозяину!..
Он буркнул:
- Ну сколько можно? Хоть мне перестань…
- Сколько нужно, - ответил я нравоучительно. - Ради высшей цели! Даже ради вящей. Вящая это выше или ниже?
Он проговорил в тяжком раздумье:
- Но если ангелы уже поклонились, а теперь даже сражаются против тех, кто начал мятеж снова… то зачем их отрезать от земли?
- К сожалению, - сказал я, - у нас нет другого пути развития, кроме как самим всего добиваться, узнавать, исследовать, а полученные знания складывать песчинка к песчинке, формируя кирпичики, а из них возводя величественное здание Царства Небесного с применением высоких технологий. На горьком опыте видим, путь магии ведет в тупик.
Он покачал головой:
- Но ты же пользуешься?
- Я не общество, - пояснил я. - А в обществе попытки пользоваться уцелевшими вещами Древних - тупик, к тому же грозящий разрушениями. Только наука, что сейчас зарождается в монастырях, только упорный труд, хоть от него и тошнит, приведут человека на вершину, что будет весьма приятно Всевышнему.
Он хмыкнул:
- А вам?
- Нам любой труд горек, - сказал я твердо, - но плоды его сладки! Потому и трудимся. Ангелы же одним своим видом говорят о чуде. Дескать, кланяйтесь ниже, а мы вам, может быть, смахнем со стола господ какие-то крошки. Может быть, даже крупные. Зато бесплатно.
Он криво усмехнулся, залпом допил остатки рома.
- Тебя это унижает, понятно.
- Не только, - уточнил я. - Как уже сказал, это тупик.
- А ты - выводитель из тупиков?
- Типа того, - скромно согласился я. - Я как бы пастырь. Это такой пастух, понял? Только серьезный пастух. Без дудочки. Но с палкой.
Он прислушался, покачал головой, отвечая на чьи-то слова, странно посмотрел в мою сторону.
- Да он вроде бы не должен… Что?.. А что изменилось?.. Серьезно?.. Слушай, скажи ему сам!..
Я поставил кубок на стол, сердце стучит учащенно, спросил шепотом:
- Что-то стряслось?
- Вельзевул, - ответил он нехотя. - Повод для беспокойства есть, но он не хотел бы появляться, так как это идет в нарушение установленных процедур…
- А ты не напомнил, - сказал я, - что все правила полетели к чертям?
- Напомнил, - ответил он. - Вот он…
Вельзевул появился без грохота, дыма и запаха серы, все-таки властелин ада, а не подмастерье. Я тут же ногой подтолкнул в его сторону свободное кресло и указал на столешницу, где медленно проступила прямо из воздуха большая чаша, наполненная до венчиков кроваво-красным густым вином.
Он не чинясь, все-таки мятежный, а они не такие парадные, сел и сразу так ухватил чашу громадной лапищей, что она почти вся исчезла в ладони.
- Все уже поняли? - прорычал он после первого мощного глотка.
- Мы вообще-то мудрые, - ответил я осторожно. - А что ты имеешь в виду?
Он грохнул тяжелым голосом:
- Михаил задумал совершеннейшую глупость. Просто дикую! Хотя понятно, тысячи лет не покидает своего мира. Но сейчас его дурацкое наступление провалится с треском.
- Рад? - спросил я с пониманием.
- Рад, - признался он, - однако если его разобьют и выдавят из нижних уровней ада, проиграем и мы. Я даже не уверен, хватит ли у меня сил брать укрепленные крепости в тех недоступных нам ранее областях.
Я покосился на Азазеля, тот вроде бы не слышит, с удовольствием отхлебывает вино, смотрит в нашу сторону с ленцой.
- И что? - спросил я. - Что можем?
Вельзевул замялся, взглянул с неловкостью и некоторой опаской.
- Боюсь, может потребоваться твое вмешательство.
- Понятно, - ответил я. - Судя по тону, уже потребовалось. Верно?
Он проговорил громыхающим голосом, в котором слышалось сильнейшее недовольство:
- Увы…
Я напомнил:
- Мне те уровни ада недоступны. Я даже в ге-еноме не был, а только в той его облагороженной части, где административные и пенитарно-воспита-тельные учреждения.
- Мы об этом уже подумали, - сказал он мрачно.
- И?..
- В моих силах тебя туда доставить, - сказал он.
Я уловил нечто недосказанное, достаточно опасное, поинтересовался с подозрением:
- А обратно?
- Если уцелевших будет достаточно, - признался он.
- Нужны, - переспросил я, - совместные усилия?
- Лучше всего, - подтвердил он. - В одиночку разве что Азазель сможет. Он в двух мирах обитает, он в этом силен.
- Что-то мне очень такое не нравится,- признался я. - Каждый из уровней отделен друг от друга расстоянием в триста лет… пешего хода или полетного, уже забыл, а вспоминать страшно. Да и не хочется. Никаким другим средством передвижения не смогу воспользоваться, кроме как подобно Хоме Бруту, а при моем гуманизме как-то не совсем хорошо, когда человек ездит на человеке… Другое дело, когда на человеке ездит человек.
Он выдавил слабую улыбку:
- Ангелы не люди.
- Тогда можно, - согласился я, - но как насчет тамошнего все испепеляющего огня?
Он сказал быстро:
- Он только для душ преступников! Ты его даже не почувствуешь.
- А я точно, - спросил я опасливо, - ничего в жизни не преступил? Правда?
- Осужденных, - поправил он себя, - осужденных и приговоренных. Это другое дело.
- Гуманно, - согласился я. - Пока не решил суд, любой, даже убийца и либерал, считается невиновным. Это хорошо, это правильно. Во всяком случае, весьма удобно.
Он сказал в нетерпении:
- Решай быстрее. Нужно учитывать все варианты. Либо отпадаешь, либо остаешься в резерве.
- Как это отпадаю? - оскорбился я. - Как это в резерве?.. Хотя ладно, в резерве такой же паек и жалованье. Но как насчет других вариантов? Мое королевское достоинство вроде бы не предполагает вмешиваться лично. Я вырос из вождя крохотного племени, что лично водит в бой, до почти императора, что вообще руководит всем из кабинета роскошного дворца! Роскошного у меня еще нет, а я вот уже есть!
Он со вздохом развел руками:
- Твое Величество, бывают ситуации, что сам император вынужден схватиться за меч. Например, когда в его спальню врываются чужие!.. Представь, что тот Шеол тоже твой.
Я посмотрел на него исподлобья:
- Ну, спасибо!.. Даже представлять не стану.
- Ах какой нежный, - сказал он саркастически. - Ладно, это я взял первый довод, что попался под руку!
- Когда тонешь, - сообщил я, - то и за гадюку схватишься. Ладно, готовь носильщиков!
- Чего?
- Ну не сам же я пойду? - спросил я надменно.
Он нахмурился.
- Когда-нибудь прибью за такую манеру разговаривать со старшими ангелами. Какой это юмор, это вообще черт знает что, а не юмор!.. Вот когда я юморю, весь ад трясется!
Он допил вино, посмотрел с сожалением на пустое дно чаши. Мы с Азазелем не успели даже заметить, как исчез, в самом деле, правила меняются опасно быстро.
Азазель точно так же, как и Вельзевул, взглянул на свою чашу, я сосредоточился и тут же наполнил ее коньяком. Он сделал пробный глоток, кивнул, но на меня поглядел странно оценивающе, будто с веревкой на шее вывел на невольничий рынок.
- Там опасно, - проговорил он, - даже для тебя, смертный. Очень опасно! Еще тяжелее придется другим. Если кого приведешь с собой.
- Жалеешь людей? - спросил я.
Он фыркнул:
- Конечно. Я же оставил небо, спустился на гору Хеврон к людям и научил их так многому!.. Еще бы я не жалел, ты как-то все не так понимаешь. Потому хорошенько подумай, есть ли у кого из людей шансы пережить это сражение.
- Уже думал, - признался я. - Да, я сглупил, когда подумывал насчет армии смертных в аду… но по крайней мере одного-двух смогу. Да и то…
Он прищурился:
- Что задумал?
- Не послать, - уточнил я, - а взять с собой.
- А чем они так уж хороши?
- Увидишь, - ответил я. - Но это в самом крайнем случае.
Глава 5
В спальне Лилит повернулась на бок и, грациозно изогнувшись и подперев ладошкой голову, наблюдала, как я вошел и сразу начал облачаться в доспехи, а потом вынимал из воздуха меч, молот, кинжал.
- Что-то случилось?
Голос ее был сладкий и мурлыкающий, она чувственно потянулась в неге, зевнула, показав влажный алый ротик.