class="p1">А потом они почти до самых сумерек гуляли по саду и говорили о разных пустяках.
– Какое твое самое заветное желание? – вдруг спросила Анна.
– Быть на твоем месте, – ответил Принц без промедления.
– Что? – не сразу поняла девушка. А он снова отвернулся, боясь дать волю чувствам.
– Я очень не хочу отпускать тебя на это задание… Это дело не для девушки, – глухо проговорил Принц.
И тут ей стало по-настоящему стыдно. Даже самой себе сложно признаться, что после слов Даниэля в ее душе всколыхнулась какая-то муть. Где-то на самом дне, куда Анне не хотелось заглядывать.
– Ты самый лучший… Таких не бывает, – прошептала она.
Небо темнело, и легкие сумерки уже коснулись земли, словно влюбленный юноша, нерешительно целующий в лоб свою избранницу.
– Пора уходить. – Принц вздохнул. – И еще я всем сердцем хочу, чтобы все здесь изменилось, чтобы не нужно было прятаться по вечерам и бояться, что однажды последние преграды падут…
Он держал ее за руку, и Анне было хорошо и грустно…
– Ты сказал полную чушь! – заявила она Даниэлю в универе, утянув его в укромный уголок за колонну. – Я разговаривала с ним, и его очень мучает то, что не он, а я должна рисковать собой. Ты его не знаешь.
– Ну, извини. – Парень поднял руки, словно сдавался. – Я и сам хотел перед тобой извиниться. Грубовато получилось.
– И ты сказал неправду. Ну, признай же это! – потребовала Анна, буквально припирая его к стенке.
Даниэль усмехнулся, одернул свой явно недешевый темно-зеленый свитшот и только после этого ответил:
– Признаю. Я просто высказал сомнение. Сюжетнику положено во всем сомневаться и смотреть на ситуацию с различных сторон. Это герой всегда лезет на рожон и никогда не замечает того, что у него под носом.
– Это ты извиняешься или опять пытаешься меня обидеть? – озадачилась девушка.
– Извиняюсь, конечно, – Даниэль пожал плечами, – ты же видишь, что я не хочу с тобой ссориться.
– Скажи прямо, что боишься потерять ценный материал для наблюдений, – ухмыльнулась Анна.
Тут за ее спиной раздалось нарочитое покашливание.
Девушка оглянулась. Позади стояла Ирис в коротком облегающем платье и высоких сапогах, плотно облегающих стройные ноги.
– Воркуете, голубки? – спросила она сладким голосом. – Вот сколько смотрю на вас, столько удивляюсь: и что ты нашел в этой замухрышке?
Одним резким движением Анна заломила руку сокурсницы за спину, и девушка, не удержав равновесие, упала на колено. В ее глазах промелькнули изумление и страх.
– Эй, ты что делаешь? – Даниэль потянул на себя Аннину руку.
Анна не могла на это ответить. Она и сама не понимала, что на нее нашло, но тут же отпустила свою жертву.
Ирис неловко поднялась и, прижимая к груди руку, которая, очевидно, весьма болела, поспешно отступила.
– Сумасшедшая! Чокнутая на всю голову! – закричала она уже с другого конца галереи и поспешно скрылась в проходе, ведущем на лестницу.
Анна молчала, опустив голову.
– Это из-за нервов, не переживай, – попытался успокоить ее Даниэль.
Он хотел похлопать ее по плечу, но девушка отпрянула и, скользнув спиной по стене, уселась на холодный пол.
– А вдруг я и вправду схожу с ума? – прошептала она, уткнувшись головой в колени.
Даниэль вздохнул и присел на корточки рядом.
– Ты не сходишь с ума – это факт. Хотя, знаешь, в сумасшествии полно плюсов. Лучше быть сумасшедшим, чем тупым или скучным. А с тобой как раз все понятно. Нервы напряжены. Еще бы они не были напряжены. Отправь в твою сказку ту же Ирис – она бы там и дня не продержалась, не говоря уж о том, чтобы выступить против главного местного злодея.
– Но я сама чувствую, что со мной что-то не то. – Девушка до боли закусила губу.
– Тогда пытайся себя контролировать. Ты не тряпка. Ты – героиня, двигатель сюжета. Кто еще, если не ты? – Даниэль отвел рукой ее волосы и заглянул ей в лицо: – Ну, что скажешь?
– Ты прав. – Анна кивнула и резко поднялась на ноги. – Пойдем, кажется, лекции уже начались…
Но, отправив Даниэля на лекции, она сама пошла вовсе не в аудиторию, а в туалет и, остановившись перед зеркалом, вгляделась в отражение.
За прошедшее время она сильно похудела, щеки впали, волосы требовали стрижки, а глаза из-под длинной челки смотрели как-то дико. На лице – ни следа косметики, свитер растянутый, джинсы… джинсы она не меняла, кажется, неделю. Или две? Или больше? Она слишком давно перестала обращать на себя внимание.
Вдруг Ирис права – что, если она просто замухрышка? А может ли принц любить замухрышку?..
* * *
Стрела, коротко взвизгнув в воздухе, вонзилась в цель. Косуля дернулась и еще несколько мгновений пыталась бежать, словно стремилась скрыться от самой смерти. Но тщетно – смерть уже распахнула полы своего плаща и накрыла ее, затянув глаза мутной пленкой, разбрызгав мелкие и сверкающие под заходящим солнцем, словно зернышки граната, брызги крови.
Животное упало на осенние листья, еще раз дернулось и замерло.
Он медленно подошел к добыче и присел перед ней на корточки. Смерть, превращая живое в неподвижное, статичное, несет с собой особенную красоту. Ему ли не знать, ведь в последнее время они стали так близки…
Человек, будто лаская, провел ладонью по теплому, еще недавно вздымавшемуся боку косули. Она – изначальная жертва, он – охотник. Роли распределены еще давным-давно, и изменить сценарий невозможно. Да, у нее есть рога, она может попытаться защищаться, но предпочитает убегать, впрочем, у нее и недостаточно силы, чтобы дать реальный отпор хищнику, тому, кто привык всегда брать свое.
Он резко вырвал стрелу и, наклонившись, глотнул еще горячую кровь. Губы обожгло волной угасающей жизни.
Внезапно ему захотелось сесть на коня и выехать в полузнакомом, но таком притягательном мире. Мире, где все может быть по-другому и каждому, наверное, дается свой шанс, где нет заданных ролей и можно поступать по собственному желанию, в мире, где, как хотелось верить, не действуют эти чертовы сказочные законы. Тот мир казался ему странным, но интересным. Мир новых возможностей.
Одно только не давало ему покоя: мысль о том, что с той стороны притягательным, должно быть, кажется их собственный мир. Не зря глупая девчонка совершенно пленилась им и, похоже, с удовольствием променяла бы на него собственный. Отец когда-то говорил, что счастье всегда за горизонтом, но тебе хорошо в то время, пока ты думаешь, что идешь к нему. А еще он говорил, что на чужих дорогах никогда не найти того, что ты ищешь.
Отец был очень умным человеком, недаром его назначили первым советником Короля. Недаром, пока