делятся своим наболевшим. И я волей-неволей выступаю в роли какого-то инспектора, хотя у меня нет никаких полномочий и я ничего не могу сделать. Но, в отличие от инспекторов, я сочувствую учителям, а не наоборот. Я мог бы приехать, прочитать и уехать, как делают другие, но мне интересно пообщаться с преподавателями.
И вот в ходе этих поездок я понял, что Россия в плане школы и образования идёт в пропасть. И к сожалению, мало кто это осознаёт, и мало кого из осознавших это волнует. Здесь всё на свете сложилось — чудовищно низкие зарплаты, бессмысленный контроль и принуждение школ к участию в массе каких-то навязанных экспериментов, всевозможные внешние хотелки, родительский терроризм, перекос в сторону прав ребёнка и многое другое. Даже там, где ещё есть кому работать, надзорные органы делают всё, чтобы учебный процесс разрушить. К сожалению, наша власть не осознаёт этой проблемы, и даже если осознаёт, то сделать ничего не может — ибо для спасения ситуации нужен проект размаха ядерного, с соответствующими полномочиями (включающими, возможно, полный разгон всех контролирующих школу органов и «наростов»).
Если массовая школа умрёт, то у нас будет несколько начинаний, куда все разумные родители и дети будут стекаться и оседать кто где. Но ощущение от проигранной страны, проигранной войны будет у всех нас. Это будет жизнь после смерти, русская культура, которая расползлась по углам. Будут какие-нибудь последователи Липецкой школы, последователи Воронежской школы, это все уже будут отдельные куски некогда великой общей русской культуры, которые начнут расползаться в разные стороны друг от друга. У меня есть чёткое понимание, что это убьёт нашу великую культуру как единое целое, как огромный организм. А вслед за культурой — и страну. Это если «ничего не делать».
Когда меня спрашивают, какая главная проблема российского образования, я отвечаю сразу: надзорные органы. Удаление всех паразитических наростов, департаментов образования и прочих полностью вредоносных органов сразу же освободит энергию миллионов людей — учителей и учеников. Но куда деть миллионы тех бездельников, которые сегодня делают всё, чтобы придумать оправдание для своего существования в виде многочисленных отчётов, стрясаемых со школ? Ответа на этот вопрос у власти нет, поэтому всё продолжает развиваться в направлении полного гниения и развала.
Рособрнадзор нормального человека — в виде комиссии из нескольких заслуженных работников образования в каждой области — мог бы существовать в идеальном государственном устройстве. Только он был бы в тысячу раз меньшего размера и состоял бы из людей достойных уважения, компетентных, мудрых, бескорыстных, честных, а не ровно наоборот по всем пунктам, как это происходит сейчас.
Но врагов у российского образования гораздо больше, чем только надзорные органы всех уровней. Думаю, правильно будет перечислить их всех.
Дистант
Дистант привёл к полному обнулению знаний. Да, мы ругались, плевались, но даже не предполагали, насколько хуже может быть. В 2018 и 2019 годах мы говорили о том, как всё плохо и какие слабые студенты приходят. О, мы тогда не знали, что такое слабые!
Теперь знаем.
Любой учитель знает, что дистанционное обучение не является обучением ни в каком смысле слова. Это — передача дополнительных знаний тем, кто уже где-либо и как-либо был обучен. Если школьник учится в хорошей школе, то он извлечет пользу из всех интернет-ресурсов. В интернете можно добрать знания. Отдельные школьники, исключения из правил, могут даже полноценно учиться через интернет — таковых не более процента, но они есть. Но никогда, ни при каких условиях нельзя ратовать за то, чтобы массовую школу перевести в интернет.
Важно отметить ещё вот что. Самое главное, что даёт школа ребёнку, — это социальные навыки. А их невозможно получить через экран или текстовые сообщения.
Дистанционное образование в ковид показало полный провал образования. Что ужасно, чиновники продолжают делать вид, будто всё в порядке. Но когда на всю страну будет заявлено, что дистант привёл к провалу, с этого момента появится надежда.
Тьютор вместо учителя
Одна из сегодняшних проблем — это замена учителя на тьютора. Кто-нибудь спросит: «Да что ты прицепился к словам? Какая разница, как учителя называть?»
Но когда служение народу назвали образовательной услугой, поменялось очень многое. Конечно, одним переименованием исправить разрушенное не удастся. Но семантическая нагрузка слова «услуга» непотребна, она каждый день оскорбляет учителя, прямо каждую минуту. То же самое со словом «тьютор»: для настоящего учителя это оскорбление. И с этими значениями связано разрушение восприятия.
Восприятие учительства как великого служения низводится до восприятия его как услуги. А человек, который оказывает услугу, уже не обязан рассуждать как гражданин России, он просто занимается зарабатыванием денег.
И то же самое «тьютор». Чем он отличается от учителя? Учитель — командир в классе. Он сам выбирает себе инструменты, с помощью которых учит, он поддерживает дисциплину, он командует процессом. И конечно, передаёт знания детям. А тьютор — это человек, который вместе с детьми разбирается в каких-то внешних материалах. То есть экран выносится на первое место, а тьютор помогает ученику понять, что написано в цифровом продукте. Это шаг в направлении разрушения образования.
Нехватка учителей
Порой меня спрашивают, чем мои лекции отличаются от обычных уроков? Неужели то, о чём я рассказываю, не может преподать на уроках учитель математики? Может, конечно. Но беда в том, что учителей, особенно знающих свой предмет, почти не осталось, и с каждым годом их становится всё меньше. Они уходят, увы, не только в мир иной — к сожалению, они ещё и намного раньше уходят из школ и работают где угодно, но не в системе образования. Почему? Потому что в массовой школе сегодня созданы невыносимые, нечеловеческие условия для работы.
А молодые где? Их мало, потому что разрушена система подготовки педагогических кадров. Погоня за «новыми технологиями обучения» обернулась отсутствием предметной и психологической подготовки. Молодые учителя зачастую не знают не только своего предмета, но и класс держать не могут — этому в педагогических вузах не учат, а если учат — то на тренажёрах, где все «дети-манекены» смирно сидят. Нет живой практики!
Но даже если всё это вернуть назад, встанет непреодолимой стеной вопрос нищенских зарплат — молодёжь, к сожалению, к деньгам чувствительна, да и семью не создать на текущую учительскую зарплату. И отчётность школ отталкивает. Весь ворох проблем. И это не решается одним росчерком пера президента России — здесь нужен комплексный подход, пересмотр всей образовательной политики, с поднятием на флаг лозунга «Найти хорошего учителя и не мешать ему работать» вместо сегодняшней системы тотального недоверия педагогу, унижения