Очень оригинально сдал немецкий язык Ефрейтор Юрьев. За два года учебы он освоил, с грехом пополам, «гутен таг и зер гут». Идти с таким багажом знаний на экзамен было бы самоубийством, и Юрьев кинулся в ноги Жоре, который ему почему-то симпатизировал. Однако это не мешало Жоре регулярно «подкалывать» Ефрейтора, имевшего небольшое брюшко: «Юрьев! У тебя – начинается „зеркальная болезнь“!!!» на каждой физподготовке.
Жора зашел вместо Ефрейтора на экзамен последним и о чем-то долго смеялся с «немкой». Мы решили, что они вспоминают подвиги юности. Потом вызвали на экзамен Ефрейтора. Через минуту он вышел, исчерпав, видимо свой словарный запас.
Еще минут через 15 вышел Жора.
«Дааа, Юрьев… Я и не знал что ты такой болван в немецком!» – молвил он принародно.
«На твою зачетку! Это она МНЕ тройку поставила, понял?! Всегда мне женщины „пятерки“ ставили, а тут еле тройку выпросил!» – сообщил он нам и убыл восвояси. Ефрейтор был на седьмом небе от счастья.
Лучшим завершением главы, посвященной учебе, служат слова, сказанные неизвестным летчиком на зачете по марксистко-ленинской подготовке (была такая наука для офицеров, некогда).
Сдавал «летун» зачет и показал нулевые знания, ну ничегошеньки сказать не смог. «Двойки» ставить было не принято, старались «натянуть троечку» всем.
Стала ему комиссия намекать, вспомни, мол, хоть какие работы дедушки Ленина ты изучал и знаешь.
«Летун» тоже не хотел неприятностей, поднапрягся, и его осенило: «Вспомнил! Вспомнил работу Ленина, которую изучал недавно!!!»
«Ну-у-у! Называй!» – повеселела и комиссия.
«Друзья! Что вы делаете с народом!!!» – блеснул летчик знанием трудов классика.
«Этот стон у нас песней зовется…»
Велика роль песни в армейской жизни! Песни бывают разные: грустные и шуточные, лирические и военные, блатные и романтические. Но больше всего у нас ценились – весёлые. Испокон веку строгость армейских порядков смягчали песней.
Впервые нам спели песенку еще «на абитуре», в ходе нашего поступления в училище. Она почему-то оставила заметный отпечаток в памяти. Мы сдали очередной экзамен, как ленинградцы, были «пока что» отпущены домой, и шли к электричке. Настроение у всех было разное, в зависимости от полученных баллов.
И тут Валера Ямченко увидел у кого-то на КПП гитару, выпросил ее и спел нам один куплет, яростно вращая глазами:
«А как у нас, а как у насА развалился унитаз!!!А все соседи стали плакать…А как теперь мы будем какать?»
После чего отдал гитару владельцу и удалился с чувством выполненного долга, оставив нас в немалом изумлении… Судьбы несчастных соседей мы так и не узнали.
Валера получил после этого исполнения почетное наименование «Акакунас».
Мы тогда много пели: в строю, в курилках, в компаниях, на вечеринках. Всегда и везде песня имела свою прелесть и играла свою роль.
Были официальные, исполняемые строем по команде песни. Они быстро надоедали и «набивали оскомину», хотя под настроение и их пели красиво.
Помню как лихо выводила Первая батарея:
«Пускай враги грозят войной,Но мы пройдем спокойно глядя.Уверен я (Раз-Два!) (Давал тут «счет» «под размер» их старшина)На каждый яд (Раз – Два!), (он же),Имеем мы противоядье!!!
Звучало здорово.
Мы неплохо пели «Ладогу» и песню про панфиловцев:
«Стояла в поле злая осень,С деревьев падала листва,Их было только двадцать восемь,А за спиной была МоскваНа них чудовища стальныеПолзли, сжимая полукруг,«Так защитим Москву родную!»Сказал гвардейцам политрукИ все решили за Клочковым:«Умрем, но немцам не пройти!»И вот уже в огне багровомПылают танки на пути!»
Немудреные слова этой песни в хорошем исполнении «трогали за душу» (тех, конечно, кто любил песни и умел их слушать…).
Был в училище и полуофициальный гимн – песня, сочиненная во время нашей учёбы, подполковником, преподавателем с какого-то спецкурса.
Слова в ней были неплохие, но очевидность «госзаказа» ее написания и то, что нас, по команде Гиббона, заставляли ее разучивать, плохо сказались на ее популярности в курсантских рядах в то время.
Да и некоторые слова резали слух:
«Сегодня мы – еще курсанты,Идем с конспектами в руках..»
Ни с какими «конспектами в руках» мы вовсе не ходили. Тетрадочки с конспектами носили не в руках, а в полевых сумках.
Мы пели эту строчку так:
«Идем с лопатами в руках…»
Вот это – было святой правдой: копать и строить приходилось очень много. И строи батарей с лопатами на плечах были повседневным явлением.
Существовал даже анекдот на эту тему:
«Выпускник училища прибывает «в войска», где его радостно встречают начальники.
«Ну, лейтенант, училище окончил, молодец! Что умеешь делать?»
«Могу копать…» – отвечает выпускник мрачно.
«Хорошо… А что еще можешь?!»
«Могу не копать!!!»
Куда большей популярностью в наших кругах пользовалась песня «ГореловО» неизвестного автора.
Она исполнялась на мотив знаменитой песни Ю Визбора «Охотный ряд»
Вот ее – мы любили, и именно она и была реальным гимном училища в курсантской среде:
«Нажми, кондуктор, на тормоз, наконец!С перрона музыка доносится в окно,Слезайте, граждане, приехали, конец!!! (тут обычно рифмовали более озорное словцо)ГореловО, ГорреловО!!!
Стоят казармы – все из кирпича!И старый пруд протух давным-давно,А мы идем с тобой в казармы ПВО,В ГореловО, в ГореловО!Встречали здесь случайных мы подруг,На КПП ведь их всегда полным – полно,Они приходят и уходят как-то вдругВ ГореловО, в ГореловО!Матчасть здесь будет небо ковырять,Построят нам, быть может, новое кино.А комиссарами мы будем вспоминатьГореловО! ГореловО!
И сейчас, спустя 25 – 30 лет после окончания училища, ее поют «гореловцы» на своих вечеринках…
Очень широкую известность имела и песенка про «Стаж» – так мы называли стажировки в войсках. Её исполняли на блатной мотивчик из «Джентельменов удачи»:
«Колеса веселей стучат, звенят – налей!Так дайте мне глубокую посуду!Сегодня я напьюсь, а завтра – похмелюсь,А если не напьюсь – то гадом буду!!!Так что ж, друзья – пора, пускай нас ждет «дыра»!Сегодня лишь в вине одном – отрада,Прощай, родной комбат и город Ленинград,Нам кроме «стажа» ничего не надо!………………………………………
Нас ждет нелегкий труд, нас комары сожрут,Вы дома не увидите отныне!Но спросишь у ребят: «Комар, или комбат?!»И комары – покажутся родными!!!!»
Авторство этих песен молва приписывала (не знаю, насколько обоснованно) уникальному курсанту Мише Вепринцеву. Он славился тем, что был очень талантлив («и поэт и художник и музыкант», как в известной песенке говорится), но являлся жутким разгильдяем, «самовольщиком» и любителем женского пола. Ему многое прощали за его таланты.
У Миши, на четвертом курсе, был роман с пионервожатой из гореловской школы. Однажды рано утром Миша возвратился из «самоволки» в родное училище, прихватив, для смеха, знамя школьной пионерской дружины.
На завтрак батарея шла под этим знаменем, которое впереди строя гордо нес Миша. И надо же, как раз мимо нее проезжал на службу генерал Стукалов (первый начальник училища).
Старшина батареи, при виде генеральской «Волги» скомандовал: «Смирно, равнение налево!!!» и батарея пропечатала шаг мимо остановившегося генерала.
«Что за знамя?» – спросил потрясенный Павел Иванович.
«Гореловской пионерской дружины!!» – бодро отрапортовал Миша.