Теперь как минимум часть его злости адресовалась чёртову охраннику, который явно не утруждался даже краем глаза смотреть на мониторы видеонаблюдения. Или ему просто настолько посрать, что он даже не желал рисковать и выходить сюда.
Как эта чокнутая человечка вообще изначально попала в здание?
Она подговорила другого вампира впустить её?
Ник почувствовал, как шок стоящей позади него Уинтер превращается в жёсткую злость.
Чувствуя, как эта злость уже начинает влиять на него, Ник показал на дверь, выпрямившись в полный рост. В этот раз он заговорил низким голосом, который обычно использовал только для внушения. Он сделал это не в полную силу, но достаточно, чтобы отвесить ей ментальный пинок. Он прежде пробовал её кровь, так что этого должно быть достаточно, даже если прошло немало времени.
— Убирайся, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Тебе здесь не рады. Тебя не приглашали. Тебя сюда никогда и не пригласят… и ты только что совершила попытку нападения на гражданского человека. Я отпускаю тебя из чистой благотворительности… но я записал твою внешность, — сказал он, постучав пальцем по гарнитуре. — Я планирую передать запись охране и системе распознавания лиц в здании. Если я ещё хоть раз увижу тебя здесь под каким бы то ни было предлогом, я позвоню в М.Р.Д. и полицию Нью-Йорка… и я выдвину обвинения. Я также покажу им запись этой ночи.
Женщина впервые оторвала взгляд от Уинтер, которую, должно быть, всё ещё было видно из-за Ника, судя по пристальности взгляда рыжей.
Вместо этого она уставилась на Ника с озадаченным выражением.
— Почему ты соврал мне? — спросила она. — Почему ты сказал мне, что мы будем вместе…
— Я никогда такого не говорил, — голос Ника прозвучал холодно.
И всё же какая-то его часть пребывала в неверии.
Сегодня. Из всех возможных ночей, бл*дь.
Она заявляется сюда сегодня.
— Я сожалею, если произвёл неверное впечатление, — сказал он более сдержанным тоном. — Но это было несколько месяцев назад. Зачем ты пришла сегодня?
Женщина моргнула, выражение её лица по-прежнему было ошарашенным.
Затем ею вновь овладела злость.
Она опять показала на Уинтер.
— Я видела тебя. Я видела тебя, Ник… на чёртовых новостных каналах! Целующим её. Целующим её посреди какого-то бл*дского вампирского клуба. Это показали на половине каналов. «Чемпиона вампирских боёв, Белого Волка…»
Она изобразила пальцами кавычки в воздухе, произнося его бойцовское прозвище, и её голос сочился нескрываемым сарказмом.
— «…застали с загадочной женщиной. Может, поэтому он так отстранённо держится с фанатами? У Белого Волка есть девушка?» — она опустила свои «кавычки», и теперь лицо выражало явную злость. — Вся жёлтая пресса обсуждает это, Ник. Её лицо всюду.
— Что? — Ник уставился на неё, затем невольно взглянул на Уинтер. Он почувствовал, что часть крови отлила от его лица ещё до того, как он увидел жёсткое выражение в глазах Уинтер или выразительно изогнутую бровь.
Он посмотрел снова на рыжую, затем сделал угрожающий шаг в её сторону.
— Убирайся нах*й! — рявкнул он. — Немедленно! Я вызываю охрану… прямо бл*дь сейчас!
Это сработало.
Она побледнела и почти комично выпучила глаза. Ник видел, как она встретилась с ним взглядом, и на её лице проступило достаточно страха, чтобы он понял — его радужки сделались кроваво-красными, а клыки удлинились.
Она без единого слова развернулась и метнулась к двери в холл.
Ник просто стоял, подавляя ярость и хищный инстинкт посмотреть, как она убегает… не говоря уж о злости Уинтер, которую он ощущал как пульсирующий железный прут в затылке.
Он вообще не шевелился, пока за рыжей не захлопнулась дверь.
Глава 9
Абсолютно наихудший
Он наблюдал, как крючок загибается вверх, чтобы принять вес его плаща, когда Уинтер повесила его у двери.
Затем она прошла глубже в его гостиную, оставляя самого Ника закрывать за ними дверь и заново запирать замок.
Он поставил бутылку шампанского на низкий столик у двери. Наблюдал, как Уинтер потягивается, выпрямив руки над головой и стоя возле дивана. Следил за изгибом её спины, пока она тянулась кончиками пальцев к высокому потолку, разминаясь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она выжидала его.
А может, пыталась дать ему время.
Или же гадала, вдруг он опять передумает.
Она не сказала ему ни единого бл*дского слова, пока они поднимались в лифте.
Он тоже ничего не говорил. Честно говоря, он понятия не имел, что сказать.
Он и сейчас не знал, что говорить, но понимал, что должен что-то произнести.
Он не спланировал сознательно то, что слетело с его губ.
Как это обычно бывало с ней, он просто сказал.
— Я даже не знаю её имени, — сказал он.
Уинтер повернулась, сверкнув своими сине-зелёными глазами, похожими на драгоценные камни.
— Мне от этого должно стать лучше?
— Это должно сообщить тебе, что любые «отношения» между нами — это чисто плод её воображения, — всматриваясь в её глаза, Ник услышал, как его голос ожесточается частично из-за раздражения. — Ты не поняла, что я никогда и не спрашивал её имени? Она была кормёжкой от М.Р.Д… Я был с ней один раз. Один раз, Уинтер. Я вообще ничего о ней не знаю…
— Но ты кормился от неё, — парировала Уинтер. — Ты трахнул её и покормился от неё, Ник.
Воцарилось молчание, затем он стиснул зубы.
— Да, — когда в её глазах проступила злость, он рявкнул: — До того, как познакомился с тобой, Уинтер. До того, как я приехал в Келлерман в тот день. До того, как я встретил тебя.
— Ты трахнул её и покормился от неё, — повторила она, обхватив себя руками поверх безрукавного платья. — Это значит, ты читал её, Ник. Ты был в её сознании, — в её тон вернулся сарказм. — Знаешь… тот «один раз» наверняка продолжался несколько часов.
— Да, — ответил он, раздражённо взмахнув рукой. — Да! Я это сделал. Я уже сказал, что сделал это. Я во всём признался. И что? Что?
Она сердито сверлила его взглядом.
— Это больше, чем всё, что ты когда-либо делал со мной, Ник.
— И намного меньше, чёрт возьми, — прорычал он в ответ.
Уинтер уставилась на него.
Он наблюдал, как она обдумывает его слова, ещё сильнее стискивая челюсти.
Он не решал, что делать дальше.
Похоже, с ней он никогда не поступал хоть сколько-нибудь продуманно.
Он вообще ничего с ней не продумывал. Никогда. Он размышлял, находил логические обоснования и до, и после, чисто для того чтобы почувствовать себя лучше, но он достаточно честен с собой, чтобы знать, какое это чистой воды дерьмо собачье.
Ни один из его поступков с Уинтер не был логичным.
Ни один.
И теперь Ник без раздумий пересёк пространство между ними.
Он двигался быстро, бесшумно… по-вампирски.
Он схватил её за талию, смягчившись, когда ощутил её напряжение…
Затем, когда она расслабилась, он развернул её, твёрдо направляя её тело руками, остро осознавая каждое движение её мышц, которые могли запротестовать, каждое её действие, которое могло означать отпор или какое-то сопротивление.
Он ничего не почувствовал.
После того изначального напряжения он ощущал от неё лишь готовность.
Он почувствовал, что вместо этого она притягивает его.
Притягивает… может, побуждает… или что там она ещё делала, бл*дь.
Он заставил её нагнуться через спинку дивана, и она смягчилась, позволяя ему сделать это, упираясь ладонями в сиденье, приподнимая попку в воздухе. Он помедлил ровно настолько, чтобы посмотреть на неё. Позволение этой боли нарасти, по-настоящему разлиться в его груди и нутре в сочетании с её полным и абсолютным подчинением под его руками практически стёрло остатки его сопротивления подчистую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ник расстёгивал свой ремень прежде, чем позволил себе подумать об этом.
Он задрал её платье до бёдер, ногой заставил её раздвинуть бёдра. Он вспомнил, как фантазировал о чём-то схожем в первый день их знакомства, и издал низкий звук, проникая пальцами под её кружевные трусики.