Она фыркнула, но не потрудилась ответить.
Она также взяла плащ.
Закутавшись в длинную чёрную ткань, которая на ней выглядела как одеяло, она прикрыла плащом свои плечи и почти полностью обнажённые руки, затем поуютнее устроилась на мягком сиденье робо-такси. Всё это время Ник ощущал на себе её взгляд.
Он чувствовал её остаточное недоумение.
Он не потрудился отвечать на вопросы, которые улавливал… в них обоих.
Как она и сказала, уже слишком поздно.
Глава 8
Кто она?
Поездка до Вашингтон-Хайтс почти не сохранилась в памяти Ника.
Он помнил, как видел голографические рекламы через окна.
Он помнил, как держал свои руки подальше от неё, вновь вспомнив про камеры наблюдения М.Р.Д., которые обязательно присутствовали в пассажирской части всех робо-такси.
Он знал, что она наверняка права насчёт этого.
Он знал, что для них уже слишком поздно… по многим причинам.
В то же время победить эту паранойю было сложно по множеству других причин.
И да, ладно, по закону Уинтер зарегистрирована как человек, так что с точки зрения человеческих властей кусать её было легально… по крайней мере, в соответствии с её текущим статусом в М.Р.Д… Но Уинтер не была человеком, и тот надоедливый голосок в голове Ника твердил, что это известно слишком большому количеству людей.
Даже до этого вечера слишком много людей знали это.
А этим вечером Уинтер довольно долго потела, что смыло её фальшивые феромоны, маскирующие её нечеловеческий запах… потому что она часами танцевала в бл*дском вампирском клубе с вампиром, который мог её укусить, и тогда он точно узнал бы, кто она.
Стрейвен знал.
Стрейвен устроил шоу, давая Нику знать, что им известно.
Как минимум андрогинный вампир понял, что Уинтер не полностью человек.
Нахмурившись от этой мысли, Ник пытался привести свою внутреннюю борьбу к какому-то завершению.
Он не кормился от неё… пока что… поэтому формально он не сделал ничего нелегального, даже если не принимать в расчёт её официальную расовую татуировку.
Однако Ник понимал, что это не будет иметь значения.
Даже если он никогда не будет кормиться от неё, это не будет иметь значения.
Никто ни за что не поверит, что Ник не знал, кто она. Никто никогда не поверит, что он не кормился от неё, зная, кто она. Гибридная кровь для вампиров подобна кокаину. Вампиры кормились, когда трахались. Вампиры трахались, пока кормились. Если у властей М.Р.Д. будут человеческие свидетели, подтверждающие романтические или сексуальные отношения между ним и Уинтер (и уж тем более записи городских камер наблюдения, запечатлевшие это), то уже неважно, что он скажет.
Никто ему не поверит.
Это ещё одна причина, по которой Уинтер была права, когда говорила, что уже поздно.
Раса Уинтер являлась тикающей часовой бомбой, на которой они оба сидели, и никакие действия Ника это не исправят.
И это ещё если не принимать в расчёт то, что он сказал ей ранее.
И это ещё если не принимать в расчёт то, что он может сделать с ней, если она станет зависимой от его яда… а вероятность этого чертовски высока, если Ник начнёт регулярно кормиться от неё.
С точки зрения закона Уинтер находилась в более выгодном положении, чем он. Если власти их поймают, конечно, ей придётся несладко. Возможно, всё будет очень плохо (в зависимости от судьи, который им достанется), но ей всё равно будет лучше, чем Нику, и честно говоря, эти последствия для Уинтер беспокоили его не так сильно.
Её оштрафуют. Они могут даже забрать её дом.
Скорее всего, она отсидит срок в тюрьме.
Они определённо изменят её татуировку и поставят новый имплантат. Впредь они будут следить за ней более пристально. Она наверняка потеряет работу.
Всё, что случится с ней помимо этого, будет сильно зависеть от политических настроений, прокурора и судейского магистрата М.Р.Д… Если какой-то из представителей расовых властей решит сделать из неё козла отпущения, то она может на несколько лет застрять на курсе перепрограммирования М.Р.Д… Это вдобавок к тюремному сроку, который она получит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но в итоге Уинтер опять вернётся в общество.
В итоге Уинтер по-прежнему останется Уинтер.
Её свободу ограничат как маленькими, так и более значимыми способами, но она останется самой собой. Она останется гражданином. Она всё равно сможет работать, вести независимую жизнь, встречаться с не-вампирами. Она сумеет построить новую жизнь.
Ник так легко не отделается.
В ситуации «вампир/гибрид» его определённо будут считать хищником.
С легальной точки зрения его будут считать главным виновником.
Вампир, который не способен контролировать свои пищевые привычки, считается бешеной собакой. По одной лишь этой причине, не говоря уж о нескольких сотнях лет человеческого страха перед вампирами, о человеческих легальных прецедентах против вампиров, о человеческом расизме, о мифах и реальности того, как вампиры гипнотизируют и порабощают человеческих женщин против их воли…
По этим и многим другим причинам Ник столкнётся с совершенно иным уровнем дерьма.
Они могут не убить его официально, но такое перепрограммирование, которое они устраивали вампирам, практически убивало их, даже если формально оставляло «в живых».
Изначально стирающие разум наркотики, которые М.Р.Д. применяло против вампиров, должны были превратить их обратно в людей. Они разрабатывались до войны с целью решить «проблему вампиров», полностью избавив обращённых людей от их вампирской природы.
Наркотики не произвели такого эффекта — то есть, они не превратили вампира обратно в полноценного человека. Они могли заставить вампира вести себя как человек (как минимум, временно), но в итоге наркотики переставали работать примерно через шесть-семь месяцев.
Однако вампир не совсем становился обратно вампиром.
Во всех случаях, о которых когда-либо слышал Ник, анти-вампирские наркотики М.Р.Д. полностью стирали разум вампира. Они также превращали этого вампира в слабоумного недееспособного овоща, пускающего слюни и едва способного самостоятельно питаться.
Даже если М.Р.Д. не зайдёт так далеко, привычная жизнь Ника закончится.
Надо ли говорить, что он потеряет статус Миднайта.
Что более важно, он потеряет своё легальное положение в Охраняемых Зонах, по крайней мере, в пределах территории того, что раньше было Соединёнными Штатами. Это означало вечное изгнание, даже если его отпустят. Это означало бегство в Европу или Азию… возможно, даже в Африку.
Или, что более реалистично, это означало снова сдаться на милость Белой Смерти.
Это означало продать себя вампирской мафии ради защиты.
Это также означало пожизненный долг перед Белой Смертью, который он никогда не сумеет вернуть.
Он снова вернётся к той вампирской жизни, к той работе, к тому способу мышления и переживания чувств. Остаток жизни он будет постоянно оглядываться через плечо, менять личности, никогда не будет иметь постоянного места жительства, никогда не будет взаимодействовать с кем-то вне синдиката. Они превратят его обратно в убийцу.
Ну. В большей степени в убийцу.
Он снова станет убийцей на полную ставку.
Такси замедлялось.
Ник посмотрел в окно и узнал своё здание.
Та боль в его груди немедленно накатила резким порывом.
Он знал, что отвлекал себя.
Он отвлекал себя от Уинтер. Он отвлекал себя от того, куда они направлялись. Он отвлекал себя от того, что он сделает, когда они туда доберутся. От того, о чём думала Уинтер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он ощущал на себе её взгляд, пока смотрел на вход в свой жилой комплекс.
Он почувствовал, как боль в груди усиливается.
Ему не стоило приводить её сюда.
Бл*дь, не нужно ей быть здесь.
В то же время он знал, что Уинтер права.
В данный момент раса была по большей части отговоркой.