— Красивый вид из окон, да? — Данила бросил на нее внимательный взгляд. — Есть на что посмотреть.
Однако она ничуть не стушевалась:
— Да, я люблю этот столик. Я так часто сидела за ним и представляла свою старую квартиру. Вот смотрю на эти окна и меня так туда тянет!
И вот тогда он сказал:
— Сейчас выпьем кофе и, если хочешь, зайдем ко мне? Приглашаю тебя к себе.
Она — чуть более поспешно, чем следовало бы — мгновенно отозвалась:
— Да, идем.
* * *
Если кому-то казалось, что события развиваются слишком быстро, на повышенных скоростях, то у Теоны было ощущение, что все пробуксовывает и время замерло на месте. Еще в начале сентября она отправила запросы в закрытые архивы о семье Ларичевых и теперь ждала хоть какой-то информации. Кроме того, Теона с волнением дожидалась ответа Павла о картине (она надеялась на то, что этот безыскусный нелепый попугай все же может оказаться ключом-разгадкой секрета спрятанных в тайнике предметов). Однако Павел Петрович в начале месяца спешно уехал в Москву по каким-то важным делам и планировал вернуться лишь к концу сентября. Итак, ей оставалось только ждать. Но ждать горячая грузинская девушка Теона не любила и не очень умела, и, чтобы совсем не закиснуть в томительном ожидании, она все время старалась себя чем-то занять.
Например, в это сентябрьское утро Теона украшала зал в кофейне — расставляла на подоконниках букеты из осенних листьев, собранных вчера в Летнем саду, оранжевые свечи и маленькие, казавшиеся игрушечными тыквы. Иногда, отвлекаясь, Теона поглядывала в окно. На город в этот день обрушился дождь дождей. Город, словно сорвавшийся с причала старый корабль, плыл сквозь осень: мокрые улицы, мокрые прохожие, промокшие собаки и птицы, разноцветье зонтов, капли на стеклах. Да что там — казалось, даже река промокла!
«Ну и погодка!» — вздохнула Теона.
Звякнул колокольчик, и вошел промокший курьер из цветочной лавки. Он принес несколько охапок хризантем, заказанных Лешей для оформления кофейни.
Теона разбирала влажные желтые хризантемы. Почти все цветы, заказанные для букетов в вазы на столики, были миниатюрные и на коротких стеблях, но один букет выделялся из общего ряда. Увидев эти великолепные белые хризантемы — огромные шары на длинных стеблях, Теона растерялась: а их как ставить в вазочки?
— Да, не вписываются, — раздался за ее спиной Лешин голос. — Ты можешь забрать их себе!
Обернувшись, Теона увидела вошедшего в кофейню Лешу. Леша сегодня был хотя и подмочен дождем, но при полном параде — в модной кожаной куртке и в новой серой кепке.
— Хорошо, я возьму цветы, — улыбнулась Теона.
«Ах, Белкин, почему бы тебе просто не признаться, что эти цветы ты заказал для меня?! Тем более что эта ситуация происходит не в первый раз?»
Но Белкин такой — ни за что не признается! — она это уже знала.
— Классная кепка! — одобрительно заметила Теона.
— Тебе нравится?
После ее утвердительного ответа он снял с себя кепку и надел на Теону. Леша оглядел девушку, пригладил ее пышные волосы:
— Тебе очень идет — носи! А то ты все время в берете… Теперь будешь чередовать!
— Спасибо, — смутилась Теона.
С того вечера, когда они провожали лето в Павловске, прошло всего пару недель, но ей казалось, что это было словно и не с ними. Улетающий в осень фонарик, Лешины губы, что это было?
После того вечера они оба как-то смущались друг друга и не говорили о личном. А в какой-то миг Теоне показалось, что Леша вообще что-то от нее скрывает. Вот и сегодня с утра он сам не свой. Причем разволновался он после сегодняшнего телефонного звонка. Теона услышала доносящийся из трубки женский голос и заметила, какое выражение лица сделалось у Леши, когда он услышал этот голос.
— Да, конечно, приезжай, я тебя очень жду! — выпалил в трубку Леша.
Закончив разговор, он забегал по кофейне.
Теона удивилась — эффект от этого звонка был такой мощный, словно Белкина подбросили в воздухе, а затем еще шмякнули об стену. Теона даже подумала, что Леше позвонила и сообщила о своем приезде его драгоценная Ника, но нет, оказалось, нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, это не Ника, — отмахнулся Леша, когда Теона не вытерпела и прямо спросила, кто же ему звонил.
— А кто? — Теоне неудобно было настаивать на ответе, но с другой стороны ее вдруг почему-то очень, ну просто очень взбесила эта ситуация.
Леша выразительно посмотрел на нее (ну что, получила?! Ясно же, что не надо было лезть с расспросами) и промолчал. Белкину, судя по всему, вообще было не до нее, и это только усилило ее раздражение.
Леша схватил тот букет хризантем, что заказывал для Теоны, и заявил:
— Я возьму, мне пригодится.
С букетом в руках он ломанулся к висящему в центре зала зеркалу и начал крутиться перед ним, осматривая себя со всех сторон, потом обеспокоенно спросил у Теоны и вышедшей в зал Мананы, как он выглядит.
— Как дурак! — буркнула Теона.
Леша снова лихорадочно забегал по кофейне.
Теона угрюмо наблюдала за его нелепыми скачками. Манана изумленно — за ними обоими.
— Что ты носишься, будто тебя муравьи в штанах кусают? — выкрикнула Теона.
Но Леша ее, казалось, не слышал. Он вдруг застыл как вкопанный:
— Надо заказать ресторан на вечер и взять билеты в театр! Как вы думаете, в какой театр можно пойти с дамой?
— С дамой? — прошипела Теона. — Ты собрался идти куда-то с дамой? Ну так цирк для тебя — ровно то, что надо!
— Иди в Мариинский театр, дорогой! — подсказала добрая Манана.
— Точно! — просиял Леша, — конечно, в Мариинский! Ну, я пошел за билетами!
Он выскочил из кофейни.
Теона от возмущения забулькала, как сломавшаяся кофеварка.
Манана бросила на племянницу внимательный взгляд:
— Вот я не пойму, ты его ревнуешь, что ли?
— Я? Этого клоуна? — вспыхнула Теона. — Что за чушь?
От злости на Лешу она сорвала с головы подаренную им кепку и швырнула ее в угол. Но этого ей показалось недостаточно. Увидев Лешину куртку (впопыхах выбежав из кофейни, он забыл про нее), она бросила ее на пол.
— Чего ты хулиганишь? — строго сказала Манана.
— А чего он? Думает, что ему все можно? Да я сейчас вообще такое сделаю!
Теона схватила любимую Лешину чашку с надписью «Черный капитан», из которой он всегда пил кофе, и уже замахнулась, чтобы ее разбить, однако что-то ее остановило. Она осторожно поставила чашку на полку и опустилась на стул. Вид у нее был самый несчастный.
— А ты, горячая, Тея! — улыбнулась Манана. — Настоящая грузинка! Типа, сгорел сарай, гори и хата?!
— Какой еще сарай? — вздохнула Теона. — Просто… просто настроение сегодня не очень. Так бывает.
— Бывает, бывает, — задумчиво сказала Манана.
Где-то через пару часов после ухода Леши, в кофейню вошла красивая белокурая женщина лет сорока пяти. Незнакомка была похожа на актрису старых голливудских фильмов, на какую-нибудь героиню Хичкока (у этих его безупречных див так идеально уложены волосы, словно бы дамы только что вышли от парикмахера). Незнакомка вообще была «на стиле» — одета дорого и со вкусом: бежевый тренч, каблуки, серый брючный костюм, брендовая сумка. Она вошла в кофейню, рассеивая в стороны запах своих духов, и села за столик у окна.
Увидев эту женщину, Теона взволновалась, уловив и духи, и какое-то напряжение, которое, казалось, несла с собой незнакомка.
Из кухни выглянула Манана. Завидев блондинку, она тоже ею страшно заинтересовалась и как бы невзначай (схватив для отвода глаз противень с сырым хачапури) пришла в зал и застыла там со своим нелепым противнем у барной стойки, как часовой на посту.
Теона подошла к незнакомке. Та поздоровалась и поинтересовалась, можно ли увидеть Лешу Белкина.
— А Леша скоро вернется, — растерялась Теона.
— Я его подожду, — улыбнулась женщина, — а вы пока, пожалуйста, принесите мне ваш самый вкусный десерт!
— У нас все вкусные! — сказала Теона похоронным голосом.