Президенту слова Хорькова, видимо, пришлись. Он кивал и доброжелательно постукивал ладонью привычную азбуку Морзе по массивному подлокотнику старинного кресла. Свое мнение вслух он не высказал, сказав, что всё обдумает, но Всеволод Асламбекович понял, что его идеи взяты за основу и что песенка Игорька спета. И на том спасибо.
У себя в кабинете он закрылся на ключ, включил прибор, искривляющий пространство и исключающий подглядывание – последнее достижение хитроумных индийцев, – открыл потайной сейф в глубине официального электронного хранилища, вынул глиняную бутылочку с чачей и завернутый в вощеную бумагу кусочек сулугуни, поставил свои сокровища на расстеленный агитационный листок «“Единая и Неделимая” – залог побед!», воровато оглянулся, прямо из горла отхлебнул огненной чачи и с блаженной улыбкой зажевал её сулугуни. Затем, также инстинктивно оглянувшись, он спрятал остатки царского закусона в дальний сейф, и, закрыв оба стальных ящика на все секретные замки, вытянулся в сафьяновом кресле. Иметь продукцию грузинского производства в Московии было строжайше запрещено, по личному Указу Президента за № 700/209. Нарушители «Закона о чистоте российского питания», то есть подозреваемые в употреблении любых продуктов из враждебной страны, получали пожизненное в Дальнем Забайкалье. Хорьков рисковал, рисковал вдвойне, так как алкоголь для мусульманина, хоть и потаенного, – грех величайший, но отказаться от привычных и любимых блюд он не мог, так как не мог снять напряжение без 65-градусной чачи, доставляемой ему через Турцию и Швейцарию по самым надежным каналам – каналам наркокурьеров.
Он облегченно вздохнул и закрыл глаза. Ну вот, ещё один этап пути пройден. Теперь надо просчитать на следующие десять шагов вперед. Как учил Гази-Мухаммад бин Исмаил аль-Гимрави ад-Дагистани: идущий по ущелью да усмотри на девять поворотов вперед. Чача была превосходна, дрема затуманила голову. Сначала он увидел Президента, сидящего на скамейке около какого-то пятиэтажного дома, далеко вне Стены. Президент был в поношенном макинтоше допотопного фасона, в засаленной кепочке. Около него сидел старый мудрый сенбернар и слезящимися глазами с заворотом бледно-розовых нижних век смотрел на своего хозяина с преданностью и пониманием. Потом Всеволод Асламбекович увидел в окошке чьи-то ноги в высоких, под колено, ботинках из грубой свиной кожи со шнуровкой… Затем он проснулся, прошел в личную туалетную комнату, отделанную мрамором из Северной Африки, сполоснул лицо холодной очищенной водой из спецрезервуара для ближнего круга, кожа порозовела, заиграла привычная легкая хитроватая улыбочка. Президенты уходят и приходят, но жизнь продолжается. Самая пора просчитывать варианты на десять шагов вперед. Без шума и пыли.
* * *
Информационно-аналитический Директорат (Управление анализа информации по странам, входившим в бывший советский блок) CIA. Аналитические записки центра мониторинга ситуации в Московии. Москва, Посольство США.
...
Из США по проверенным каналам поступила подтвержденная информация о том, что известное лицо начало настойчивые поиски компаний по обеспечению А) личной безопасности, В) блокированию аудио– и видеонаблюдения. Отбор происходит из таких фирм, которые знакомы со спецификой работы в бывш. России. Со своей стороны можем предложить вам рассмотреть вариант агентства McLeod & Brothers, обеспечивающее личную безопасность и Clear Sky для обеспечения полной звуко– и видеоизоляции. Названные компании отличаются от множества подобных тем, что не только имеют большой опыт работы в странах бывшего СССР и бывшей России, но, главное, владеют эксклюзивной специальной аппаратурой, не имеющей аналогов или антиподов с соответствующими характеристиками в распоряжении служб безопасности Московии. Иначе говоря, московитские технические службы Чрезвычайного отдела гос. порядка, ориентированные, прежде всего, на китайские и индийские технологии про слушки и внешнего наблюдения, в работе с уникальной аппаратурой, используемой Clear Sky, бессильны, в то время как аппаратура Clear Sky специально настроена на параметры московских спецслужб. Личный состав русского отдела McLeod & Brothers также отличается ориентированностью на работу в местных условиях и органично сочетает американскую составляющую с высокопрофессиональными местными кадрами, большая часть которых состоит на службе в Чрезвычайном отделе и других силовых структурах страны. Оба названных агентства по понятным причинам эксплуатируются в Московии крайне осторожно и экономно, но в данном экстраординарном случае кажется, что необходимо использовать именно их. Просим попытаться анонимно навести известное лицо именно на эти компании. Жаль, что пока не удается внедрить в окружение этого лица наших людей. Его крайняя изолированность, самостоятельность и непредсказуемость затрудняет нашу работу по оказанию ему помощи.
* * *
После встречи с журналистом Л. Чернышев позвонил в Лондон. Алекс ответил сразу, будто ждал звонка. Но разговор получился странный. Казалось, что собеседник в Лондоне то ли не доволен звонком, то ли ему сейчас не до этого. Олег Николаевич растерялся, что-то промычал стереотипно, мол, как дела. Алекс отвечал вяло, не потрудившись даже задать встречный, ничего не значащий, но столь обычный в таких случаях вопрос. Потом Чернышев взял себя в руки и спросил: «Я отвлекаю вас от важного дела?» – «Нет, с чего вы взяли». – «Судя по вашему тону, мой звонок вам не приятен или не нужен». – «Господь с вами, я рад вас слышать». – «Слушайте, Алекс, вы вовлекли меня в дурацкую авантюру и пропали…» – «Никуда я вас не вовлекал, это во-первых. Я высказал идею, которую вы могли моментально отторгнуть с порога, но которая стала вам постепенно импонировать, ибо идея эта и неожиданна, то есть в силу своей неожиданности вполне осуществима, и практически беспроигрышна при любом исходе, и, главное, уже практически осуществляема. Вы сами этой идеей увлеклись. И никуда я не пропадал. Пропасть я мог в том случае, если бы мы договорились о сотрудничестве, регулярных встречах и так далее. Но ни о каких контактах мы с вами не уславливались». – Наступила пауза. Чернышев начал уж было прощаться, но вдруг Алекс изменил тон и, прервав собеседника, не без обиды в голосе зачастил: «Если вы помните, во время нашей встречи, когда я говорил о поддержке, вам оказываемой со стороны различных элит, вы перебили меня, сказав, что “рулить будете вы”, то есть мы из Лондона. Помните?» – «Помню». – «А я ответил, что рулить будете вы, если понадобится наша помощь, мы – к вашим услугам, нет – на нет и суда нет! Так что же вы хотите? Нужна наша помощь, говорите. Не нужна – и слава Богу! Вы человек сильный, самостоятельный, в поводыре не нуждаетесь. Выруливайте! Мы будем за вас молиться». – «И на том спасибо». – «Не стоит благодарности».
Чернышев собирался нажать отбой, но Алекс остановил его: «Олег Николаевич! – тон опять изменился до неузнаваемости, стал теплым, доверительным, проникновенным. – Олег Николаевич, удачи вам… Не обижайтесь. Поверьте, мы все верим в вас и хотим вам добра. Именно поэтому я считаю, что чем меньше мы будем контактировать, тем лучше для вас. Ваши недоброжелатели уже ищут чью-то “руку”. И наверняка первым делом по привычке ткнутся носом в Лондон. Все беды России – в Лондоне, где же ещё! – этом скопище злоумышленников и губителей России. Со времен Грозного и Герцена агличанка им гадит… Так что не будем давать этим – с двумя извилинами – поводов. Тем более, что это не так, и мы здесь в Лондоне никоим боком к вашему блестящему будущему не причастны. Если и была какая-то беседа на общие темы, что с того… Однако если приспичит, связывайтесь через вашу американскую секьюрити-фирму. Простите и прощайте. Good luck!»
После этого разговора Чернышев вздохнул с облегчением. Он никому ничем не обязан, ни с кем не связан, он – свободная птица. Оставалось сделать самое трудное и страшное.
* * *
Президент сразу принял предложение Хорькова. Убирать руку с пульса нельзя ни в коем случае. Однако, следуя давней привычке, тянул время, с глубокомысленным видом демонстрируя непростой процесс принятия решения. Дважды к нему на прием просился Сучин, но он его не принял. Этого карагандинского мясника придется слить. Жаль, предан как собака. Хотя, почему, как собака? Как собака ему никто не предан. Людишки не имеют такого чувства – верности. Атрофировалось это чувство. Нет, Сучин, если и верно служит, то потому, что смертельно боится, ручонками цепляется за него – Президента, вот и вся преданность. И попугивает невзначай: одной веревочкой, одной веревочкой, сука. Никакой веревочки. Президент выше всех ваших свар. Душегубствовал – получай. А то, что интересы на какой-то момент совпали, ничего не значит. Он – Президент – на посадке Сидельца ничего не наварил. Это все знают. То был вопрос принципа: власть и собственность от начала века были нераздельны, это даже не сиамские близнецы, это один организм. И ежели кто-то вознамерился отделить собственность от власти, попытался сделать собственность независимой от власти, – тот должен сидеть. Всегда сидеть. Как вор. Если чуть дать слабину, отпустить старика, – всё рухнет. В Московии власть без собственности – уже не власть. Это на гнилом Западе все разделено, у идиотов. Так что это был вопрос принципа, ну, положим, ещё многих личных мотивов. Но не меркантильных. А Игорек схавал прилично. Ну… если и поделился… Бог велел делиться.