— Ты… ты собираешься убить меня сейчас?
— Никогда. — Никаких колебаний. Никаких раздумий.
— Я… разве это не то, что ты должен сделать?
— Может быть. Но, как и ты, я не могу причинить тебе боль, Леночка, даже если на кону моя собственная жизнь.
— Что…что ты имеешь в виду, говоря, что на кону твоя жизнь? — Мне не нравится, как это звучит. На самом деле, я ненавижу это так сильно, что дрожу по причине, совершенно отличной от холода.
— Помнишь, ты спросила меня, любил ли я тебя когда-нибудь?
Я киваю, новые слезы подступают к моим глазам.
— В то время я не понимал своих эмоций, но сейчас понимаю. Я действительно люблю тебя, Лия. Я всегда любил. Но моя форма любви — это не сладость и не мягкость. В этом нет ничего благородного или деликатного. Моя любовь эгоистична и подла. Моя любовь — это тот тип, когда я буду убивать людей, чтобы защитить тебя, и стирать других, чтобы отомстить за тебя. Моя любовь собственническая, навязчивая и не знает границ, не тогда, когда я впервые встретил тебя, и уж точно не сейчас.
Беспомощный звук вырывается из моего горла. Несмотря на то, что его слова — это все, что я хотела услышать, обстоятельства, при которых он их произносит, наполняют меня невыносимой агонией.
— И поскольку моя любовь эгоистична, я поставлю тебя выше всего остального.
— Адриан…
Прежде чем я успеваю собраться с мыслями, он поднимает меня, неся в свадебном стиле, и направляется обратно сквозь метель к дому. Снаружи ждет машина, перед которой стоят все охранники, приехавшие с нами.
Коля смотрит на меня со стоическим выражением лица, а Ян не смотрит мне в глаза.
— Борис и Ян, вы останетесь здесь, чтобы защитить Лию и Джереми ценой своих жизей. — объявляет Адриан. — Остальные поедут со мной.
— Поедут с тобой куда? — шепчу я испуганным голосом.
Он ставит меня на ноги, гладит волосы за ухом. — Я бы хотел, чтобы, между нами, все было по-другому. Я хотел бы быть тем человеком, которого ты заслуживаешь, а не тем злодеем, который у тебя есть.
— О чем ты говоришь? Почему ты говоришь такие вещи?
— Хорошо воспитай Джереми. Мои люди смогут обеспечить вашу безопасность.
— Почему не ты? Зачем твоим людям это делать?
— Я же говорил тебе, Лия. Наказание за предательство — смерть.
— Нет… нет… Я хватаю его за руку в беспомощной попытке остановить. Мысль о том, куда он направляется, и о судьбе, которая его ждет, заставляет меня задыхаться и рыдать одновременно. — Не ходи к Сергею.
— Если я этого не сделаю, он приедет сюда.
— Тогда… тогда позволь мне поговорить с ним, позволь мне рассказать ему о Ричарде и…
— Это приведет к тому, что тебя убьют.
— Но…
— Нет. Это окончательно.
— Адриан, пожалуйста, — я впиваюсь пальцами в его руку.
Он целует меня в макушку и убирает мою руку, а затем, не оглядываясь, направляется к машине.
Сначала я застываю на месте, горячие слезы покалывают мои щеки. Только когда он уезжает, я прихожу в себя.
Осознание того, что он идет на смерть, сжигает меня, как тысяча огней посреди ледяного холода.
— Адриан! — кричу я, бросаясь за ним. — Адриан, нет! Не оставляй меня… Не оставляй!
Моя нога застревает в снегу, и я спотыкаюсь, но продолжаю ковылять за машиной, когда она медленно исчезает.
— Нет, нет…
Громкие, призрачные рыдания эхом разносятся в воздухе, и я понимаю, что они мои, когда мои легкие горят от необходимости догнать его, не дать ему идти навстречу собственной смерти.
— Адриан! Адриан!! — Я кричу во всю глотку. Мои ноги подкашиваются, и я падаю на колени в снег.
Я снова встаю, моя грудь дрожит от силы моих криков и воплей, когда я бегу за машиной.
Сильные руки хватают меня, не давая идти дальше. Кажется, я слышу голоса Яна и Бориса, но не могу разобрать, о чем они говорят.
Все, на чем я сосредоточена, — это черная точка, которая медленно исчезает в белом.
И вместе с ней исчезает и моя жизнь.
Глава 22
Адриан
Тяжесть давила мне на грудь с тех пор, как я покинул Россию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Или, точнее с тех пор, как я покинул Лию.
Вид того, как она бежит за мной, плача и крича посреди ледяного снега, все еще играет в моей голове на повторе.
Я провожу рукой по лицу, чтобы развеять эти образы. Если я буду думать о ней, то не смогу осуществить свой план.
Я не смогу спасти ее и нашего сына.
Хотя узнать, что она встречалась с Лукой за моей спиной, было все равно, что получить удар тысячей тупых ножей, я верил каждому ее слову.
Если бы это был прежний я, я бы не поверил. Во всяком случае, мои проблемы с доверием взяли бы надо мной верх, и я бы выместил это на ней. Но сейчас это не так. Я не только доверяю ей, но и все, что она сказала, имело смысл, заполняя недостающие кусочки головоломки.
После покушения ее психическое здоровье резко ухудшилось, и она быстро опустилась на самое дно. В то время я думал, что это произошло из-за того, что она стала свидетельницей покушения, так как она всегда переживала из-за этой стороны моей жизни. Однако знание того, что она убила кого-то своими руками, объясняет, почему она часто впадала в транс.
И она сделала это ради меня.
Лия, которая раньше дрожала перед пистолетом, убила кого-то, чтобы защитить меня.
Наверное, мне не следовало бы гордиться этим фактом, но я горжусь.
Даже если я захочу задушить ее сообщника голыми руками.
— Найди Луку и убей его. — говорю я Коле, который сидит рядом со мной на заднем сиденье, в то время как Федор и еще один охранник занимают переднее.
Мы направляемся прямо из аэропорта к Сергею. Я не заезжал домой, а просто позвонил Огле, чтобы сообщить ей о том, что делать, когда я уеду, точно так же, как я провел весь полет, рассказывая Коле, что он будет делать дальше.
— При всем моем уважении, сэр. Лука сейчас не проблема.
— Проблема. Поскольку он так увлечен ею и знает, что она дочь Лазло, его корни уходят глубже, чем я думал. Он хочет причинить ей боль и все это время манипулировал ею, а это значит, что он, скорее всего, один из Розетти. Вероятно, ему было поручено присматривать за ней, и с тех пор он использовал ее. Помнишь охранника, который выдал их секрет о том, что они прятали Лию от Лазло после того, как мы его пытали? Он сказал, что Лия — их козырная карта против Лучано, и они будут использовать ее, когда сочтут нужным. Они похитили ее мать, когда она была беременна, и выдали ее замуж за одного из своих, чтобы держать ее под присмотром.
— Разве Лазло не знает о ее матери? Беременности? Ее бабушке?
— Она не была ее настоящей бабушкой, Коля. Она была просто женщиной, которая знала Рейчел Геллер в какой-то момент ее жизни, и Розетти хорошо заплатили ей, чтобы она притворялась бабушкой Лии.
— Почему Лазло не мог знать, что у него где-то есть дочь, и просто не обращал на нее внимания?
— У него нет наследства, Коля. Поверь мне, если бы он знал, что у него где-то есть отпрыск, он без колебаний привел бы его или ее в семью.
— И что теперь?
— Я хочу, чтобы Лука и все, с кем он работает, были мертвы. Поскольку он знает о происхождении Лии, он представляет для нее опасность.
— Это ты сейчас в опасности. Ты мог бы заставить Лазло, рассказав ему о ней. Если ты приведешь его в чувство, Сергей, возможно, простит тебя.
— Нет.
— Босс.
— Если Лазло узнает о ней, он поймет, что я все время обманывал его, и не остановится ни перед чем, пока не заберет ее. Она хорошо защищена от него.
— При всем моем уважении, она не будет защищена, когда ты умрешь.
— Да, так и будет. Ты позаботишься об этом.
Он глубоко вздыхает, слишком долго молча.
— Оно того стоит?
— Что того стоит?
— Потерять все ради нее?
Легкая улыбка скользит по моим губам.
— Абсолютно.
Федор останавливает машину перед домом Сергея, затем провожает нас с Колей внутрь.