(2, 10, 13).
После обеда на вопрос: "Хочешь гулять?". Он серьезно ответил: *Го'рлъшкъ асты'лъ* - Горлышко остыло. *Я пасаса'л бума'шку, вы'плинул иё к сибе' на ру'ку и бросил на' пъл* - Я пососал бумажку, выплюнул ее к себе на руку и бросил на пол. Точно передает, что он сейчас проделал с бумажкой от конфеты. *Заче'м ста'ивъит сьне'к?* - Зачем стаивает снег? Вопрос "зачем" употребляется теперь очень часто. "Стаивает" его собственное образование. *Када' раста'ивъит сьне'к, и вада' раста'ивъит* - Когда растаивает снег, и вода растаивает. По-видимому, не совсем ясное выражение мысли о связи между таяньем снега и появлением воды. *Во'т када' апя'ть напа'дъит сьне'к* (нападает снег), *тада' апя'ть сала'ски вы'вiзiм*. Вера отнесла на погребицу салазки, и он видел это. *Мы' висно'й ни бу'дiм купа'ццъ в ва'нни, в ре'чьку будим хади'ть купа'цца*. *Ах так! Дирёсси* (дерешься)? *Я тибя' ни пущу' гуля'ть*. Со смехом копирует мои (произносившиеся не сейчас).
фразы и интонацию.
(2, 10, 16).
*Ты - дя'дя Бо'ря, ма'мъ - те'тя Си'мъ, а я О'лiчька* - Ты - дядя Боря, мама - тетя Сима, а я Олечка. Очевидно вспомнил шутку 22 марта. У него на щеках слезинки, и я спрашиваю: "Что это у тебя под глазками?". Он: *Сьлёски*. Я: "Откуда они взялись?". Он: *Из рата'* - Изо рта.
(2, 10, 17).
Я прошу Веру налить чаю, и он вдруг говорит: *Тибе нали'ть? У миня' не'т ко'фш-тъ. тибе' кафшо'м нали'ть?* - Тебе налить? У меня нет ковша-то. Тебе ковшом налить? Немного спустя прибавляет: *Глу'пъсьти гъвари'ш* - Глупости говоришь. Это замечание он делает явно по своему адресу. "Ковш" именительный падеж при отрицании. Такие случаи все еще обычны. *Када' вы'ръстут лапухи', бу'дит са'дик* - Когда вырастут лопухи, будет садик. *Я их мно'гъ набиру'*. Во 2-м предударном все еще чаще всего а, а в 1-м перед втердыми согласными и, но бывает и вполне отчетливое е. Сегодня моет поденщица, и он к ней обращается на "Вы".
(2, 10, 18).
Достает со шкафа палочку, к которой была привязана нитка с крючком. Ее в прошлом году подарила Капа - с рыбами, и тогда же очень скоро он оборвал нитку, и самая палочка уже давно лежала на шкафу: *Этъ была' у'дъчькъ Ка'пинъ; атвиза'ли крючёк и ста'лъ па'лъчька. Ма'мъ атвиза'лъ; я ийё праси'л, ана' и атвиза'лъ* - Это была удочка Капина; отвязали крючок и стала палочка. Мама отвязала; я ее просил, она и отвязала. Он достал книжку о животных, подаренную ему Капой, когда он был у них в гостях (в начале января).
Я: "Откуда эта книжка?". Он: *Эт я привизла'. Ат Ка'пи привизла'*. Он очень твердо помнит происхождение всех своих вещей. О себе в женском роде. Я взял у него колесико и покатил его. Он: *Заче'м ты ево' катну'л?* Я: "Догони". Он: *Он са'м дъгани'лси* - Он сам "догнался" (по-видимому, "остановилось").
(2, 10, 19).
*Пти'цьку - ле'бiдiф - да'й!* - Птичку - лебедя - дай! Просит недавно купленного лебедя. Он последовательно называет его "лебедев", потому что Вера ходит в кружок Лебедева, и иногда эта фамилия произносится. *Са'ша, приниси' ёлку. Ана' ни миша'ит, нигде' ни миша'ит*. Женя притащил этими днями елку, которую опять вынесли во двор. Сейчас мотивирует свою прпосьбу. Довольно значительное время он не называл меня "Сашей" и маму "Верой", теперь опять начал называть. При повторениях просьбы было и *Са'са* и *Ша'ша*. По-видимому, сочетание в соседних слогах с и ш по-прежнему представляет трудности. Смотрит в окно и просит меня посадить на стоящую там елку воробьев, потом говорит: *Ку'риц, пасади' их на ёлъчьку. Ани' са'ми прилитя'т. Во'н варо'бушък ка мне' идёт*. 3-го и 4-го сказал две аналогичные фразы (их слышала Вера): 1).
"Это были кенгуру, а теперь исказнили и сделали ботинки". Говрил, указывая на Верины ботики с меховой оторочкой. Кегуру он знает из книжки. 2).
"Это была лисичка, ее изломали и сделали шапку". Говорит о своей шапке на лисьем меху.
(2, 10, 20).
Я рассказываю ему: "Когда ты был маленький, ты ел одну кашу". Он оживленно спрашивает: *И кисиля' ни е'л?* Потом: *И чя'й ни пи'л?* Он любит кисель и чаепитье, и, очевидно, ему кажется неправдоподобным, что существовало такое время. *Типе'рь весно'й бу'ду хади'ть ф се'ни и ф ку'хню*. Летом он обычно сам отворял дверь в сени и ходил в кухню, зимой же ни разу даже не подходил к этой двери. Очевидно, его удерживал только холод, если он мечтает опять начать туда ходить. *Ма'мы до'мъ не'т. Ма'м ушла'. Аткры'ть? Аткро'й*. Кричит, изображая переговоры с Кононовой через перегородку. Интонации очень верны. *Па'п, ты нимно'шкъ нъписа'л?* (написал)? Я обещал ему, кончив писать, идти с ним гулять. Вопрос он задает, едва я успел взять перо. Я: "Нет". Он: *Ну', пайдём бис писа'нья* (без писания).
Просительно-настойчиво.
(2, 10, 21).
*Ма'м, ты ни ме'дленнъ бе'гъиш в э'тих башмака'х?* - Мама, ты не медленно бегаешь в этих башмаках?
(2, 10, 22).
*Эт дя'ди, каки' махнано'ги* (мохноногие).
*патставля'ют па'лки*. Он ходит, подставив под мышки палку и коляску, точно копируя хождение на костылях. *Ма'м, сьними'* (сними).
*салфе'тку, я пае'м канфе'ку и пайду' за драва'ми*. Бежит к Вере из-за стола. Он привык теперь получать после обеда конфетку, а перед обедом Вера мне говорила, чтобы я принес дров.
(2, 10, 23).
Утром капризно просит: *- Да'й пичёнъва я'блъка!* (Дай печеного яблока).
Я, чтобы отвлечь его, говорю: - Дай соленого яблока. И он, хохоча, веселым уверенным тоном говорит: *- Ра'зи салёныи быва'ют?* (Разве соленые бывают?).
И продолжает хохотать, насмешливо повторяя мой вопрос. О своей просьбе совсем забывает. Спустя значительное время все-таки вспомнил и снова: *- Да'й я'блъка* (Дай яблока).
Я спрашиваю: - Крашеного? Он решительным тоном, смеясь: *- Кра'шънъи ни расту'т!* (Крашеные не растут!).
- Снова смеется и забывает о своем капризе совершенно. Такие приемы отвлечения его от капризов (когда я сообщаю ему какую-нибудь несообразность).
мне всегда удаются. Кажется, его рассудок "обсуждает" несообразность, и он целиком погружается в это. Всегда много смеется - с видом превосходства. Еще пример: Вера ушла мыть посуду, а он капризно требует: *- Ма'ма бу'дит карьми'ть* (Мама будет кормить).
Тогда я говорю: - Мама меня будет кормить. Он смеясь: *Нет, миня'!* Я: Нет, меня. После таких споров он наконец говорит: *Нет, миня'!* Этим удовлетворяется, забыв о своем требовании. Ушел один гулять на двор, но возвратился к двери и настойчиво стучит и зовет: *Ма'ма!* Я выхожу, и он подает мне грязное куриное перо со словами: *Я вот пёръшкъ нашо'л, заниси' ево' ф ко'мнъту, ма'ми пъкажы'* - Я вот перышко нашел, занеси его в комнату, маме покажи. Очевидно, находка кажется ему очень важной. *Ма'мъ пашла' пъзави'ть* ("позовить" = позвать).
*изво'щика, штъб он привёс драва', и пае'дим туда'. Пап, пазави' пайди' изво'щика*. *Мне' саба'чьку-тъ ни кра'сили. Като'рую привизьли', ни кра'сили. На'дъ вы'кръсить* (выкрасить).
*Мы вы'кръсим* (выкрасим).
Говорит об игрушке, изображающей человека с кусающей его собакой (дядя Жан).
Другую такую игрушку (для Коли).
выкрасили прошлой весной, и он, очевидно, это вспомнил.
(2, 10, 24).
Утром я обращаюсь к нему: "Малыш Малышевич, Михаил Андреевич!". Он: *Никала'й Фёдръчь? Ра'зи диту'ньчики де'душки?* - Николай Федорович? Разве детунчики дедушки? Отмечу: 1).
Михаил Андреевич было смешано с более знакомым Николай Федорович; 2).
он знает, что дедушку зовут Николаем Федоровичем (хотя ни разу до этого он не называл так дедушку, да и ему никто не называл); 3).
он замечает нелепость такого присвоения ему чужого имени. Спрашивает Веру: *- Мужыки' где?* Она, не понимая, говорит: - Какие? Он: *Рабо'тъют като'ры* (работают которые).
Она: Не понимаю! Он: *Нъ даще'чьки рабо'тъют като'ры* (На дощечке работают которые).
Она догадывается, что речь идет об игрушечных кузнецах. В этом разговоре сказалось, что он сознает непонятность или малопонятность своих слов и поэтому делает попытку выразиться по-другому, более понятно. Я взял в рот немытую изюмину, и он сейчас же делает мне выговор. *Ты заче'м гря'зную я'гъду взя'л? Па'лъчьку-тъ вы'плинул?* (Палочку-то - вешку - выплюнул?).
*А я'гъду вы'мъл?* (вымыл)? Я: "Да". Он: *Ну, хърашо'*. Это "ну, хорошо" точно передает мою интонацию (когда он исправится в чем-либо, за что перед этим получил выговор).
Сдвигает в ряд стулья и кресла и объявляет: *Я фся'ки по'йiзды уме'ю делъть* - Я всякие поезда умею делать. Вдруг кресло, которое он с трудом передвигал, зацепляется за выступ половицы, и он, как ни старается, никак не может сдвинуть его дальше. Тихо ворчит: *Чёрт зна'ит, зъцыпи'лъсь* - Черт знает, зацепилось.
(Точно копирует меня: я прорываюсь иногда этим выражением и, чтобы он не услышал, всячески сдерживаюсь и говорю тихо).
Отчаявшись, он взывает к Вере: *Ма'м, што'-тъ ни идёт по'ист* (поезд).
Я помогаю ему сдвинуть кресло; он скоро устанавливает стулья и кресла через всю комнату и довольно кричит: *В'т тут како'й дли'ннъй по'ист!* Потом ставит второй ряд. Один стул, подставляемый к ящику, всякий раз сдвигает этот ящик. Тогда он начинает приплакивать, бьет стул, и ящик и кричит: *Во'т! Зьдвига'ит ваго'н!* - Вот! Сдвигает вагон!