Анна зевнула, вставая с места. Она устала: не будут ли они так добры извинить ее, если она отправится домой. Никто не возражал. Одевшись, Анна обняла Ракель и пожелала удачной поездки в Намибию. «В Мозамбик», – снисходительно поправила ее Ракель, закрывая дверь.
Паула тоже почувствовала усталость и сделала глоток ужасного кофе.
– Ты собралась уже? – спросила она.
– Нет, но надо это успеть за сегодняшний вечер, пока спать не легла, – ответила она, бросив смущенный взгляд на Томми.
Ракель терпеть не могла говорить о личном с чужими людьми, а этого мужчину, вдобавок ко всему, впустили без спроса в ее крепость. Дополнительная информация здесь явно окажется лишней, особенно сведения о том, когда Ракель ложится спать! Она умолкла, сердито взглянув на Паулу, которая заварила всю эту кашу.
– Тогда, наверное, лучше оставить тебя в покое – чтобы ты все успела, – добавила Паула, надеясь увести с собой Томми.
Ракель ответила неопределенно, чтобы не показаться негостеприимной.
– Ну… если вы больше ничего не желаете… Может быть, виски?
Паула ответила «нет» в ту самую секунду, когда Томми ответил «да». Похоже, он не собирался менять решения. Паула и Ракель переглянулись. Ракель налила виски в бокал – жидкость едва скрывала дно. Томми медленно пригубил эти жалкие капли. С такими темпами ему хватит надолго.
Паула предприняла еще одну попытку:
– Нет, я все же пойду. Может быть, возьмем одно такси на двоих, Томми?
– А куда ты едешь?
– Мариаторьет, – ответил Паула, мысленно призывая на помощь удачу.
– Очень жаль, но нам не по пути. Я еду в Орсту.
Паула взглянула на часы, демонстративно зевнув:
– Почти половина двенадцатого, завтра на работу…
Ее усилия остались без внимания, Томми начал расспрашивать Ракель о поездке, та отвечала односложно. Томми и сам несколько раз бывал в Африке: он начал подробный рассказ о паспортном контроле в аэропорту Буркина-Фасо. Паула направилась в прихожую.
– Ну что ж, я пошла.
– Может быть, останешься еще немного? – Голос Ракель дрогнул, во взгляде читалось отчаяние.
Чувство вины заставило Паулу предпринять последнюю попытку увести с собой поклонника Ракели.
– Томми, может быть, пойдем вместе? Ну, хотя бы… до дверей?
– Нет, нет, я еще не допил, – отозвался Томми, указывая на бокал. – Спасибо за предложение.
– Ничего, если я пойду? – одними губами спросила Паула.
Ракель со вздохом пожала плечами.
Паула спустилась по лестнице и шагнула в холодную мартовскую ночь. Обнадеженная утренними лучами солнца, она надела легкий пиджак. Запахнув его поплотнее, Паула поспешила домой.
* * *
В среду Паула дозвонилась до Ральфа Брюгге. Набрав его номер в двадцатый раз, она вдруг услышала ответ.
– Алло, это Ральф.
Паула вздрогнула, от неожиданности на мгновение забыв, что хотела сказать.
– Алло? – Голос мужчины на другом конце провода заставил ее собраться с мыслями.
– Здравствуйте, меня зовут Паула Вильхельмссон, и я…
– Привет, Паула, – ответил он – словно старой знакомой.
Паула растерялась.
– И я…
– И ты?..
– И я звоню из программы «Без церемоний»…
– Ясно, я говорю с Паулой из программы «Без церемоний». И чем же я могу помочь Пауле?
– Э-э… Ведущая программы Вендела Бьёрклюнд хочет пригласить вас принять участие в одном из выпусков.
– Вот как, а чего же хочешь ты, Паула?
Что это – флирт? Паула решила подыграть.
– Не думаю, что знаменитому режиссеру интересно, что думаю я, жалкое существо… – наугад попыталась она, и реплика сработала.
– О, я лишь скромный служитель искусства – я в ваших руках, Паула. Слушаю и повинуюсь!
Паулу рассмешил наигранный пафос.
– В таком случае, господин Брюгге, я хотела бы, чтобы вы приняли участие в нашей скромной программе в четверг, девятнадцатого апреля.
– О, фрекен Вильямсон, я…
Паула прервала его, кашлянув:
– Вильхельмссон.
– Тысячу раз прошу простить меня, милейшая фрекен Вильхельмссон, я допустил непростительную ошибку!
– Вы прощены, – добавила Паула нотку досады. – Ну и как же обстоит дело с девятнадцатым апреля?
– Увы, но вынужден признаться, что в этот день я буду в далеких краях – на фестивале в Голландии.
– Может быть, двадцать шестое апреля? – Паула прекратила спектакль.
– Хм… – Ральф задумался. – Ну да, черт возьми! Разумеется, я буду участвовать в программе «Без церемоний» двадцать шестого апреля! Кстати, без церемоний – это та белокурая ведьма?
Паула была в миллисекунде от утвердительного ответа, но сдержалась.
– Не знаю, ведьма ли… но она белокурая – Вендела.
– Ну конечно, ведьма – здорово будет встретиться с ней.
– Значит, мы так и запишем?
– Что?
– Двадцать шестое.
– Да, конечно.
Паула засомневалась:
– Может быть, стоит позвонить и напомнить вам ближе к делу?
– Если хочешь, – равнодушно ответил Ральф Брюгге.
– Может быть, у вас есть мобильный, на который я могу перезвонить? – Паула вспомнила автоответчик компании «Фильм Файт».
– Нет, знаешь ли, от них ведь радиация…
– Понятно. Тогда я пришлю письменное приглашение.
– Конечно.
Положив трубку, Паула почувствовала на себе взгляд Юханны, которая сидела в нескольких метрах от нее.
– Кто это был?
– Ральф Брюгге, – гордо ответила Паула, стряхнув с себя легкую неуверенность, овладевшую ею во время разговора. Ведь он говорил серьезно?
Юханна на мгновение умолкла.
– Ты же знаешь, что о его романах ходят слухи?
– Нет.
– Он был женат, но ушел от жены, когда ей стали надоедать его интрижки на стороне. Сейчас он встречается с двадцатидвухлетней девушкой. Кажется, аристократкой.
– Понятно, – без малейшего интереса кивнула Паула.
На следующий день, в семь часов, как и договаривались, в студии появилась Лена Сундин. С ней был пресс-секретарь. Томми и Паула вежливо поздоровались, но как только известная дама-политик удалилась в гримерку, Томми подошел к Пауле.
– Спасибо, что пригласила меня к Ракели, – сказал он.
– Не за что. Скажи спасибо Ракели, – ответила она и тут же пожалела. Впрочем, Ракели не будет еще неделю: может быть, он успеет забыть об этом.
– Вы с ней на связи?
– Нет, – соврала Паула. Она решила не упоминать электронное письмо, которое Ракель отправила ей, должно быть, перед тем, как выехать в аэропорт. Томми оставался у нее до половины четвертого утра, и Ракель была вынуждена едва ли не выпроваживать его из своей квартиры. Ей пришлось поставить будильник на шесть, чтобы успеть собрать вещи. Впрочем, она великодушно простила Паулу, за что та была ей благодарна.