– Не факт, что получится, – подумав, произнесла рыжая. – Уверена, что на первом месте будет…
– Франц де Гир, который в те времена занимал пост мастера войны, и большинство боевых контрактов шло через него. – Яна улыбнулась и жестом предложила Инге посмотреть на монитор. – Следом – Рик Бамбарда. Который на протяжении всей своей карьеры был правой рукой Франца.
– А замыкает первую тройку Гуго де Лаэрт, нынешний мастер войны, а в те далекие времена – один из главных забияк Ордена.
– Кого из перечисленных мы будем допрашивать?
– Меня интересуют не они, а номер четыре.
Тыц.
И только сейчас Инга поняла, что имела в виду Яна: присутствие в списке трех рыцарей, традиционно принимающих участие едва ли не во всех устраиваемых Чудью заварушках, было объяснимо и естественно, обращать на них внимание не стоило. Гиперборейская ведьма искала того, кто окажется первым после них, того, кто не отдавал приказы, не инструктировал, не оплачивал работу, но часто пересекался с наёмником Андреем Ризныком. Этим кем-то оказался четырехрукий убийца по имени Тыц.
– Хочешь сказать, мы отыскали напарника?
– Это предположение легко проверить. – Яна вывела на экран известную информацию о старом хване, усмехнулась и взялась за телефон: – Алло, «Алтайская Неувязка»? Мне нужен Тыц, мы договаривались встретиться, но его мобильный не отвечает… Ах, вот в чем дело… Да, спасибо, я перезвоню. – Гиперборейская ведьма отключила телефон и задумчиво провела рукой по голове, по черной подписи Азаг-Тота, навсегда въевшейся в её кожу. – В настоящее время господин Тыц не может подойти к телефону. Он будет завтра.
– Спорим, что, если мы запустим поиск по генетическому коду, у Тыца наберется тысяч тридцать откликов?
– Нет, не спорим, – мягко произнесла Яна. – Уверена, что так оно и есть.
– Мы нащупали ниточку! – Инга азартно вскочила на ноги, то ли от переполняющих чувств, то ли собираясь бежать. Куда? Не важно. На поиски.
– Но до сих пор не знаем, какой морковкой Ярга соблазнил Ризныка, – вздохнула гиперборейская ведьма.
В отличие от подруги она осталась в кресле и продолжила бездумно гонять курсор по экрану ноутбука.
– Мы не можем утаивать от Сантьяги важные сведения, мы подписали контракт. – Голос рыжей звучал недовольно, но твёрдо. – О Тыце придется доложить.
Несколько секунд девушки смотрели друг дружке в глаза, а затем Яна чуть качнула головой:
– Я позвоню.
И отвернулась.
* * *
Складской комплекс «КумарКаргоЭкспресс»
Москва, улица Левобережная,
15 июня, среда, 12:09
Иногда чертовски приятно возвращаться туда, где тебя не любят, не желают видеть и стараются обидеть любыми доступными способами. Возвращаться, разумеется, «на коне», обретя силу и полномочия. Возвращаться, четко понимая, что открылась великолепная возможность расплатиться за невежливость (сказано мягко) и откровенное хамство (точно описывает поведение Урбека Кумара по отношению к честному сотруднику Службы утилизации). Возвращаться победителем. Иногда забывается воспитание, дает сбой врожденное дружелюбие и хочется банальной, как банан, и холодной, как холодец, мести.
Именно с такими чувствами Вилар Турчи пересекал негостеприимно распахнутые ворота «КумарКаргоЭкспресс». Предвкушая чарующие моменты торжества справедливости и потирая руки в радостном ожидании предстоящего разговора с барыгой, Вилар в деталях представлял вытянувшееся лицо Кумара, отчетливо видел капельки пота на его лбу, преступно бегающие глазки и трясущиеся губы. Обдумывал, сильно ли задрожат у барыги руки и захочет ли тот в туалет от страха… Другими словами, Турчи настолько увлекся, что совершенно не продумал разговор с Урбеком, в результате которого, собственно, лицо Кумара должно было вытянуться, капли пота появиться, а руки – задрожать.
И отсутствие подготовки сыграло со следователем злую шутку. Его первая фраза:
– Я всё знаю! – вызвала саркастический ответ:
– Так вот куда подевался Дегунинский оракул! – и стала прологом неудачного разговора.
Но в тот момент Вилар ещё не понял, что потерпел позорное поражение.
– Твои дружки доигрались, – холодно бросил он.
– Деньги не играют, сынок, они или работают, или жиреют на депозитах, – наставительно поведал Кумар. – А других друзей у меня нет.
– Зачем тебе понадобился грифон?
– У тебя странные фантазии, сынок. – Кумар поднял правую бровь и тоном дипломированного врача осведомился: – Каким ты представляешь себе это чудовище? Во что оно одето в твоих мечтах?
И Турчи начал понимать, что разговор идет… неправильно. Он, выдающийся менеджер Службы утилизации, только что фактически обвинил Урбека в серьёзном преступлении, а проклятый барыга даже ухом не повел, продолжая ехидно улыбаться выдающемуся менеджеру в лицо. А в его лице – всей Службе утилизации в лицо ехидно улыбаться. Словно зная, что в очередной раз выйдет сухим из воды.
У Вилара задергалось веко. И стали предательски запотевать очки.
– Ты ещё не понял, что доигрался? Краснопресненскую заставу им не простят.
– Если я доигрался, то почему ты говоришь «им»? Кто эти они? Что им не простят? Вы играете с грифоном дружной группой?
Омерзительное замечание оперативник хладнокровно проигнорировал.
– Только не говори, что ты не слышал о выходке на Краснопресненской заставе.
– Слышал, – подтвердил Кумар.
– Ага!
– Но искренне не понимаю, с какой стати ты увязываешь мое имя с этим трагическим географическим названием.
– Решил всё отрицать?
– Сынок, скажи, в чем сознаться, а я подумаю, нужно ли мне это?
Турчи медленно досчитал до пяти, неприятно улыбнулся и тоном взбешенного, но ещё держащего себя в руках завуча произнес:
– Я как раз готовлю доклад о серии ограблений, в ходе которых Красные Шапки на удивление грамотно использовали серьёзные артефакты.
– Забудь о докладе – сразу за диссертацию.
– Дикари с опаской относятся к магии, поэтому я думаю, что это ты научил их пользоваться артефактами. – Турчи сорвал запотевшие очки и потряс ими перед собой. – И отправил грабить человские склады.
– А ты не думай, ты доказывай.
– Мне обратиться к навам? – Вилар вопросительно приподнял левую бровь.
– Ты ещё этого не сделал? – Урбек вопросительно приподнял правую бровь.
– Хотел договориться по-хорошему.
– Хотел доказать себе, будто крут настолько, что можешь взять старого и нервного Кумара «на слабо».
В Тайном Городе говорят, и правильно говорят, что с шасами трудно общаться. Однако шасу с шасом препираться попросту невыносимо.
– Я предупредил, – как можно увереннее резанул Вилар.
Но бой был проигран, и фраза громыхнула впустую, как залп главного калибра уходящего под воду линкора.
– Сынок, если бы ты знал, сколько раз эта фраза звучала на моем складе, то сейчас не позорился бы.
Элегантно-издевательской расплаты за все прошлые обиды не случилось.
– Я вернусь, – буркнул Вилар, усаживаясь на водительское место.
– Ты смотришь слишком много фильмов, – посетовал барыга. – Меньше кинотеатров и больше дела. – Менеджер завел мотор, но Урбек решил его добить: – Или же устройся на работу, которая тебе по зубам.
Добрый совет, как это частенько бывает, оказался обрамлен ответом витиеватых ругательств.
Кумар сделал отъезжающему автомобилю ручкой, почесал нос, собрался вернуться к делам, но буквально в следующую же секунду скромный седан Вилара сменил массивный чёрный внедорожник, из которого выбрались известные всему Тайному Городу наёмники. Легкая простуда перешла в хронический бронхит.
– Привет, Урбек! – хмыкнул Кортес.
– Доброе утро! – махнул рукой Артём.
– Выглядишь веселым.
– Но слегка озабоченным.
– Если из-за нас, то мы ненадолго.
– Новости читал?
– Или смотрел?
– В Москве был с утра?
Барыга без восторга оглядел улыбающихся челов и покачал головой:
– Решили клоунов изобразить? Получается.
– Мы знали, что тебе понравится, – не стал скрывать Кортес.
– Решили тебя развеселить, – поддакнул Артём, оглядывая стоящие вдоль дальнего забора фуры. – Перед разговором.
– Шутите хором, – попросил шас. – А то по одиночке я вас плохо слышу.
– Обратись к эрлийцам, – предложил молодой наёмник.
– Закончили, – негромко велел Кортес, который замечательно чувствовал собеседников и понял, что барыга вот-вот взорвется. – Помнишь такого наёмника: Андрей Ризнык?
– Чел?
– Чел.
– Здоровый такой, высокий, мощный… ещё бородку носил? – Урбек прищурился. – Лет десять назад ушел из Тайного Города.
– Ага.
– Нет, не помню.
– Это он пустил Москву-реку в Лабиринт, – негромко, но веско сообщил Кортес, глядя барыге в глаза.
– Негодяй, – оценил шас. – Это всё?
Но отделаться от наёмников было куда сложнее, чем от следователя. Артём и Кортес переглянулись, похолодели глазами, отчего стали окончательно походить на братьев, и старший продолжил: