Плюнула.
Бросила своенравную технику в сумку и запихала её под кровать. После чего решила проветрить комнату.
Лютень-месяц всегда предчувствие весны! Вроде снег ещё лежит. Морозец заставляет кровь приливать к щекам. Но когда выглянет солнце, сосульки начинают таять, а птицы петь.
Я перегнулась через подоконник. Вот чего не хватало в лечебнице! Чистого воздуха. В таких заведениях предпочитают не отпускать на длительные прогулки. Я с наслаждением глубоко вдохнула. Понаблюдала, как от корпусов Академии бредут к общежитию учащиеся.
А через некоторое время в гости пожаловала Надёжа. Мне ни она, ни Златка не звонили. Значит, Радмилка сообщила, что я вернулась.
– Вот, – Надёжа протянула мне тетради с конспектами.
– Спасибо.
– И ещё кое-что.
Надёжа вышила рушник. Для меня. Она рукодельница, замечательная хозяйка, отличная повариха, заботливая мама. Учиться успевает, не пошла в отпуск, когда родила. И муж у неё всегда, как картинка. Чистенький, отглаженный. Интересно, она спать вообще успевает?
– Зачем? – вырываются у меня время от времени нелепые вопросы.
– Заступник от злобной ворожбы.
По краям рушника тянулась нитяная роспись. Солярные символы, цветы, всадники на лошадях и Макошь, воздевающая руки к небу.
Красота неописуемая. И ценная. Ручная работа.
Я чуть не сказанула, что припозднилась Надёжа с рушником. Раньше стоило заступничать. Теперь только расхлёбывать. Вместо этого поблагодарила.
Надёжа многому доверяет. Она не сомневается в гороскопах. Часто пробует рецепты оздоровления, почерпнутые в журналах или услышанные в очередях. Раньше покупала всякую чушь у распространителей. Потом обожглась и стала осторожнее. А однажды чуть не вляпалась в финансовую пирамиду. Мы с Радмилкой отговорили. Надёжа почти не понимает шуток, потому часто оказывается жертвой розыгрышей. Она верит в современные легенды, не догадываясь, что часто создают их для дурачков, любителей славных сказок и туристов.
Она – прекрасный человек. Вряд ли вышивка обережёт меня от зла, но Надёжа делает подарок искренне. Не стоит её обижать.
Глава X
Около одиннадцати вечера пришло сообщение от Дубинина: «Завтра после обеда едем на Остров». Подумала было позвонить и потребовать объяснений, но тут в дверь постучали. Я закрылась на замок и щеколду ещё до превращения, установив для комнаты 1407 новое правило: никаких открываний двери после заката. Разве что совсем припрёт.
Решила не отзываться. Через полминуты стук повторился. Я подошла (ох и неудобно на козьих ногах ходить!), прислушалась.
– Ты уверена, что она дома?
– Зорица, ты сама свет видела.
– И что? У неё тут свет каждый вечер горит. А по слухам – она в лечебнице.
Как любопытно. Надо спросить у Милорада, чем он тут занимался. Больше-то ни у кого ключей нет.
– Девчонки сказали, что видели её сегодня.
Зорица снова постучала. Затем сочла, что этого недостаточно, и, наклонившись к замочной скважине, прокричала:
– Добряна, ты дома? Открой, пожалуйста. Очень важный разговор.
Что так орать? Я рядом стою.
– Очень-очень важный.
Я вернулась к столу и продолжила переписывать лекции из Надёжиной тетрадки.
Опять стук. В голосе начало прорезаться нетерпение:
– Добряна, ну очень надо! Очень.
Как-то слишком много «очень» для одного вечера.
– Сейчас всплакну, – язвительно отозвалась я шёпотом.
Услышала, как в коридоре открылась дверь другой комнаты. Потом голос Златки:
– А её нет. Уехала. К Радмилке. С ночёвкой.
– Так свет горит.
– Подумаешь, свет. Наверное, как и прежде, Дубинин с Усмарём.
Ага! Понятно. Эти двое в моих апартаментах дрыхли. К Ратмиру, скорее всего, девушка приходила. Обычно его присутствие соседей не останавливает (оно никого не останавливает – это же общежитие), но если тем есть где переночевать…
– Они открыли бы, – нерешительно выдвинула гипотезу Зорица, не стремясь принимать на веру слова Златки.
Та ничего не ответила.
Вечерние гостьи продолжили тарабанить в дверь. Вот настырные! Но через несколько минут всё-таки сообразили убраться. Давайте, акулы пера! Работайте плавниками, гребите восвояси!
Вскоре выяснилось, что Зорица любит и умеет добиваться поставленной цели. Обычно я уважаю таких людей. Однако эта конкретная особа ничего, кроме презрительного раздражения, не вызывала.
Она отыскала меня на следующий день в коридоре малого корпуса. И заговорила с приторной отзывчивостью в голосе:
– Добряна, необходимо написать о тебе в «Вестнике ВГА».
Вот так. Сразу к делу. Могла бы для приличия сперва о здоровье справиться.
На меня с утра изо всех углов Академии косо смотрели и за спиной перешёптывались. Некоторые даже каверзные вопросы задавали. Дескать, почему я без ослиных ушей, не рычу дико и руки у меня не связаны. Я пару раз вспомнила о Лебяжьем. Но потом нездоровые вопросы так взбесили, что мысленно пообещала всей Академии: «Не дождётесь, не смотаюсь!»
О, да, Зорица! Я уже разбежалась давать тебе пищу для очередных грязных россказней.
– Неужели? – сухо осведомилась я, продолжая путь в сторону столовой. Время обеда.
– Конечно. Я столько всего наслушалась про историю с Лучезарой. А ведь люди должны знать правду!
Как патетично.
– Не боишься? – я бросила взгляд на неистовую писаку. – Как насчёт «опасна для общества»?
– Это не я написала, – выпалила Зорица, и я по глазам поняла: врёт. – Я так не думаю.
Откуда-то сзади появился Милорад. Грубовато оттолкнул в сторону собеседницу, а меня потащил за дальнюю колонну скромного фойе. Немного не дошла до вкусных коржиков.
– Мы едем на Остров, – напомнил Дубинин.
– У меня занятия до половины пятого.
– А давай после половины пятого, – наигранно согласился братец. – Просто жажду посмотреть, как ты в подземке заход солнца встретишь.
Я вздохнула. Кто знает, насколько может поездка затянуться. А темнеет рано.
– Что на Острове?
– На Острове мамочка Лучезары. Хочу, чтоб она посмотрела в глаза мои суровые. А заодно разъяснила, почему ты вынуждена страдать от козней её дочери.
Идея, в общем, неплохая.
– Согласна, – кивнула я, – только…
Собиралась предложить сначала пообедать, но из-за колонны вышла Зорица:
– Я с вами.
Пока я подыскивала слова, дабы ответить в лучших традициях несуществующей Ратмировской школы ораторского искусства, Дубинин гаркнул:
– Нет!
И в скором времени мы оказались на улице.
– Как ты узнал адрес? – полюбопытствовала я по пути к подземке. – Глава дал?
– Нет, конечно. Я ж рассказывал тебе. Боянович орал на меня. Я орал на него. Думал, он исполнит свою угрозу и вышвырнет нас к нечисти из Академии…
– В Монте-Жопинск? Хорошо бы. Меня там никто не знает.
– …потом он спасовал. Извинился. А адрес я в Кружеве отыскал. Сам временами не верю, но, зная лазейки, в переплетениях можно найти, что пожелаешь.
Милорад изменился. Внутренне. Но даже внешне стал выглядеть казистее. Победы окрыляют. Придают уверенности. Уверенность делает людей привлекательными. А извинения от нашего деспотичного главы и крупная академическая выплата, выбитая Дубининым для меня, – это несомненные победы. Боянович – человек прижимистый.
Или произошло что-то ещё? О чём я не знаю…
В общем, уверенный Милорад нравился мне больше, чем Милорад самоедствующий. Пока на него не накатил приступ хандры – что не редкость, надо любоваться.
– А это законно?
– Не совсем, – ушёл от прямого ответа Дубинин. Обычно он на такие вопросы отвечает: «Совсем незаконно».
Мой названый родственник с вычислителем дружит давно и близко. Одного его приятеля за такую крепкую дружбу судили. Ничего серьёзного. Ну влез на страницу воеводства. Но никаких тайн княжества не разведал. Хотя попадаться второй раз не стоит. На что я толкаю Милорада?
Станция подземки «Островная» отличалась от всех остальных. Я больше нигде – ни в Великограде, ни в Святогороде – не видела, чтоб на перроне журчали фонтаны. Мозаичные панно на стенах восхваляли Чародейное сословие и его вклад в благополучие всего человечества.
Как-то слишком помпезно. С фонтанами перегнули.
Встав на ступеньку самодвижца, я глянула вверх. Глубокая станция. Как в холодной столице. Понятно, Святогород на воде стоит. Да и «Островная» практически под рекой. У меня перед глазами возникла отчётливая смена кадров. Рушатся под напором воды стены, все пугаются, вопят, падают, тонут. Ох уж это моё богатое воображение! Странная потребность представлять гипотетические происшествия в красках. Чтобы отвлечься, я повернулась к Дубинину, который стоял ступенькой ниже и задумчиво разглядывал хвалебные плакаты на округлых сводах.
– На Остров так легко приехать. Какого упыря мы тогда за экскурсию платили?
– А я вам предлагал, – с непонятным чувством воззрился на меня Милорад. – Кто кричал: «Пусть нам всё расскажут и покажут!»?