Читать интересную книгу Дети войны - Влада Медведникова

Позади сверкающего черного тела машины видны ступени – еще одна лестница карабкается вверх по склону холма, ее путь змеится, теряется на вершине. Там, где на фоне неба застыл дворец, светлый и чуждый. Близнец дворца Атанга.

Темнота вспыхивает, кружится, мир тонет в ней. Но черные волны тают, и я уже стою внутри дворца. Здесь пахнет пылью и покинутым жилищем – такой знакомый запах. Скитаясь, мы с Бетой встречали его в каждом доме врагов. Сквозняки блуждают по просторной зале, ковры покрыты грязными следами, светильники мертвы. В воздухе все еще витает вкус поражения и страха.

Этот воздух кажется мне ядовитым, но я вдыхаю его, глубоко. Мы отомстили – говорит каждый мой вдох. Мы уничтожили их.

Но уничтожили не до конца.

Может быть, я должен плыть за море, чтобы найти союзников? Может быть, золотая флейта – ключ к окончательной победе?

Я поднимаюсь по лестницам, иду по галереям и коридорам. Всюду запустение и грязь, осколки цветного стекла хрустят под сапогами, ветер шуршит полусорванными занавесями. Я выхожу на крышу, и, заслышав мои шаги, в небо взмывают черные птицы. Перекликаются взволнованно и звонко, кружат над головой и вдруг все вместе устремляются прочь. Летят к берегам нашего мира, тают в синеве над морем.

Но я вижу другую птицу. Она падает с высоты, стремительно ложится на крыло, черной молнией рассекает небо. Она приземляется, и крыша отвечает эхом. Волосы, не скрытые шлемом, бьются на ветру, черные пластины в крыльях дрожат. Армельта.

Она подходит, сжимает мою руку.

– До города на машине лететь всего два часа. – Она говорит быстро, словно боится, что сейчас я оборву ее, велю замолчать. – Мы с Каэрэтом могли бы слетать туда и вернуться. Могли бы найти Арцу и Рэгиля, передать им что-нибудь от тебя.

Если бы это только было возможно, Армельта. Я написал бы письмо и давно отослал бы его. Попросил бы Эркинара. Я нашел бы тысячу способов.

Моя мысль, лишенная слов, но звенящая памятью о приговоре и запрете, устремляется к Армельте. Она – мой личный предвестник теперь, она должна понять.

Вслух я говорю:

– Не нужно.

Армельта разжимает руку, но не отводит взгляд. Мгновение мы стоим молча, и в тишине гремит пылающий голос нашей звезды. Невидимая сейчас, она зовет нас с другой стороны неба.

Я подхожу к мраморной ограде, смотрю вниз.

Остров должен быть очищен, говорю я Киэнару, Армельте, Каэрэту и Цалти. Сожгите все.

24

Завтра мы будем в открытом море.

Я шла по лагерю и не могла отделаться от этой мысли. Сегодня последний день перед отплытием, а завтра, едва рассветет, корабль отчалит, мы отправимся в путь. И много дней проведем на качающейся палубе, одни среди ветра и волн.

Уже завтра.

Я шла, пытаясь запомнить каждый шаг по твердой земле, вдыхала холодный воздух, смотрела на опавшие красные листья, вслушивалась в крики перелетных птиц. Когда мы вернемся, на небе будут сиять зимние или даже весенние звезды. Настанет другое время года, и земля преобразится окончательно – мы ступим на берег и увидим наш мир таким, каким он должен быть.

Если море отпустит нас.

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. «Вы преодолеете море и вернетесь», – так сказали Мельтиару пророки, а он повторил эти слова нам. Все будет хорошо, я не должна поддаваться темным предчувствиям.

Вскинув голову, я попыталась впитать в себя, запомнить лагерь преображения: шатры и тропинки, обрывки разговоров и прозрачную синеву неба. Когда темнота перенесла нас с Мельтиаром сюда из леса – так давно и совсем недавно, – лагерь показался мне взрывом цвета, непонятным, бурлящим и беспечным. Теперь он стал тише, больше походил на стоянки, где мы ночевали во время войны, и на этажи военного сектора в городе. Лишь цвет шатров остался прежним – яркие краски, мешанина полос и пятен. Мне все еще трудно было поверить, что Коул носит теперь эти цвета.

Я миновала последние палатки, незримую границу лагеря, и поднялась вверх по склону – к поляне, наполненной запахом горючего и шумом двигателей. Это место я часто, забывшись, называла ангаром.

Я увидела Кори за миг до того, как он меня окликнул. Борт машины еще не успел раскрыться полностью, а Кори уже выпрыгнул наружу, устремился ко мне. Ветер растрепал его волосы, превратил в потоки пламени – но и сам Кори сиял, радость переполняла его, лучилась сквозь кожу, плясала в глазах. Видела ли я его таким раньше? Разве что в детстве, очень давно.

Кори подбежал, схватил меня за руки, и его чувства полыхнули как взрыв. Счастье и тревога ослепили тысячью огней, и я спросила:

– Ты поговорил?

– Да! – воскликнул Кори. – И все хорошо!

Я улыбнулась и сказала:

– Значит, я могу спокойно плыть.

Могу не бояться, что Кори останется совсем один в запретных чертогах, среди неизвестности и тайн. Ведь он сияет, он счастлив! Такое возможно, только если души перехлестнулись, если понимаешь другого без слов, если рядом с тобой – самый важный человек в твоей жизни.

Неужели еще недавно я ничего не знала об этом, неужели лишь меньше двух месяцев назад нашла Мельтиара среди вереска и тишины? И неужели всего неделю назад Кори боялся поговорить со своей старшей звездой?

Вина кольнула меня, запоздалая и далекая, – мы так счастливы, и Кори, и я, но не Коул. Враги отняли его любовь.

– Я хотел вернуться раньше, – говорил Кори. – Как ты? Как Коул? Нам нужно укрепить связь, чтобы встретиться во сне, когда ты будешь в море… Как Мельтиар? Он вспомнил что-нибудь?

Я отвечала, Кори держал меня за руки – время словно застыло, пронизанное радостью. Но нет: мгновения утекали, призывно гудели двигатели машины, торопили меня. Сегодня последняя тренировка перед отплытием, нужно спешить.

Мельтиар сейчас полетит на Королевский остров, а мы, младшие звезды, будем упражняться на корабле в прибрежных водах.

Я поймала сияющий взгляд Кори, сжала его ладонь.

– До вечера, – сказала я и побежала к машине.

Завтра в это время наш мир уже скроется за горизонтом, мы будем в открытом море.

Я думала об этом весь день – пока корабль плыл вдоль берега, а каждый из отряда стоял на своем посту, следил за волнами и небом. Думала об этом, провожая взглядом машину: она пронеслась над нами и умчалась к невидимому острову. Мысли о завтрашнем дне не отступили, даже когда я сошла на землю, даже когда вернулась в лагерь.

Я думала об этом и сейчас.

Мой последний вечер в лагере преображения был так похож на первый: сумерки за полотняными стенами, дрожащее пламя высоких свечей, моя рука между ладонями Кори и Коула. Кори пел, и я почти видела свет, дрожащий на кончиках пальцев, пульсирующий, текущий к сердцу.

Завтра вечером между нами будет море.

Я пыталась