Например, там.
И Кейдж дает мне именно то, ради чего я так отчаянно выгибаюсь, уцепившись за мой клитор и втягивая его губами. Издаю звук, который, я точно уверена, никогда не издавала раньше. Это звук полнейшего восторга.
Затем Кейдж кладет руку мне на живот, чтобы удержать меня в статичном положении, а сам продолжает пировать мной, вбирая все до капли, пока я лежу с раздвинутыми ногами, стону и извиваюсь, неистово раскачивая бедрами навстречу его лицу.
Когда Кейдж вводит в меня два пальца и проходится зубами по моему клитору, я кончаю.
Мой оргазм внезапный и бурный. Настоящий взрыв удовольствия. Широко раскрываюсь для него, содрогаясь и выкрикивая его имя.
Кейдж расстегивает ширинку джинсов, возится там, пока его рот продолжают заполнять мои соки. Он приподнимается, опираясь одной рукой на кровать. Другой он придерживает свой член. Я мельком вижу его эрекцию, выпирающую из кулака, прежде чем Кейдж проталкивается в меня почти на всю длину.
Мы издаем стон в унисон. Впиваюсь ногтями в его спину, пока огромный, твердый член Кейджа раскрывает меня для него полностью.
Его голос низкий и хриплый, когда Кейдж произносит:
— Да, детка. Ты тоже оставляешь на мне свои отметины.
Затем Кейдж трахает меня глубоко и жестко, дико всаживаясь в меня, как будто от этого зависит его жизнь.
Я обхватываю Кейджа ногами за талию, уперевшись лодыжками в его спину.
Мои груди подпрыгивают. Мои легкие болят. Моя кожа покрывается испариной. Кейдж входит в меня снова и снова, балансируя на одной руке надо мной, а другой обхватывая мою задницу и притягивая меня ближе с каждым жестким толчком бедер.
Под звуки моих собственных беспомощных криков и его грудных звуков удовольствия я снова достигаю кульминации.
Все мое тело напрягается. Моя голова откидывается назад. Прижимаюсь к кровати, дергаюсь, насаживаясь на его член, конвульсивно сотрясаясь от толчков.
Кейдж замедляет движения бедер, опускаясь на локти, и приближается ртом к моему уху:
— Теперь ты моя, — шепчет величественно Кейдж, а его голос торжествует. — Ты кончаешь на мой член, значит, ты - моя.
Я всхлипываю, чувствуя, как последняя нить, связывавшая меня с землей, распуталась и отправила меня в бескрайнюю черную космическую дыру.
Где-то глубоко внутри я понимаю, что это именно то, чего я боялась. Этого момента, прямо здесь.
Момента, когда я, наконец, отдаюсь ему, сердцем и душой, телом и разумом, отдаюсь полностью.
Теперь для меня нет пути назад. Я не могу передумать.
Что меня удивляет, так это то, что я и не хочу этого.
Неважно, кто или что он, мне все равно.
Я согласна на все.
Я притягиваю голову Кейджа и крепко целую его, понимая, что той девушки, которой я была до этого момента, больше не существует. Когда мы поднимемся с этой кровати, - нас уже будет не двое, мы с ним станем единым целым.
Наверное, в этом мы с ним похожи: ни для кого из нас не существует половины пути.
Мы оба придерживаемся принципа «Пан, либо пропал».
— Посмотри на меня, — приказывает Кейдж.
Я открываю глаза и смотрю на него сквозь пелену блаженства. Кейдж выглядит прекрасным, каким-то потусторонним, его взгляд горит огнем, брови нахмурены от напряжения.
Кейдж наращивает темп толчков, и я понимаю, что он хочет, чтобы я наблюдала за его кульминацией. Когда Кейдж кончит в меня, он хочет, чтобы мы оба смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, чтобы мы могли видеть все, все то, что есть между нами, когда мы разделяем наши тела и дыхание.
Кейдж четко произнес, - он хочет, чтобы я знала это: теперь я принадлежу ему.
Так же, как и он принадлежит мне.
Поднимаю руку и касаюсь его лица.
— Все те годы, которые я провела в ожидании... Я больше не думаю, что ждала его. Думаю, я ждала тебя, — шепчу я.
Кейдж вздрагивает, издает стон, прижимается горячим лбом к моей шее. Затем он изливается внутрь меня серией коротких, толчкообразных движений, хватая меня за волосы и прерывисто шепча что-то по-русски.
Обхватываю руками спину Кейджа, а ногами его талию и закрываю глаза, чувствуя, что лечу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Чувствую, что я наконец-то, наконец-то дома.
~
Мы впадаем в дремоту.
Через некоторое время Кейдж выбирается из моих объятий и раздевается. Он встает у кровати и быстро снимает с себя джинсы, трусы и ботинки, нетерпеливо ожидая возвращения ко мне. Кейдж заползает обратно в мои объятия и обнимает мою грудь, притягивая к своему большому, теплому телу. Переплетает свои сильные ноги с моими.
— Что смешного?
Я открываю глаза и смотрю на него. Даже потный и взъерошенный с растрепанными волосами, которые падают Кейджу на глаза, он так красив, что у меня перехватывает дыхание.
— Да, ты забыл снять ботинки.
Кейдж сморщил нос. Это восхитительно.
— Я торопился.
— И это говоришь мне ты?
Он кривит губы и смотрит на меня из-под опущенных ресниц.
— Моя женщина пытается сказать мне, что она осталась неудовлетворенной?
Моя женщина. При этих словах меня начинает немного потряхивать от волнения.
Эти отношения, скорее всего, обернутся полной катастрофой, но сейчас я так счастлива, что могу лопнуть.
Улыбаясь, я тянусь к Кейджу, прижимаясь грудью к его твердой груди. Мне нравится, какой он твердый.
Жесткий везде, кроме его глаз, взгляд которых до боли, до обожания такой мягкий.
— Нет. Просто делюсь наблюдениями.
Кейдж притягивает меня ближе. Мы лежим на боку. Я прижалась к нему, ощущая себя в полной безопасности и тепле, окутанная запахом Кейджа, проникающим мне в нос, наслаждаюсь звуками медленного, размеренного стука его сердца рядом с моим ухом. Я могла бы оставаться в этом месте вечно.
— Хочу тоже поделиться своим наблюдением, — шепчет мне Кейдж.
— Каким?
— Никогда не видел ничего прекраснее тебя, когда ты кончаешь.
Мое лицо внезапно заливает краска. Не могу сказать, гордость это или смущение, но мне это нравится.
— Аналогично.
Он ненадолго замолкает.
— Аналогично? Это типа должен быть мой посткоитальный комплимент?
— Посткоитальный? Смотрю, мы перешли на высокопарные слова.
— Не хочу, чтобы ты думала, что я беру только смазливой внешностью.
Кейдж дразнится. Люблю, когда он поддразнивает меня. Это случается так редко.
— О, нет, это не так. У тебя есть множество впечатляющих качеств, помимо твоей восхитительной красоты, — легкомысленно говорю я.
Еще одна пауза, на этот раз более длительная.
— Ты думаешь, что термин «восхитительная красота» не сочетается с твоим взрывным образом мачо, я права? — просто говорю я.
— То есть, наверное, это должно польстить.
Кейдж пытается выглядеть шокированным. Подавляю смешок, пытаясь изобразить серьезность.
— Разве что?
— Разве что такие слова заставляют меня чувствовать себя так, будто я какая-нибудь дебютантка из романа эпохи Регентства.
Теперь моя очередь шокироваться.
— Откуда, черт возьми, ты знаешь, что такое роман эпохи Регентства?
— У меня весьма эклектичный вкус по части литературы.
Недоумевая, я приподнимаюсь на локте и в удивлении пристально смотрю на Кейджа. Он одаривает меня ленивой улыбкой, не скрывая своего самодовольства.
Тогда я говорю прямо:
— Ты читаешь романы.
Кейдж изображает из себя саму невинность, округляя глаза.
— А что удивительного? Разве это не то, что должен делать «настоящий» мужчина?
Я шлепаю по каменной груди Кейджа.
— Ты оторвешь мне ногу.
Он в мгновение ока переходит от дразнящего к сексуальному тону, рыча:
— Лучше бы я дергал тебя за волосы, пока трахаю твою восхитительную киску снова.
Боже мой, как он выражается. Этот парень как Шекспир, но только вот он - поэт разврата.
— Ты только что это уже сделал.
— А кажется, что вечность назад.
— Это было минут двадцать назад.