Врачу нужно вскрыть голову этого монстра и посмотреть, есть ли у него там что-нибудь нормальное.
Мия: Просто уходи, пока они не узнали.
Повелитель Дьявола: Не без тебя.
Мия: Ты серьезно?
Повелитель Дьявола: На миллион процентов. Ты можешь либо выйти и избавить всех от драмы, либо позволить им узнать, или сказать им самой, если ты в настроении для небольшого погрома, и сцены, как они выйдут и изобьют меня. Конечно, тебе придется смириться с тем фактом, что Глин расстанется с Киллом, а Сесилия уйдет от Джереми, потому что я определенно обставлю все так, будто меня похитили и заманили сюда. Мне удастся убедить их, что их мужчины недостаточно любят их, чтобы пощадить меня ради них. Так что ты скажешь, маленькая муза? Мир или хаос?
Моя рука, сжимающая телефон, дрожит. Я не сомневаюсь, что он сделает именно то, что сказал. Кто-то вроде Лэндона не боится получить физическую боль ради хаоса.
Я начинаю подозревать, что это течет в его венах вместо крови.
— Кто это?
Я замираю, когда Николай останавливается передо мной, прищурив глаза. Черт. Я была так сосредоточена на выходках Лэндона, что не заметила, как ко мне подошел мой брат.
С улыбкой я засовываю телефон в карман платья.
— Никто. Я только что получила напоминание о том, что у меня есть школьный проект, о котором я забыла.
— Брэндон теперь школьный проект? — спрашивает он.
Я хмурю брови.
— Что? Какое отношение к этому имеет Брэн?
— Вы с ним все еще друзья, несмотря на мой четкий приказ.
— Ну, он отличный парень.
— Он один из них.
— Не все из них плохие. Килл, Джереми и Анника встречаются с людьми оттуда, и тебя, кажется, это устраивает, — я похлопываю его по плечу. — В любом случае, мне нужно идти.
— Сначала поужинай.
— Я не голодна, — я не жду его комментариев или от других, выскальзываю через главный вход и минут пять бегу трусцой, чтобы выйти за ворота.
Запыхавшись, я осматриваюсь по сторонам, предполагая, где он может прятаться.
Возможно, он передумал и ушел. Хотя я сомневаюсь в этом. Его предприимчивый характер напоминает охотничью собаку. Крайне маловероятно, что он ушел бы, не захватив добычу.
Я забираюсь дальше в кусты, затем останавливаюсь, когда становится слишком темно, и достаю свой телефон.
Горячее дыхание обдает мое ухо, когда твердое тело прижимается к моей спине, а сильная рука обхватывает мое горло.
— Ты сделала верный выбор, но, боюсь, уже слишком поздно. Мы собираемся сыграть в небольшую игру, муза.
Глава 15
Мия
Оказывается, Лэндон говорил буквально, когда имел в виду игру.
Мы сидим в доме с привидениями, который можно было бы использовать для съемок продолжения «Монахини». Мы с Лэндоном сидим напротив друг друга на высоких викторианских стульях, которые были покрыты простынями, а между нами стол.
Что еще хуже, мы окружены свечами разных цветов и форм, представляющими разнородную симфонию хаоса.
Тени танцуют вокруг нас, как демоны, придавая зловещий оттенок и без того испорченному существованию Лэндона.
— Твоя очередь, — он указывает на шахматную доску с провокационной ухмылкой, из-за которой однажды его убьют.
Я прищуриваюсь, хватая своего коня. Его ухмылка становится шире, как будто он празднует мой следующий ход, который, как он, вероятно, думает, приведет меня к гибели, но я все равно делаю его.
Самое худшее, что может быть, это позволить кому-то вроде Лэндона проникнуть в мою голову. Он уже воздействует на мое тело, что мне это не нравится, и я просто не дам ему еще больше пространства.
Играть в его игру не лучше, чем лежать и ждать, пока хищник набросится и сожрет меня.
— Игра, в которую ты хотел сыграть, это шахматы? — я показываю.
Он даже не смотрит на шахматную доску, когда перемещает свою ладью в чрезвычайно уязвимую позицию.
— А ты хотела другого? — спрашивает он со странным блеском в пустых глазах. — Может быть, что-то извращенное?
— Еще чего.
Не буду отрицать, что такие мысли действительно посещали мою голову после того, как он устроил засаду перед особняком Язычников и привел меня сюда. Он определенно дал понять, что в этой его игре есть что-то большее.
А может быть, это еще один способ запудрить мне мозги, и мне нужно перестать нервничать.
— Вот тебе совет, — он поглаживает коня, которого съел несколько минут назад, между пальцами. — Не обязательно спорить со мной по любому поводу. Хотя это и заводит во время секса, в остальное время меня это не волнует.
— Вот это новость. Меня не волнуют твои предпочтения.
— А стоило бы. Учитывая, что в дальнейшем они будут занимать центральное место в твоей жизни.
— Не много ли высокомерия?
— На мой взгляд, в самый раз.
— Твое мнение, как и вся твоя личность и существование, ужасно несовершенно и нуждается в отчаянном переосмыслении.
— О? — он зажал коня между указательным и средним пальцами. — А я-то думал, что до сих пор прекрасно справлялся.
Я с невинной ухмылкой сбиваю его ладью.
— Ты ошибался. Но никогда не поздно начать быть порядочным человеком.
— Мысль о порядочности надоела мне до слез, поэтому я склонен проигнорировать это предложение.
— Почему?
— Я не придерживаюсь праведных взглядов, к которым стремится большинство людей.
— Мне ли не знать. Ты больше заинтересован в хаосе и беспорядке.
Улыбка растягивает его губы, и я на мгновение отвлекаюсь от доски. Все, что мне остается – это смотреть, как в его обычно мертвых глазах мерцает свет, посылая в них яркие искорки. И эта уже не та его обычная дразнящая ухмылка с примесью сардонической иронии. Пожалуй, это самое близкое подобие улыбки на его скульптурном лице.
И я имею в виду не то, что у него острая челюсть, а то, что он действительно так же холоден и безэмоционален, как и его статуи.
— Туше.
Я прочищаю горло, а затем показываю:
— Как насчет того, чтобы для разнообразия заняться чем-нибудь другим? Ты можешь начать с маленьких шагов.
— Например?
— Может быть, перестанешь похищать людей и увозить их против их воли?
— Но как еще я смогу заполучить все твое внимание, которое не будет запятнано нянченьем с Майей или преследованием Язычников, как будто ты потерянный щенок? — он толкает свою вторую ладью, снова ставя ее в явно уязвимое положение. — Не говоря уже о ненужном времени, которое ты проводишь с моим братом. Спойлер: девушки предпочитают меня ему.
— Ну, они совершили ошибку всей своей жизни. Брэн гораздо симпатичнее тебя. На самом деле, вы на разных планетах и даже не сравнимы, — я сузила глаза на ладье.
Во что он играет? Должен быть какой-то тайный ход, который он пытается провернуть, но какой? Он уже потерял одну ладью, а жертвовать второй сразу после первой – просто безрассудство.
— И все же ты кончила на мои пальцы, и это моя сперма украсила твое милое личико.
Я рывком поднимаюсь, мое внимание переключается на него. Его черты заслоняют тусклый свет свечей и чистый садизм. Нагловатая ухмылка снова сползает с его лица. Внезапно он кажется крупнее и мрачнее, чем я помню, как будто за несколько секунд он прибавил в росте несколько сантиметров.
— Перестань говорить со мной в таком тоне, — показываю я.
— В каком?
— Как будто я твоя игрушка.
— Я предпочитаю «будущая кукла для траха».
— Скорее, твой Мрачный Жнец, потому что я перережу тебе горло, пока ты спишь.
Он смеется.
— Ты такая грозная, что я хочу тебя съесть.
— У тебя будет несварение желудка, придурок.