своих затей. Его придут казнить уже после завершения Игры, а значит, он застанет, как Элоиза… Никола сжал кулаки сильнее. Проклятый Кориандр. Проклятые иномирцы с их ужасными играми. Привычная паника подступила к горлу, мешая вздохнуть глубоко.
И все вокруг – лишь один металлический мешок посреди темноты, пустоты и холода, и Никола никогда не узнает другой жизни. Он попытался выровнять дыхание. Сам же говорил недавно Льдинии: если его смерть на Корабле неизбежна, так ли уж важно – рано или поздно?
Никола вновь ударил по стопке, вслепую, наугад, чувствуя, как на ноги падают обрезы ткани. Трус и врун. Конечно же, важно.
* * *
Дверь распахнулась слишком скоро, Никола был уверен, что завтра еще точно не могло успеть настать. Он, кажется, даже не спал совсем; может, только задремал на пару минут…
Никола потер глаза, щурясь от яркого света из дверного проема. Он быстро взглянул на часы: точно, еще даже полудня не было. Совсем мало времени.
Никола не сразу различил, кто стоит на пороге, а когда понял, то сдавленно вскрикнул от испуга.
Сина только хмыкнула себе под нос.
– Неужели… – Никола прокашлялся, горло совсем пересохло. – Неужели я действительно настолько разочаровал Вяза?
– Я здесь не из-за Вяза, – Сина протянула руку и включила свет. Никола вновь зажмурился. – Хотя он, конечно, знает, что я тут. К его чести, он от этой новости не взвизгивал, – Сина многозначительно посмотрела на покрасневшего Николу.
– И Вяз тебе позволил? – Никола чувствовал себя все более беспомощным, ненужным и потерянным.
– Ему достаточно моего слова, что не трону тебя, если ты об этом, – Сина презрительно сморщилась.
Никола молчал, не представляя, о чем вообще может беседовать с ней, особенно сейчас.
– Я знаю о просьбе моего отца, – сказала Сина. Она опустилась на колени и как ни в чем не бывало стала собирать разбросанные ткани, словно пришла сюда только за этим.
Никола по-прежнему не решался вымолвить ни слова.
– Ты не обязан ее выполнять, даже если сумеешь выбраться отсюда до вечера, – Сина перехватила его взгляд и ухмыльнулась. – Нет-нет, на меня не рассчитывай. Я пришла не помогать тебе сбежать, а избавить от этой просьбы. Она в первую очередь касается меня, так что имею право. Не вмешивайся, пусть Игра идет своим чередом. Если душа уже принадлежит змею, иномирец все равно будет несчастен, пока не очутится там, где ему до́лжно быть, понимаешь? Тебе может казаться, что ты делаешь благое дело. Но это не так.
– Но… – Никола вспомнил слова Лавра о Лесе, Сине и Ветивере. И не стал продолжать.
– Расставаться невыносимо больно. Но иногда других путей просто нет, – Сина осторожно разгладила складку на ткани, которую держала в руках.
Никола сейчас видел княжну-медведицу словно впервые: притихшую, грустную, какую-то даже слабую. Сегодня Сина распустила волосы и сразу стала казаться гораздо моложе, почти ровесницей Лючии. Ни грамма от той воинственной иномирки, которую он знал до этого.
– Я понимаю, – очень просто ответил Никола. Он ждал в ответ насмешки или укола, но Сина просто подняла на него взгляд и кивнула.
– Жаль, что тебя во все это втянули. Отец желает мне добра, просто одержим этим желанием… И не слишком задумывается об остальных. Даже обо мне самой, – с горькой улыбкой добавила Сина.
– Ты сейчас о Ветивере? – зачем-то выпалил Никола. Видимо, терять ему было уже действительно нечего.
– Что ты-то можешь об этом знать? – полыхнул яростный взгляд. Но от него почему-то стало спокойнее, чем от внезапных тихих откровений.
– Лавр рассказал.
– Ах Лавр. Ну да, уж ему-то кое-что известно о прелести наших браков.
– О чем ты? – удивился Никола.
– Хочешь сказать, ничего не знаешь о невесте нашего блистательного наследника? О том, что они обручены с Липой?
Никола отчаянно жаждал верить, что он ослышался. Сина с любопытством наблюдала за ним.
– Странно, мне казалось, вы друзья, какой бы чудно́й и неправильной ни выглядела эта дружба. Хотя он вроде одумался, да? – Смертный приговор звучал бы сейчас не так ужасно, как эти простые слова.
– Мне тоже так казалось. Но, видимо, какая уж дружба с человеком… – угрюмо закончил Никола.
– Да, и это тоже, – безжалостно согласилась Сина. – Ладно, я сказала, что хотела, и даже, кажется, больше. Прощай.
Дверь захлопнулась, щелкнул замок. Она не выключила за собой свет, а Николе по-прежнему не хотелось вставать, хотя ноги совсем затекли. Он невидяще уставился на ровную стопку тканей: малиновый, темно-синий, фиолетовый. В темноте было лучше.
В незнании было лучше.
Как же так?
Интермедия
Иномирские браки, конечно, вовсе не те, что у людей. Выбор создания, с которым предстоит провести вечность, – вопрос не случайного порыва. И разладов иномирцы почти не приемлют. Только лишь готовиться к помолвке могли несколько веков, соблюдая десятки обрядов и обычаев. Торопиться было некуда. Лес благословлял; Море, если нужно, отпускало. Новый союз был прочнее камня.
Иномирцы, очутившись на Корабле, оказались совсем в иных условиях. Выбор их был весьма ограничен.
Презренные технологии
Вяз заставил себя вновь взглянуть на механизмы.
– Хорошо. С Землей связь утеряна навеки. Но хотя бы просто послать этот сигнал мы можем? О том, что идем с миром и ищем новый дом.
Он все прокручивал в голове последнюю беседу с Льдинией и ее слова о том, что их банально не хотят пускать дальше. В этом, определенно, мог быть смысл.
– Ты способен представить отправку письма без адресата?
– Представить-то я что угодно готов. Но мы должны использовать любые попытки сдвинуться с места. Лететь в обход этой преграды?
– Считаешь, это такое неожиданное свежее решение? – в своих владениях Ель мог позволить себе и не подобную фамильярность. – Ничего не работает, даже назад не повернуть. Мы просто в какой-то сфере.
Вяз прикрыл глаза и потер виски. Ловушка. Он верил, что спасает свой народ, но что, если даже смерть на Земле оказалась бы более милосердной, чем навеки застрять тут?
– Придется все же однажды всем рассказать, – угрюмо признал Вяз. – Но давай сначала попробуем эту идею с сигналом?
Ель рассеянно сжимал между пальцев кончик косы, перекинутой через плечо. Пальцы у него были длинные и гибкие.
– Попробовать-то попробую, – он тяжело опустился в свое кресло. – Не думал, что однажды скажу это, но как же сейчас не хватает человеческого совета. Вдруг происходящее – часть чего-то, что они не успели нам объяснить? Или хотя бы сумели помочь разрешить эту загадку. Есть ведь и вероятность, что за эти годы Петр, если он еще жив, как раз додумался до существования вот таких сфер и до того, что с ними нужно сделать, а донести до нас эти знания невозможно?
Вяз грустно покачал головой. Даже просто поговорить с Петром сейчас было бы огромным счастьем. Без расчетов, решений, объяснений – банально узнать, что он жив. Рассказать, как дела у Николы. Услышать пару слов ободрения и поддержки…
– Придется разбираться самим.
– Это