как мальчишка, стоял и ждал свою даму сердца, будто его значимость зависела лишь от того, что она разделит свое драгоценное время с ним?
Часто он совершенно неожиданно начинал тосковать по Хульде, отстукивая на печатной машинке отчет или находясь в морге рядом с трупом и борясь с неуместной тошнотой, от которой после стольких лет работы в криминальный полиции до сих пор не избавился. Вспоминал ее косой взгляд, запах ее волос, когда она энергично откидывала волосы назад, и желал ее близости. Эта плотская тоска была такой сильной, что отзывалась в его теле болью. Он был, черт возьми, мужчиной, разве это не заложено природой, что он желал прикасаться к женщине, которую любил, и находиться с ней рядом? Но она увиливала от него так часто, как могла, заставляя его биться подобно пойманной рыбешке, насчет которой не была уверена, бросить ли такую мелочь обратно в море или взять себе на ужин. Да, именно такими были ощущения Карла: словно Хульда его взвешивала и находила недостаточно существенным для женщины ее калибра.
В нетерпении помахав Хульде, переступавшей через лужи у края дороги, он раздраженно думал, что, может быть, дело в нем самом, что он слишком строг к себе. Хотя как бы он мог научиться любить самого себя? Он вырос в приюте без любви, в ежедневном страхе побоев и со знанием, что родители посчитали его недостойным их заботы. Нет, в детстве и юношестве он не имел причин верить в себя, а сегодня, будучи взрослым мужчиной с почетной профессией и красивой подругой, казалось, что он уже никогда не научится верить. Этот недостаток, подозревал Карл, когда-нибудь дорого ему обойдется, если он не образумится.
– Ну наконец-то, – произнес он, обнимая Хульду. Вдохнул ее запах и коснулся щекой заштопанного шерстяного пальто. Которое, как он тут же отметил, все же подчеркивало изящную талию. Эта мысль привела к тому, что Карл тут же безотчетно принялся поглаживать бедра Хульды.
– Прости, – сказала она, придержав руки Карла и не давая им опуститься ниже. – Два автобуса отменили, и уже в который раз. Народ на остановке толпился, как караван беженцев. Потому я отправилась пешком.
– Пора тебе заиметь новый велосипед, – сказал Карл, покашливая, потому что его голос вдруг охрип. Да-да, отметил тут же Карл, сконфузившись, словно присутствие Хульды действительно превращало его в мальчишку. – Мне бы понравилось, что ты на велосипеде! Ты современная женщина!
Хульда изумленно наблюдала за ним, от ее серо-голубых глаз ничего не ускользало.
– Комплимент из твоих уст, – насмешливо сказала она, – это что-то новенькое! – Она посерьезнела. – Я не могу позволить себе новый велосипед, ты это прекрасно знаешь. И уж тем более не сейчас, в это смутное время. Деньги на него мне пришлось бы перевозить в фургоне.
Карл кивнул. Конечно, он знал это. И был уверен, что Хульда очень сожалела о потере своего двухколесного друга позапрошлым летом. Один сумасшедший столкнул ее в воду канала Ландвер и увел велосипед. К сожалению, полиции даже год спустя не удалось схватить вора, который, как выяснилось, был к тому же убийцей. Вот так Хульда и осталась без велосипеда.
Стараясь рассмешить Хульду, Карл утешил:
– Трястись по всему городу в служебной машине с потным Фабрициусом тоже не большое удовольствие, знаешь ли.
Хульда отстраненно кивнула. Она глядела на старушку, лежащую на мостовой перед решеткой зоосада и просящую милостыню.
Карл до сих пор по возможности игнорировал старуху, нищие на улицах города появлялись все чаще. Несмотря на то, что Хульда буквально только что рассказывала о том, как ей не хватает денег, она порылась в своей сумке вытащила несколько банкнот и протянула их старухе. Та открыла беззубый рот, изобразив подобие улыбки, и молча их припрятала. Хульде так свойственно отдавать последнюю рубашку незнакомым людям, подумал Карл. Только ему она ничего не давала! Конечно, Карл знал, что несправедлив к ней, но доля истины в этой мысли все же присутствовала.
– Мне повезло, – Хульда снова обратилась к нему, – до всех моих женщин можно добраться пешком. Кроме семьи, живущей в квартале Шойненфиртель, но это все равно слишком далеко, если ехать на велосипеде, туда проще доехать на электричке. Если эти электрички, конечно, ходят… – ее лицо помрачнело. – Хотя, боюсь, я там с некоторых пор нежеланный гость.
– Отчего же?
– После, Карл, – отмахнулась Хульда. – Давай сначала зайдем внутрь, мне не терпится поглядеть на слонов и обезьян.
– И на меня? – вполголоса спросил Карл, беря ее за руку.
– Конечно! Это ясно без слов! – Хульда улыбнулась и потянула его к билетной будке рядом с львиными воротами. – Два билета, пожалуйста, – сказала она и заплатила пачками из своей сумки, прежде чем Карл начал протестовать.
Покорно он, как малое дитя, прошагал с ней через ворота.
Ясно как день, сказал бы его ассистент Фабрициус и подразумевал бы обратное… Карл горько улыбнулся. Но все же взял себя в руки.
Было прохладно, но сквозь облачное небо еще проскальзывали последние лучи осеннего солнца, и почва на клумбах, украшающих широкие дорожки зоосада, влажно и свежо пахла. Разноцветная листва лежала вокруг, местами аккуратными кучками, местами причудливыми случайными формами. И это было красиво. Рядом с Карлом с высоко поднятой головой и остатками улыбки на лице шла Хульда, его Хульда, которая сегодня целых полдня в его распоряжении. Пришло время радоваться, приказал себе Карл, беря ее под руку.
– Ну, к слонам, – заявил он. Клетка со слонами все равно располагалась одной из первых у входа.
Слоновник отличался необычайной красотой. Богато украшенная пагода с индийской резьбой высилась в центре, маленькие башенки окружали ее. Справа тянулась продолговатая постройка с разукрашенными фронтонами и резными карнизами. В наружном вольере спокойно паслись три взрослых слона, поедая солому из кучи, и они производили впечатление, что засыпают на месте.
Опершись о его руку, Хульда глядела поверх метровой стены с выражением детского восторга на лице.
Какая она тонкая, неожиданно подумал Карл, и его охватил страх. Почему он раньше не заметил, что она так исхудала? Карл поспешил обнять ее за талию, и в этот раз Хульда разрешила притянуть ее к себе. Не оттолкнула руку, а наоборот приласкалась к Карлу, даже положила голову ему на плечо. Свободной рукой Карл обхватил ее и развернул к себе, пользуясь возможностью поцеловать, пока она не высвободилась из его объятий.
– Какие они величественные! – произнесла Хульда, и Карл постарался овладеть собой, вспомнив, где они и кого она имела в виду. – Верно, толстокожие!
– Мне они скорее кажутся уставшими, что и неудивительно. Посиди-ка целыми днями взаперти,