― Тсс, детка, это я, ― шепчет он.
― Что ты здесь делаешь?
Его глаза зажмурились, и он с облегчением вздохнул и сказал:
― Я не могу этого сделать. Я не могу держаться подальше от тебя.
Его слова успокаивают моё сердце, и я не спрашиваю его, потому что он мне нужен. Дойдя до верха, я провела рукой по его сжатой челюсти. Он опустил голову, и моё тело согрелось в тишине, когда его губы мягко прижались к моим. Я не могу контролировать стон, исходящий от меня, и крепко обнимаю его за шею, сильно прижимая к себе.
Ощущение его вкуса во рту успокаивает. Вселенная взмывает с моих плеч, и, наконец, я могу дышать — действительно дышать. Я не хочу, чтобы это закончилось. Мне это нужно — он нужен мне.
Когда наши тела начинают двигаться и извиваться вместе, он тянется назад и стягивает рубашку. Опустившись на меня сверху, он проводит пальцами по моим волосам и говорит:
― Прости меня за то, что я сделал с тобой. Пожалуйста, прости меня и разреши исправить. Позволь мне попытаться забрать это.
Я кладу руки на его голую грудь, и чувствую, как его сердце рушится внутри него. Я хочу успокоить это сердце так же, как он хочет стереть то, что произошло в его комнате, поэтому я киваю головой. Это все, что нужно для него, чтобы начать медленно раздевать меня. Снимая с меня одежду вместе со своей, он накрывает нас простынями. И наши обнажённые тела вновь обретают друг друга.
Он позволяет моим рукам свободно перемещаться по его телу — свобода, не характерная Деклану, которую он может мне предоставить, но я пользуюсь этим. Он проводит влажными губами по моей шее и вдоль моей ключицы, прежде чем его язык захватывает и втягивает в рот мой сосок. Накрывая губы своими губами, он засасывает тепло моего рта, и моё тело подчиняется в ответ на его прикосновение.
Я запустила пальцы в его волосы, и он переместился к моей другой груди. Его член упёрся в меня, и его медленные движения заставляют мою киску становиться влажной для него.
― Ты мне нужен, Деклан.
Я тяжело дышу. Он отстраняется и смотрит на меня взглядом, заполненным похотью. Его рука движется вниз по моему телу, моему животу, и, когда он достигает моей киски, он вздыхает, когда мои мышцы дрожат в ожидании того, чего, я думала, никогда не будет снова.
― О, боже, ― бормочу я, когда он прижимается своими пальцы к моим мокрым складкам. Мои руки прижимаются к его телу, и я держусь, когда он начинает вводить их в меня.
Я пылаю, мне нужно больше его, поэтому крепкой рукой я обхватываю его вокруг запястья и ещё крепче держу его за руку. Когда я раскачиваю свои бедра и трахаю пальцы по собственному вкусу, он рычит, и его эротический звук подстёгивает мои бедра, чтобы оживиться и трахнуть его ещё более яростно.
― Вот это моя детка, ― подбадривает он, и когда мои стоны усиливаются, когда моё тело поднимается, он вытаскивает из меня пальцы и быстро сжимает мои руки над моей головой.
Я расслабляюсь под его сдерживающим захватом. Глядя на него, я помню, что это Деклан. Он полностью контролирует меня, доминирует с любовью и лаской. Одной рукой фиксируя мои запястья, он берет другую руку, на пальцах которой блестит влага от моего возбуждения, и он просовывает их мне в рот. Я вращаю своим языком и высасываю вкус моей киски.
Затем он находит мой клитор мокрыми пальцами и мягко гладит по комочку нервов, в то же время он медленно засовывает свой большой, твёрдый член, так медленно, что это граничит с пыткой. Я чувствую каждый сантиметр его члена, пока он не погружается глубоко в меня.
И я, наконец, дома — в безопасности единственного человека, с которым я когда—либо хотела поделиться этим.
Он находится все ещё внутри меня, когда говорит:
― Ты единственная, кто когда—либо заставлял меня так себя чувствовать.
― Как?
Вытащив из меня член, он входит в меня обратно, рыча:
― Вот так, ― и он заполняет меня очень глубоко.
Моё тело выгибается на кровати, когда он пробуждает плотские стоны из глубины моего чрева, и я раскрываю свои бедра ещё шире, потому что мне нужно больше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Снова вытаскивая свой член из меня, он хлопает по мне бёдрами, спрашивая:
― Ты чувствуешь это? ― ударяя по моему сладкому месту глубоко внутри.
― Да, ― дышу я.
― Скажи мне, ― требует он, когда входит обратно в моё тело, целенаправленно вдалбливаясь в меня и соединяя нас вместе.
Мои глаза закрываются, когда я позволяю ему взять меня с собой, давая ему моё тело целиком, чтобы он мог пользоваться и использовать его, как он хочет.
― Я люблю тебя, ― я выпускаю воздух, который мы теперь разделяем.
― Скажи мне ещё раз.
Мою кожу покалывает от лучезарного удовольствия.
― Я люблю тебя, Деклан.
Я начинаю терять себя, извиваясь бёдрами, чтобы встретить каждый его толчок. Я чувствую, как его член становится все толще, тяжелее и жарче. Его хватка на моих запястьях сжимается, но это только заставляет меня чувствовать себя в безопасности.
― Открой глаза, ― я слышу его, и в тот момент, когда я это делаю, я ощущаю его запах — сигаретного дыма и мочи.
Моё тело холодеет, когда мои глаза открываются, и Карл смотрит на меня сверху вниз, трахает меня своим отвратительным членом и дышит своим гнилостным дыханием.
Очнувшись и дрожа всем телом, мои глаза открываются, чтобы поприветствовать ещё одну снежную ночь. Ещё один дурной сон овладел моим подсознанием. Это третий кошмар, из—за которого я проснулась сегодня вечером. Ушли в прошлое ночи с Карнеги, моим другом—гусеницей. Его заменили сцены с Декланом, любящим меня, и сырые подвалы, воняющие мочой шкафы, и видения дрочащего Карла, когда он наблюдает за мной.
Я не спешу, чтобы успокоить моё колотящееся сердце. Я сосредотачиваюсь на снежинках, которые собираются на окне. Некоторые из них тают, перестраиваясь в капельные реки, которые медленно пробираются по стеклу. Я зарываюсь в одеяло, пытаясь согреть себя, и когда я отрываюсь от залитого лунным светом снега, мне нужно немного времени, чтобы мои глаза привыкли.
После того, как я несколько раз моргаю, я вижу его, и задерживаю дыхание, размышляя, не воображаю ли я это — воображаю его.
Он сидит на стуле в нескольких футах от кровати, в которой я лежу, облокотившись на колени. Я знаю, что он действительно здесь. Когда он поднимает голову и смотрит на меня, луна освещает его зелёные глаза. Моя голова остаётся на подушке, и я глубоко вдыхаю.
Почему он здесь?
Ни один из нас не двигается и не говорит. Мы просто смотрим друг на друга в темноте и тишине. Но я хочу подойти. Моё тело пытается опуститься на колени, чтобы он властвовал всеми моими чувствами. Сон, из которого я только что вырвалась, был настолько реальным. Все что я хочу — быть в том месте, где мы можем иметь такие моменты. Но сон так быстро превратился в кошмар, и я знаю, это из—за того, что сделал Деклан.
Как я могу жаждать этого человека, который теперь мучает меня? Что в нем такого, что заставляет меня так легко прощать его, даже не задавая вопросов?
Я замечаю, что он хмурится, и мы оба ощущаем отчаяние.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что мы делаем?
Его голос — тихий хрип, наполненный скорбью.
Сидя, я не свожу с него глаз, но я не знаю, что сказать. Я хотела бы ответить на его вопрос, но я просто в замешательстве. Он владеет моими эмоциями, скачущими повсюду и борющимися внутри меня.
Я теряю зрительный контакт, когда он опускает голову в ладони, и его голос звучит негромко:
— Что я наделал?
И я не знаю, разговаривает ли он со мной или с собой, но я по—прежнему молчу, пока он продолжает:
— Что ты сделала? Я не знаю, что здесь происходит... Что это между нами... Что это внутри меня.