мысли о том, какое лицо будет у Гийома, когда он увидит ее, губы Элизы растягивались в мечтательной улыбке.
Прошмыгнув сквозь рощу в сад, разбитый за особняком, она огляделась по сторонам, высматривая графа и его загадочного учителя.
– Элиза! – Гийом выступил ей навстречу, широко улыбнувшись, и тут же окинул ее ошеломленным восхищенным взглядом, потеряв дар речи. Глаза его хищно блеснули, однако он тут же отвел взгляд, пытаясь подавить вспыхнувшие чувства.
– Здравствуй, – приветливо улыбаясь, Элиза приблизилась к нему как ни в чем не бывало. – Я вовремя?
– Да. – Гийом вздохнул и повернулся в сторону деревьев. – Мы тоже только пришли.
Когда они приблизились к небольшой рощице, где стояли простые каменные скамьи, им навстречу вышел худой мужчина в черной одежде. При виде Элизы его обыкновенно невозмутимое лицо вытянулось от удивления. Ансель, разумеется, помнил, как его ученик описывал свою подругу. Однако он не ожидал, что определение «ведьма и язычница» будет столь красноречивым.
Со смесью любопытства и легкой опаски Ансель оглядывал диковатую юную красавицу, резко вздернувшую подбородок при виде него. Он не знал, обоснованы его ли чувства, но ощутил легкую волну неприязни, исходящую от Элизы, и гадал, в чем может быть причина. Посмотрев на Гийома, Ансель оценил взгляд, которым ученик окидывал свою юную подругу. Без сомнения, в день их с графом знакомства именно эту девушку Гийому пришлось прогнать. Теперь Ансель понимал, чем была вызвана нетерпеливая злоба ученика. Понимал он и то, что за влечением Гийома к Элизе стоит не только похоть: отчего-то юный граф всерьез ценил то, как эта особа мыслила. Он прислушивался к ее мнению на удивление чутко, хотя в ее положении не каждая девушка могла бы похвастаться тем, что стала авторитетом для юноши знатных кровей.
Понимая, что молчание затягивается, Ансель приветливо кивнул:
– Мадемуазель Элиза, я полагаю? – спокойным, от природы немного глуховатым бархатным голосом обратился он. – Наслышан.
– Взаимно, месье де Кутт, – промурлыкала Элиза. Гийом расплылся в улыбке, как будто не расслышал легкую угрозу, сквозившую в интонациях девушки.
«Это будет непросто», – сокрушенно подумал Ансель, однако попытался не выказать своей досады и жестом пригласил своего ученика и его подругу присесть.
Заняв место на каменных скамьях, нагретых солнцем, Гийом выжидающе переводил восторженные взгляды с Анселя на Элизу и обратно, будто те были двумя бродячими артистами, готовящими сложное представление, а он – их полным надежды зрителем. Они же в ответ глядели на него с легким недоумением, не понимая, что именно вызвало в нем такое воодушевление. Похоже, среди присутствующих эта встреча казалась отличной затеей лишь ему одному – остальные понимали, что ничего путного из нее не выйдет.
– Что ж, – Ансель кашлянул, попытавшись изобразить на лице непринужденную улыбку, – тайное собрание еретиков можно считать открытым?
Он говорил тихо, а в голосе его прозвучала легкая заговорщицкая нотка. Как это ни странно, Элиза сочла его вступительное слово неплохой шуткой, и невольно хихикнула. Ансель бросил на нее быстрый взгляд – слегка виноватый и явно ищущий мира. Губы тронула теплая дружественная улыбка. Элиза вдруг поняла, что в помыслах этого человека нет ничего дурного, и невольно укорила себя за предвзятое отношение. Она не смогла не ответить ему улыбкой и слегка склонила голову, безмолвно предлагая заключить хотя бы временное перемирие. В его глазах читалась явная благодарность за это.
«Такой… добрый. И, похоже, очень чуткий. Может, я зря думала о нем плохо?» – спросила себя Элиза. И первое время это впечатление сохранялось.
Разговор начался просто и непринужденно. Элиза честно прислушивалась к тому, что пытается донести до нее Ансель де Кутт, но чем дальше она вникала в суть сказанного, тем больше хмурилась. Его слова вызывали в ней невольное отторжение. Она не знала, какое слово подобрать, чтобы описать то, как воспринимала его взгляды, кроме слова «ересь».
Дождавшись паузы в монологе Анселя, Элиза решительно возразила ему:
– Этот мир – не преграда, не повод, не условность! Как бы вы ни пришли к такому выводу, он неверен! – Она заговорила со всем жаром, на который была способна, обжигая Анселя взглядом. – Просто посмотрите вокруг! О каком безграничном блаженстве души вы говорите? Душа – она здесь. В этом мире, в земле, в животных, в людях! – Элиза бросила короткий взгляд на Гийома. – В том, что люди создают своими руками, в их мечтах и в их способности воплощать эти мечты в жизнь. Вы говорите о Боге, но ведь Бог и создал все это и одарил людей способностью преумножать данное им, порождать жизнь, развиваться, испытывать чувства. И радость, и любовь. Он даровал нам саму способность любить. – На этот раз она удержалась от того, чтобы взглянуть на графа, зато уловила боковым зрением его взгляд в свою сторону.
Ансель слушал ее, не перебивая, лишь внимательно наблюдая за тем, как ведьма и его ученик поглядывают друг на друга.
– Бог одарил нас всем этим, и нужно уметь ценить его дар! Зачем от него отказываться? Этот мир… – Элиза окинула взглядом окружавшую их рощу, любовно провела рукой по теплой, покрытой небольшим слоем мха каменной скамье и прислушалась к птичьим трелям, доносящимся из крон деревьев. Наконец, вновь посмотрев на Гийома, чьи светлые глаза будто бы продолжали сверкать даже в тени, Элиза завершила свой монолог: – Этот мир прекрасен. Не вижу, во имя чего бы от него отказываться!
Ансель кивнул. Некоторое время он молчал.
Элиза в своем поведении оказалась полной противоположностью Гийому. Если граф, несмотря на вздорный нрав и манеру грубо спорить, все же прислушивался к чужому мнению и был изменчив в своих помыслах, то Элиза поначалу казалась смиренной и кроткой, а при первом же столкновении показывала себя поразительно упрямой и явно не собиралась менять свое мнение.
Слова Анселя, казалось, настолько претили ей, что она нехотя признавала даже те положения, в которых их с оппонентом мнение совпадало – будто бы эти совпадения оскорбляли ее.
– Мы просто не знаем ничего другого, пока находимся здесь, – спокойно сказал Ансель. – Нам, можно сказать, не с чем сравнивать, поэтому то, о чем ты говоришь, кажется пределом духовной радости.
– Предела духовной радости, – передразнивающим тоном возразила Элиза, – можно искать непрерывно! Лично мне вполне хватает той духовной радости, которую дает мне этот прекрасный мир. Я люблю его! – Она покачала головой. – А если вам отчего-то здесь плохо, так нужно постараться приложить усилия и улучшить это, а не прикрываться «наивысшей духовной радостью, которой здесь не достичь»! Да, я согласна, что жизнь – не бесконечное блаженство. Но разве знали бы мы цену