держится за ручку, – предложил Коля. – Я тоже возьмусь за ручку. Марианна, держи за руку Ларису, а ты, Моросик – меня.
Задуманное осуществилось – друзья взмыли в воздух, а потом, подлетев к Центральной башне, приземлились прямо на крыше гостиницы. В крыше было квадратное окно – как красиво, должно быть, здесь по ночам, когда в окно видно звёздное небо! Затаив дыхание, друзья прижались к стеклу. Когда Коля увидел происходящее внизу, он даже сначала толком не понял, что это – ему показалось, что он смотрит на десятки маленьких огней, кружащихся в помещении. Но нет – это были помпончики на колпачках рождественских эльфов. Под веселую и забавную мелодию, отлично им подходящую, эльфы, приплясывая и подпрыгивая, украшали лентами, блестками и звездочками из фольги коробки с подарками. После этого маленькие помощники Деда Мороза клали их на длинную бегущую ленту, которая увозила коробочки вне поля зрения Коли. На стене была табличка с надписью «Мешок» и стрелкой, показывающей как раз по движению ленты с подарками.
– Ох, – выдохнула Лариса. – Неужели мы это видим?
Друзья взялись за руки и с волнением продолжили наблюдение. Когда эльфы справились со всеми коробочками, которые находились в комнате, веселая мелодия смолкла. Стало непривычно тихо, но вот, в один прекрасный момент, словно прекрасные белые облака, в комнату через окно медленно влетели конверты, детские рисунки и листочки бумаги – некоторые из них были кое-как наспех вырваны из тетрадей, другие – аккуратно сложены по линейке явно чьими-то дрожащими от волнения руками. Это были последние письма Деду Морозу – немного задержавшиеся, написанные в последний момент, но все-таки не опоздавшие.
Едва они начали появляться в комнате, на огромном зеркале, занимавшем всю северную стену, стали отображаться дети со всего света – авторы этих писем. Кто-то из них уже спал с тревожным, счастливым, безмятежным или же очень серьезным выражением лица, обнявшись с любимой игрушкой. Другие сидели у окна, пытаясь разглядеть в ночном небе признаки праздничных чудес, или обнимали своих родителей, бабушек и дедушек или братьев и сестер. Некоторые вешали на елку украшения, а некоторые – прятали под ней собственные самодельные подарки для своей семьи.
В комнате полилась тихая мелодия, сопровождаемая звоном бубенчиков и совсем не похожая на ту, под которую танцевали эльфы. Она скорей была похожа на чудесные звуки, издаваемые старой музыкальной шкатулкой. И тут же раздались песни, которые в этот момент пели дети в разных уголках планеты. Некоторые из этих песен были трепетны и полны надежды, другие – веселыми и счастливыми, третьи – очень грустными. Рождественские эльфы, обнявшись, смотрели на изображения детей и слышали их песни, а письма продолжали прилетать в комнату и медленно опускаться на пол.
– Смотрите!.. – произнёс Моросик шёпотом и замолчал, словно у него оборвался голос. Это совсем не было похоже на обычного Моросика.
Коля посмотрел, куда показывал друг, и увидел высокого седовласого человека в длинном белом махровом халате, который вошел в комнату и встал рядом с эльфами. Лица его Коле разглядеть не удалось, но рядом с ним была маленькая худенькая девочка в голубой ночной рубашке с босыми ногами. Её длинные светлые волосы опускались почти до колен.
Некоторое время этот человек и эта девочка смотрели в зеркало на детей, а потом один из прилетевших в комнату конвертов приземлился под ноги девочке. Она его подняла, открыла, вытащила листок и прочитала послание, а затем передала в руки человеку в белом махровом халате. Он читал письмо долго, осторожно положив его на ладонь, как величайшую драгоценность. Потом он прочел какой-то фрагмент девочке и эльфам, и они засмеялись.
Тут Коля обратил внимание ещё на одного человека, находящегося в комнате – худого, с лысой макушкой. Он незаметно для всех остальных присутствующих читал одно из писем, а потом спрятал его во внутренний карман халата. Когда человек повернулся, Коля узнал его – это был гном-проверяльщик Модест. Но зачем он забрал письмо?
– Ох, – вдруг грустно протянула Марианна.
Коля и остальные в этот момент были заняты созерцанием происходящего внизу, поэтому не сразу обратили внимание на ее вздох.
– Лариса… Коля…
Коля оторвался от стекла и серьезно посмотрел на Марианну.
– Что такое? – спросил он. – У тебя лицо очень испуганное.
– Оно всегда испуганное, – пробормотал Моросик.
– В этот раз по-особенному, – произнесла Лариса. – Что с тобой?
– Посмотрите вниз.
Коля опустил взгляд, и его глазам предстало зрелище, которых раньше он никогда не наблюдал: десятки – нет, сотни! – оленей и лошадей покидали загон, расположенный у отеля. Они шли друг за другом, потрясывая бубенчиками на узде и с любопытством посматривая по сторонам. Кто-то из коней оживленно шевелил ушами и фыркал, а кто-то из оленей, подняв рогатую голову, задумчиво смотрел в звездное небо. Стукнув копытцем о снег, некоторые из оленей уже поднимались в небо, чтобы исчезнуть из вида Коли и его друзей – и, возможно, навсегда. Коля перевел взгляд на ворота загона – почему-то они были открыты, хотя рядом никого не было.
– Хм, – первым произнес Моросик, поправив очки. – Интересный факт. Кто-то выпустил всех оленей и лошадей.
– О нет! – воскликнула Лариса. – Летим за ними!
– А-а-а!!! – дружно завопили в ответ друзья, не ожидавшие того, что она резко дернет зонт вниз.
Изобразив в воздухе немыслимую петлю, ребята приземлились прямо в сугроб, и сверху их накрыло зонтом. Едва они коснулись земли, тут же предусмотрительно закрыли рты, и только Моросик, все еще продолжавший вопить, еще некоторое время потом отплевывался от снега.
Лариса, оказавшись на земле, тут же вскочила на ноги и помчалась за оленем.
– Коля, верни тех оленей и коней, что справа от дверей загона, – громко раздала указания Лариса. – Моросик, возьми на себя левых. Марианна – центральных, их меньше. А я схвачу тех, что успели взмыть в воздух!
С этими словами она подхватила зонт и метнулась ввысь.
– Как скажете, капитан. Уже бегу, – мрачно произнес Моросик, не двигаясь с места.
Он грустно вздохнул, наблюдая, как Коля и Марианна бросились догонять животных. Блондин поднялся и, прихрамывая, поспешил в сторону тех оленей и лошадей, которые находились слева от загона. По пути он поднял со снега наволочку-рюкзак с их вещами, которую друзья выронили во время полета, и благополучно про нее забыли.
– Носиться сломя голову за дикими животными… Как я понимаю, теперь это наше новое увлечение, – не сдержавшись, проворчал Моросик.
На самом деле лошади и олени, конечно, не были дикими, ну а Моросик был настроен не так уж критично. Просто иногда почему-то люди ворчат даже в тот момент, когда им не