за мамашу?
— Люблю, когда мне должны, — выдал Газим, потирая ладоши. — «Камень четырёх Драконов» твоя матушка мне задолжала.
Чего⁈ Новый камень⁇
— Опаньки! Понял теперь, как ты встрял, парень? — Рассмеялся Газим, вероятно, выловив на моём лице замешательство.
— Так он у неё? — Спросил я, стараясь скорее поумерить замешательство.
— А вот это вряд ли. Тем не менее, я как доверчивый братец отдал ей «Синий глаз Дракона» взамен, а она просто кинула меня, не взявшись за дело. Представляешь, твоя мамаша кинула твоего дядю. Я ведь твой дядя получается.
Хм. Выходит, Лара правду сказала, он сын Нойса, приютившего Джуну. А они, как брат с сестрой. Видимо, поэтому он ей и доверился.
Мам, ну ёмаё. Разве так делают?
— Говоришь, дело? Где этот «Камень четырёх Драконов»? — Интересуюсь.
— Судя по тому, что в Градире спокойно, там, где и должен быть, — выдал Газим. — Наша Джуна, походу, и не собиралась его красть. А задумала сразу меня опустить.
— И ты всё это время сидел, сложа руки?
— Нет, конечно, — брякает. — Я послал за ней своих бравых бойцов. Но пока от них вестей нет.
— Подожди, так Камень тебе нужный здесь? А где конкретно?
— Крис, племяш, ты как маленький, весь в мамашу, любить состроить дурачка. У Шатура он, где ему ещё быть.
Один из девяти каменей Дракона у Шатура⁈
— Вижу, ты удивлён. А зря. Самый могущественный артефакт у самого могущественного лорда на Вита, что тут странного?
Ого. Ещё и самый сильный Камень? Но стоит ли верить словам?
— Так она пообещала выкрасть Камень у Шатура и кинула тебя? — Уточняю.
— Именно так и было, — соглашается Газим. — При этом по старой дружбе она авансом взяла «Синий глаз Дракона» якобы чтоб пройти некую охранную защиту.
— Я понял, — отвечаю на выдохе и уже о другом: — А что за детей она проведывала, мне тут крыска одна нашептала.
— Аааа, есть такие, — ответил главарь, посмеиваясь, и кивнул одному из своих. — Приведи крысят, если не на промысле.
Сидим, смотрим друг на друга, пока приспешник бегает за детьми.
— Крис, нравишься ты мне, — признаётся Газим.
— Ещё бы, я ж твой племянник, — выдаю с ухмылкой.
— Лучше бы не был, — бросает уже хмуро.
Приводят детишек.
— Звал, пап? — Раздаётся звонкое.
Оборачиваюсь, несколько обескураженный.
Мальчик с девочкой, как два чертёнка стоят, ухмыляются. Породы уж точно не нашей. Но всё равно милые.
— Поздоровайтесь с дядькой, — выпалил главарь.
— Что за слизняк? — Бросил пацан лет двенадцати.
— Ну прям как девочка, мой клиент, — выдала девка лет пятнадцати, скалясь!
Газим усмехнулся. Подал им знак, те и вышмыгнули.
— Малютка Сонья мой лучший карманник, — признался босс мечтательно. — Далеко пойдёт.
Сижу, обтекаю. Одним словом — обескуражен.
— Джуна подобрала их по дороге, сиротки с Андарии, очень хорошо вписались, — поясняет главарь.
— Я вижу, — соглашаюсь легко. По крайней мере, с сердца камень упал, это не мои кровные. Дальше говорю по делу: — Так что на счёт Камня у Шатура?
— А ты готов подрядиться за мамашу? — Хмыкнул Газим.
— Вполне, за этим и пришёл, — пожимаю плечами.
Газим смотрит с подозрением. Сканирует.
— А я тебе почему — то не верю, — выдаёт жёстко. — Эх, племяш. Выглядит, как будто ты вынюхать решил, да побольше. И знаешь… люди правду начинают говорить, когда уже кровью умываются. Поэтому давай сперва по старинке с тобой.
С этими словами он кивает своим головорезам, которые тут же подрываются радостные, вероятно, поделив мои шмотки.
Можно магией расхреначить всё здание, но здесь, похоже, ютится много детей. А у меня просто кулаки чешутся.
Поднимаюсь, потягиваюсь, зеваю. Первым на меня почему — то самый дрыщ устремляется. Да ещё и с голыми руками.
Ухожу с линии атаки, пропуская дальше. Но ловкач перестраивается и снова рвётся с ещё большей прытью. Местный боксёр что — ли? Зазеваешься и попадёт. А мне всё сложнее уклоняться.
Газим гогочет, мол, хватит со мной играть. Этот ещё больше злится. И ускоряется, выбрасывая очередной удар слишком уж быстро!
Кулак летит мне в нос. Конечно, золотая броня не дремлет и встречает костяшки, как надо. Импульс от удара всё же простреливает шею, но я стойко переношу толчок. Раздаётся хруст, а следом и вскрик оппонента.
Главарь не сразу понимает, что подбит не гость. Смех вскоре перерастает в недоумение, почему атакующий взялся за руку и воет. А я стою и улыбаюсь.
— Да разберитесь уже с сопляком! — Взревел Газим.
И на меня пошли сразу двое. Ещё и верзила с молотком встрепенулся третьим, но притормозил.
Эти уже с оружием. Один с дубиной деревянной, второй с цепью. С дубиной первый полез. Два раза махнул, не попав. Третьей атакой наотмашь дубину выбросил, решив меня так достать. Пригибаюсь, ветерок волосы обдаёт. И я в каком — то танце. Пальто, как платье развивается, когда кружусь. Волосы тоже разлетаются зонтиком.
При том, что руки мои всё ещё в карманах!
Второй боец подключается, пробует со стороны главаря обойти, чтобы окружить. Цепь свою раскручивает над башкой, грозится в меня выбросить.
Контур «страха» на полу являю с его стороны, чтобы пыл поубавился.
Ухожу от очередного тычка дубиной, делая оборот. И чуть не наступаю на свой же контур. Нога аж отдёргивается, а сердце обрывается от внезапного порыва страха. И в этот самый момент мир замирает! А точнее замедляется до глухоты.
На этот раз меня ничего не отвлекает, и беспокойства никакого нет. Я спокойно вылавливаю ноты чувств, какие испытываю перед переходом в режим замедления времени. И ощущаю триумф!
Потому что я, наконец, понял.
Не от адреналина, бьющего в кровь, замедляется время. А от чувства смертельной неизбежности!
Двигаюсь понемногу во временном желе, силой мысли устремляю назад время. И пробую уклониться он летящей на меня цепи, вернув замедление обратно! Неизбежность… неизбежность… неизбежность. Есть! Цель зависает в одно мгновение! Но я пытаюсь регулировать желанием чуть ускорить, чтобы не тратить слишком много сил в совершенно неподвижной среде. Цепь сдвигается с мёртвой точки и постепенно надвигается, всё быстрее приближаясь. И в момент, когда она проносится в три раза медленнее обычного, я легко подныриваю под неё с минимальными затратами.
Отлично! Я нашёл приемлемую степень замедления, при которой могу уходить от ударов с наименьшими усилиями! Возвращаю время в качестве тренировки и пробую уйти ещё от двух атак, стараясь достичь оптимального замедления.
Для врага мои движения не станут рваными, лишь слишком быстрыми, и он не почувствует подвоха. Как вот эти дурачки сейчас.
Ухожу от дубины и бью в солнечное сплетение, а следом и под челюсть с золотыми пластинами на пальцах. Противник опрокидывается в замедленном времени так эффектно, что загляденье! Активируется «боксёр», лезет уже как каратист с ногами. Сближаюсь резко, подсекаю и добиваю ещё летящего в замедленном режиме.
Звяканье цепи слышу! Летит со спины подло! В мостик выгибаюсь, как в «Матрице», переходя в режим. Внизу уже изворачиваюсь с разворота и бью в пах. Отлетает подлый скот прямо на стол ошалевшего Газима.
Верзила с кувалдой огромной на меня двинул в замахе! Сверху — вниз как долбанёт мимо меня прям по плитке!
— Да что ж ты делаешь, калека! — Кричит главарь на своего.
— Ща, подожди! — Гремит в ответ здоровяк и сносит один диван, затем второй, пытаясь меня достать! Вроде успевает, а вроде и нет. Ну почти! Оттого очень уж рьяно вкладывается в удары, думая, что деваться мне некуда. А я просто встаю перед мебелью и в носу ковыряюсь.
Раздраконенный рвётся меня якобы добить, я как раз к столу его босса отпрыгнул.
— Стой, полудурок!! — Визжит Газим, взбрыкивая с кресла.
Но поздно. Кувалда накрывает дорогущий резной стол, разнося его в щепки!
Ударом в челюсть вырубаю и здоровяка. Всё, допрыгался.
Падает с грохотом. А следом выпрямляется сам Газим! Ничего себе он здоровый! Метра под два толстяк.
Чёрные металлические кастеты из — за пазухи достаёт, одевает на кулаки и на меня идёт решительно.
Два прямых удара левой и правой даю ему провести. Газим проваливается, открываясь. На третий подныриваю, оказываясь сзади, и бью под колено. Здоровяк валится на четвереньки. И получает ногой под дых. Переворачивается кверху лапками, как хомячок.
Смотрит на меня с ужасом. На вход оглядывает и кричит, своих зазывая.
Рвётся целая банда к нам. А у меня нет уже никакого желания потеть в свой новенький костюм. Поэтому бахаю ледяную стену поперёк комнаты, едва не вмораживая девку, вовремя скорректировал