— Замри! — крикнул князь. — Не смей!
— Да чтоб я сдох, — изумленно почесал затылок Теодон. — Да как же вы так обделаться могли, парни? Он же пацан совсем!
— Да я и не понял ничего, государь, — прохрипел воин, лежавший на земле. — Керту брюхо распорол, гаденыш, а мне сухожилие подсек у пятки. Я и упал. Он юркий, как хорек.
— Я в своем праве, — упрямо ответил Кий. — Параграф пятый устава. Нападение на часового при исполнении. За то смерть полагается. Дозволь, княже, я свой долг исполню.
— Отпусти его и иди к сестре, — сурово зыркнул на сына Самослав. — Да что ж ты за человек такой! Даже здесь драку устроил!
— Они первые начали, — упрямо посмотрел на отца Кий.
— Эти воины не ждали нападения, — укоризненно покачал головой князь. — Они бы тебя в землю втоптали.
— Я что, совсем дурак, по-твоему? — обоснованно обиделся Кий. — А как еще мне на них надо было нападать? Они же больше меня в два раза. Конечно, я ударил, когда они не ждали. Я же не берсерк нурманский, с головой дружу еще.
— Комнату мне приготовьте, — Берислав подошел к одному воину, а потом к другому. — Мне нужна кипяченая вода и сундук с принадлежностями. Он в обозе. Там шовный материал в банке со спиртом, иглы и гипс. Сухожилие сошью точно, а рану в живот надо смотреть. Запаха кала вроде нет. Может, и выживет.
— Вот ведь повезло мне с родней. Один режет, второй шьет, — бурчал Теодон, глядя, как красивый, словно ангел, мальчишка целует в щеку его жену. В глазах Кия еще пробегали сполохи адского пламени, и даже отсюда король чувствовал беспощадную, злую энергию юного воина.
— Ведь зарезал бы и не поморщился, — сказал он так, чтобы никто не слышал, кроме князя. — И ему ведь нравится это. Как ты, тесть, такого зверя в узде удержишь? Он же не всегда мальцом будет. Этот начнет кровь лить, словно водицу.
— Да всю голову уже сломал, — поморщился Самослав. — Уж на что Святослав отчаянный рос, но у этого и вовсе одна война на уме.
— Мальчик мой! — закудахтала Людмила. — Ну зачем ты опять в драку полез?
— Я, мать, обиды никому не прощу, — упрямо посмотрел на нее Кий. — Пусть за языком следят, козьи выкидыши.
— Кий! — всплеснула руками княгиня. — Что за слова такие?
— Нас так взводный называет, — пожал плечами Кий. — Ему можно, а мне нельзя, что ли? И вообще, мать, не лезла бы ты в мужские дела, а?
— Подойди ко мне! — резко сказал князь, а когда Кий подошел к нему, раздельно произнес. — Матери дерзить не смей! Если еще раз сцепишься тут с кем-нибудь, не обижайся. Закончишь сотню и положенные пятнадцать лет будешь в Альпах сигнальную башню охранять. Обещаю.
— А если они сами? — глянул исподлобья Кий.
— Особенно если они сами, — многообещающе сказал князь. — Как сегодня. Имей в виду, я все слышал. Это только для всех остальных те воины виновны. Я-то знаю, кто это устроил. Ты меня хорошо понял?
— Понял, — хмуро ответил мальчишка и ударил кулаком в грудь. — Разреши идти, княже!
— Свободен, — кивнул Самослав, а когда сын отошел, вздохнул. — Вот ведь отморозок растет. И куда же применить твою силушку, сынок? Ведь сожжешь всю страну, если на тебя узду не надеть!
Впрочем, они приехали не только ради встречи с дочерью. Одна из комнат, где коптящий очаг по приказу королевы заменили на печь, закрыла свои двери за великим князем и его зятем.
— Не надоело в этом сарае жить? — Самослав оглядел почерневшие деревянные стены, увешанные для тепла гобеленами и коврами. Пол, впрочем, остался земляной, убитый ногами до состояния камня. Королевская чета решила не заморачиваться с ремонтом дома, который видел еще Агилульфа, прадеда текущего правителя.
— Да я как-то и не задумывался над этим, — пожал могучими плечами Теодон. — Я же родился здесь. Каждый сучок на стене знаком. А теперь вот тоже захотел жить, как ты. Король я, или не король, в конце концов. Через пару лет достроимся, тогда и позову на новоселье.
— Правильно, — кивнул Самослав, открывая зеленоватую бутыль. — Десять лет выдержки! Никто еще не пробовал, даже владыка Григорий. Из самой первой партии. Сам не понимаю, как не выпили еще.
— Ух-х! — вдохнул аромат Теодон.
— Подержи в руке, пусть согреется, — посоветовал тесть. — А потом пей небольшими глотками и на языке покатай. Интересный букет должен был получиться.
— Сложно все как, — хмыкнул Теодон, но совету внял и сжал кубок своей лапищей. — Хорошо! — зажмурился он, сделав крохотный глоток. — Будто жидкого солнца хлебнул! Если это владыка Григорий сотворил, я хоть завтра крещусь! Меня жена давно подбивает.
— Не спеши, — поднял ладонь перед собой Самослав. — Ты же в карты играешь?
— В дурака все больше, — покраснел Теодон. — И то по пьяному делу. На преферанс мне терпежу не хватает.
— Не спеши креститься, — продолжил князь. — Это самый большой козырь в твоей колоде. Не трать его из какой-то выпивки.
— Ты думаешь, получится за это дело что-то серьезное сторговать? — сразу ухватил его мысль зять.
— Даже не сомневайся, — кивнул Самослав и тоже сделал глоток. — Очень, очень неплохо! Не ожидал даже! Вот ведь владыка! Тут еще одно дело есть, Теодон…
— Какое? — внимательно посмотрел на тестя король.
— Мне весной войско понадобится… — Самослав в задумчивости катал кубок в руках. — Я легионы уведу на юг. Там большие дела начинаются. Я прошу тебя южную границу прикрыть. Боюсь нападения лангобардов. Король Ротари только и ждет, когда мы какую-нибудь глупость сделаем. А армия у него не слабее моей будет. Если всю силу разом двинет, кровью умоемся. Разорит все, кроме крупных городов.
— А тебе зачем на юг надо? — подозрительно спросил Теодон. — Не то императора пощупать решил?
— Не совсем, — с каменным лицом ответил Самослав. — Так что, поможешь? Ты и твои кузены-герцоги, которые сейчас королю Ротари служат.
— Помогу, — кивнул Теодон. — И с братьями поговорю. Но и ты мне помоги. Совет твой нужен.
— Спрашивай, — милостиво кивнул Самослав.
— Как мне с женой наладить все? — смущенно произнес король. — У меня ведь такой бабы никогда не было. Она же как богиня, понимаешь? А я словно глупый хуторянин рядом с ней. Она такие вещи знает, о каких я и не слышал никогда. Да я и читать не обучен. Откуда мне это знать?
В глазах здоровяка была написана такая мольба и надежда, что князь даже вздохнул. Он налил еще и внимательно посмотрел на зятя.
— Давай начнем с простого, Теодон. Когда ты в последний раз был в бане?
— Да пару недель назад точно был, — Теодон наморщил лоб в умственном усилии. — Думаешь, в этом все дело? Есть у меня такая штуковина. Умила велела построить. Римские термы мы ведь давно уже на кирпичи разобрали. А я еще думаю: и чего это моя жена туда каждый день таскается? Может, поэтому от нее так пахнет приятно? Хм-м…
* * *
— Мы, батюшка, Правду приняли на съезде знати!
Умила была похожа на примерную ученицу, отвечающую свой урок. Она выглядела уверенной в себе, но в глубине ее глаз Самослав видел тяжелую усталость и непроходящую тоску. Его дочери было плохо.
— Монету начали бить, — продолжила Умила. — Меры веса привели к тому стандарту, что в Братиславе хранится. За воровские гири штраф такой, что вовек не расплатиться. Дороги от разбойников почистили. Пару острогов сложили на альпийских перевалах…
— Как ты живешь? — перебил ее Самослав. — Я знаю, что ты у меня умница. Но что у тебя в доме творится, дочь? Почему муж в твою спальню раз в восемь недель попасть может. Ты жена его, и он любит тебя.
— Это так называется? — исподлобья взглянула на него Умила и разрыдалась.
— Ну что ты, маленькая! — Самослав обнял дочь и начал гладить ее по вздрагивающим плечам. — Любит. Как может, так и любит.
— Он мужлан, отец, — княжна заговорила сумбурно, всхлипывая через слово. — Он дикарь! За что мне это? Я знаю, что женская доля пойти за того, за кого родители скажут. Но он… Он ко мне приходит пьяный! От него брагой разит и потом. Не могу я так! Мне противно. Я свой долг выполнила! Я сына крепкого родила. Я работаю, как все твои приказы вместе взятые! Неужели я простого покоя не заслужила? Почему маме ты достался, а мне — он? Почему так?