— Шапку надень, горе мое! Простудишься, ведь! — негромко сказала Леутхайд, стараясь, чтобы не услышали королевские дружинники.
Сигурд вздохнул и надвинул на голову нарядную шапку из собольего меха с усыпанной камнями брошью надо лбом. По местным меркам этому головному убору цены не было. Как не было цены шубе из ромейской парчи и богатому поясу, украшенному золотыми бляхами. Его величество Сигурд ехал в первое в своей жизни полюдье, ну или как там это действие в Кенте называли. Он еще не разобрался.
Здешние обычаи оказались весьма забавны. Короли Кента большую часть времени проводили в разъездах, согласовав с владельцами имений и хуторов график своего посещения. Нигде они не могли задержаться дольше трех дней. А если оговоренное число спутников короля превышалось, то и длительность приема гостей уменьшалась в той же пропорции. На лишние рты еду тут никто не запасал. Точно так же жили короли Берниции, Дейры, Мерсии, Думнонии, Уэссекса, Гвинеда, Поуиса, Девона, Эссекса, Стратклайда, Лотиана, острова Векта (будущий Уайт) и прочих великих и славных королевств, которых в Британии было примерно столько же, сколько лягушек в ближайшем пруду. Были и совсем крошечные государства, вроде Гвента и Брихейниога, по сравнению с которыми даже небольшой Кент казался чем-то значительным.
— Да… — промычал Сигурд, когда его познакомили с местными обычаями. — Ну и дыра… И выпивку аж из Бордо сюда везут. И дорогая она. А с эля здешнего меня воротит уже! Вот ведь попал я.
Он вздыхал и садился в сани, чтобы ехать в гости к следующему аристократу своего государства, проживавшему в примерно таком же сарае, как и его величество, только малость поменьше. Почему он садился в сани? Да потому что коня под его стать на всем острове не нашлось, а ходить пешком королю невместно. Он будет кормиться так до поздней весны, когда придется идти в поход. Две тысячи ртов, которых он обязан содержать всю зиму, тянули его, словно камень на шее. Слава богам, пришло несколько кораблей с зерном из Аквитании, а то все стало бы совсем плохо. Пришлось бы убавлять едоков старым добрым способом. А Сигурд ужасно этого не хотел. Не видать тогда воинской удачи.
Усадьба Осреда показалась совсем скоро. Тут не Словения с ее бескрайними просторами.Здесь от пролива до западной границы королевства пятьдесят миль. У иного ярла в Норвегии земли больше. Частокол, окружавший длинный дом, крытый потемневшей соломой, приветливо распахнул свои ворота. Его величество и свита въехали в богатую усадьбу, где помимо хозяйского дома стояли жилища ближних людей, родственников и загоны для скота. И даже кузница тут своя была. Прямо сейчас оттуда доносился веселый перезвон молотов. В Кенте добрые руды и умелые кузнецы. А еще Британия славилась своими тканями. При старых императорах сукно из этих земель расходилось по всему Западу. После того как римские легионы покинули остров, многое погибло, но кое-какие остатки ремесла сохранились в городах и монастырях. Королева Леутхайд уже все узнала про это и наложила руку на пастбища и стада овец, что принадлежали еще недавно королевской семье. Она весной ткацкую мануфактуру решила ставить. Сигурд в эти материи вникать не собирался. Это женские дела. Королю-воину не к лицу заниматься таким.
— Ваше величество! — Осред коротко поклонился и сделал приглашающий жест. — Прошу вас! У меня все готово.
Ярлы пошли вместе с ним в дом, а сотню человек королевской свиты разместили на постой в хижинах крестьян-керлов, которым посчастливится кормить их положенные дни. Ну, да ничего! Пусть радуются, что не мечом даны взяли ту еду.
— Что говорят люди? — Сигурд испытующе посмотрел на своего гезита, служилого человека.
— Пока побаиваются, — поморщился Осред. — Да и немудрено. Незнакомое всегда пугает. Ничего хорошего люди не ждут. В наших местах данов хорошо знают. И как Нейстрию они грабили, знают тоже. Тут ведь до Руана рукой подать. Конунга Эйнара, батюшку твоего, боятся, как демона из преисподней.
— Да, он у меня такой, — расплылся в довольной улыбке Сигурд. — Ему уже за шестьдесят, а говорят, все еще девок портит. Орёл!
— Но есть и хорошие новости, государь, — продолжил Осред. — На саксов идти готовы все, кого я знаю. И даже сами саксы, которые в наших западных землях живут.
— Много их там? — нахмурился Сигурд, которого сложность здешнего политического устройства изрядно утомляла.
— Да больше, чем ютов, — развел руками Осред.
— Вот ведь… Ах ты ж… — задумался Сигурд, для которого всё это оказалось слишком сложно. Да и остальные ярлы пребывали в недоумении, пережевывая жареную оленину с самым озабоченным видом.
— Слушай, брат! — не выдержал Болли. — А если все саксы — трусливые дерьмоеды, то как быть с теми саксами, что в наших землях живут? Они, получается, тоже дерьмоеды? А если так, то нам сам Один велел их грабить!
— Нет, — решительно отмел его поползновения Сигурд. — Если они воевать вместе с нами пойдут, то они никакие не дерьмоеды! И грабить их мы не станем. Мы в те земли скоро пойдем, и с ними эль будем пить.
— Ну, если воевать пойдут, тогда да, — согласно затрясли бородами ярлы. — Тогда грабить никак нельзя. И как вы этот эль пьете, Осред? Дрянь ведь! Вина охота!
— Виноград в Сут-Саксе хорошо растет, — пояснил Осред. — Его монахи выращивают. Они говорят, что вино весьма способствует усердному служению господу. Ведь оно превращается в кровь Христову во время причастия!
— Ну, точно, — вздохнули ярлы. — Опять Сут-Саксе! Да когда же весна, наконец? Выпить охота, просто мочи нет!
Впрочем, несколько бочонков вина тут все-таки нашлась. Торговцы из Кента и Восточной Англии сновали туда-сюда, вывозя с острова шерсть и ткани и привозя назад аквитанское вино. Но объемы этой торговли были сейчас просто ничтожны.
Сигурд молчал. Огонь от коптящего очага разгонял промозглую ледяную сырость. Тут, на юге острова, было влажно, дождливо и ветрено, хотя и довольно тепло. И лишь наступающая зима становилась здесь временем, когда слякоть сменялась трескучими морозами, превращавшими комки грязи в подобие камня. Тогда замерзали реки, которые застывали под ледяным панцирем до самой весны. Неслыханное дело для римской Британии, когда было гораздо теплее, чем сейчас. В те благословенные времена виноград вызревал не только на юге. Он рос даже у вала Адриана, в стране пиктов, и вся эта земля пила собственное вино. Все это рассказала ему жена, которая была такая умная, что только держись! И откуда, спрашивается, девчонка из глухой тюрингской деревни столько всего знала! Удивительно даже!
Сигурд вздохнул и сделал богатырский глоток из своего кубка, наполненного элем. Зима еще даже не началась. Еще много месяцев ему придется пить эту мутную дрянь и смотреть на огонь. Ну, да ничего! Он согласен терпеть. Оно того стоит.
— Проклятая дыра! — чуть слышно прорычал Сигурд, делая еще один глоток отвратного пойла. — Ненавижу эль! Ну ничего, я наведу тут порядок! Заживем всем на зависть! Клянусь Тором и святым… кто в этих землях в чести… забыл… а! Святым Августином клянусь!
* * *
На удивление, тут оказалось совсем неплохо. Леутхайд каждый день принимала делегации купцов, ювелиров, кузнецов, ткачей и сукновалов. Кент не был совсем уж пропащим захолустьем, как это виделось ее муженьку. Здесь осталось ремесло и торговля, пусть не такая, как была еще триста лет назад. Тогда местные ткани доходили до Италии, славясь своим качеством по всему римскому миру. И именно кусок такой материи королева придирчиво мяла в пальцах, удивляясь доброй работе. Положа руку на сердце, ткани здесь делали получше, чем в Драгомирове. И намного лучше, чем делали их в Ирландии. Оттуда шла грубая дерюга для простонародья. Десяток именитых ткачей стоял полукругом рядом с королевой. Кто-то из них уже показал свою работу, а кто-то еще ждал очереди. Это были известные, уважаемые и довольно состоятельные люди. И они с любопытством смотрели на румяную девушку богатырского роста и сложения. Они не понимали, что ей могло понадобиться.